Однако, проходя мимо салона красоты, Ольга остановилась. Так же, как сегодня на автостраде она не задумываясь повернула на Рибовиль, так же и теперь она решительно потянула на себя входную дверь салона и очутилась в просторном, пахнущем хорошими шампунями и косметикой зале.
Народу почти не было. Высокая парикмахерша с пышными формами делала перманент худенькой пожилой даме, уборщица сметала в кучу чьи-то каштановые пряди, да в углу маникюрша болтала с клиенткой.
Молодой человек с женственной наружностью и такими же манерами посадил Ольгу в кресло и, казалось, не поверил своим ушам, поняв, что клиентка хочет коротко постричь и покрасить в рыжий цвет волосы. Он начал отговаривать Ольгу, расчесывая ее роскошную светлую шевелюру. Но она твердо стояла на своем.
Вздохнув, молодой человек начал стричь блестящие густые волосы. Все находящиеся в парикмахерской с интересом наблюдали, как на их глазах менялся облик женщины. Из холеной, ухоженной особы Ольга на их глазах превращалась в худенькую, прелестную девушку, почти подростка. Волос на ее голове осталось совсем мало, и парикмахер чуть не плакал, когда струей горячего воздуха из фена пытался вспушить затылок с торчащими рыжими прядками.
Метаморфоза действительно была разительной. И главное, удивительно подошла Ольге. Ее глаза сделались еще больше и на фоне волос приобрели зеленоватый оттенок. Тонкие черты лица и большой, красиво очерченный рот стали еще выразительнее. Шея, прежде почти скрытая копной волос, казалась по-детски тонкой и незащищенной. Во всем облике Ольги проступило что-то невыносимо трогательное.
Когда Ольга с улыбкой взъерошила свои короткие волосы, все присутствующие зааплодировали и собрались вокруг ее кресла. Даже ведущий визажист салона, к которому местные красавицы записывались за месяц, вышел из своего маленького кабинета и попросил разрешения сфотографировать ее для настенной рекламы. Ольга рассмеялась и почти уже согласилась, но, вспомнив об обстоятельствах, забросивших ее сюда, вежливо отказала, объяснив, что она нефотогенична.
Ольгу проводили до дверей всем коллективом и долго потом обсуждали необычную экстравагантную иностранку, неизвестно какими судьбами оказавшуюся в их городке.
А та, как ни в чем не бывало выйдя из парикмахерской, зашла в оптику, подобрала себе изящные, почти без оправы очки с затемненными стеклами и на этом закончила свое преображение. Как будто заново рожденная, Ольга вернулась домой и с легкой душой принялась за приготовление ужина.
* * *
За два дня, что они находились в Страсбурге, Марина успела не только довольно хорошо изучить центр города, походить по магазинам, но даже в музеи заглянуть. Аркадий, а теперь он окончательно взял инициативу по проведению операции в свои руки, не слишком обременял ее нудным сидением в машине.
Марина, казалось, совсем утратила чувство реальности. Уход из офиса «Аэрофлота». Внезапная, оглушившая ее любовь к Алику и его ответное чувство, в котором у нее не было причин сомневаться… И все же мешало смутное беспокойство, которое она постоянно пыталась заглушить в себе, беспокойство, вызванное той работой, которой ей теперь приходилось заниматься…
Иногда ночью, обнимая Алика, она чувствовала, что внезапные слезы начинают душить ее. Она начинала задавать Алику вопросы, от которых тот уклонялся. Потом он целовал ее залитое слезами лицо, говорил, что любит, и спрашивал, любит ли она его. Она прижимала к груди его голову и отвечала, что, конечно, любит, любит так, как никогда никого в жизни не любила. И не понимала, почему в ответ, прижимая ее к себе, Алик судорожно, почти со стоном вздыхал.
Но ведь не могла же та жизнь, которую она вела сейчас, длиться вечно! Неужели то, о чем осторожно говорит Алик, — их общее будущее, покупка квартиры на проценты, полученные за удачно проведенную операцию по поимке Ольги Азаровой, неужели все это возможно? Неужели у них будет семья и Кирилл будет с ними… Или опять постылый муж, ежедневный путь на работу и домой, покупка еды и одежды подешевле, ожидание, как манны небесной, поездки к маме в Москву? Нет, только не возвращение к прежней жизни!
Вчера она позвонила домой, поговорила с сыном, уговаривая его не капризничать и еще немного подождать маму, которая вернется с подарками. Муж лишних вопросов не задавал. Тех денег, которые она ему перечислила на банковский счет, хватало и на няню для ребенка, и на оплату многочисленных счетов, и на продукты.
Заходя в страсбургские универсальные магазины, она покупала в основном одежду и игрушки для сына. Теперь она могла себе это позволить. Уже набралась целая сумка качественных нарядных детских вещичек и игрушек, которые Марина собиралась посылкой отправить в Париж. Пусть мальчик порадуется!
За несколько недель, проведенных на новой работе, она почти привыкла к хорошим ресторанам, к возможности покупать для себя дорогие, красивые вещи. Алик постоянно баловал ее, дарил хорошую косметику, украшения.
Сейчас, сидя в маленьком кафе в центре города, Марина с улыбкой нащупала на шее витую золотую цепочку с кулоном в виде сердечка, в середине которого, точно капля крови, алел маленький темный гранат. Ей казалось, что от камешка исходит тепло. В это время зазвонил мобильный телефон. Алик просил ее прийти к машине. Марина с готовностью ответила, что скоро будет.
Услышав в трубке такой родной голос, Алик откинулся на сиденье и закрыл глаза. Сейчас Марина придет, они дадут ей соответствующие инструкции и отправят навестить бывшего Ольгиного мужа. Алик прекрасно сознавал, какому риску они подвергли Марину, втянув в это дело, сознавал, что к разговору с Жан-Марком она совершенно не готова хотя бы потому только, что наивна и честна. Конечно, это был и для них риск. Но Марина единственная могла объясняться на французском, да и засвечиваться им пока было ни к чему. Не исключено, что с милой, обаятельной женщиной господин Дитрон и сболтнет что-нибудь лишнее.
* * *
Ольга хорошо выспалась на новом месте. Может, это чистый, насыщенный осенними ароматами воздух, может, молодое вино, выпитое вечером, сделали свое дело, может, перемена внешности способствовала некоему психологическому сдвигу… Во всяком случае, когда она, открыв глаза, увидела в окно горы, напоминавшие по окраске цветной ковровый узор, то почувствовала радость и прилив сил.
Лежа под одеялом, она обвела глазами свое новое жилье. Так. Сегодня она вымоет окна, пол. Мебели немного, почти как в ее парижской квартире. Американская, встроенная в стенку кухня с баром. Это хорошо, это ей нравится. Сегодня привезут кресло-качалку. На подоконник надо будет выставить горшочки с цветами. После уборки она пойдет в Интернет-кафе, займется делами. Парижскую квартиру она скорее всего сдаст.
Ольга улыбнулась, заметив, что здравый смысл не изменяет ей ни при каких обстоятельствах. А вообще-то надо обзавестись ноутбуком, подумала она, сидеть по вечерам в кресле-качалке у окошка и, вместо вязанья пристроив на коленях ноутбук, путешествовать по Сети. Уж там-то она точно не встретит своих «гостей из прошлого».
Ну хорошо — она потянулась, легко встала и принялась готовить утренний кофе, — а что дальше? Предположим, через полгода она заявит о потере паспорта, получит новый. Можно снять маленькую квартирку в пригороде Парижа. Если будет чувствовать себя там неуверенно, переберется в Швейцарию, где говорят по-французски и никто ее не знает. Или навсегда уехать в Канаду. Туда не нужна виза и язык тоже французский. Об этом надо подумать, но не спеша, не форсируя событий. Уступать Париж непрошеным гостям она не хотела.
Через пару часов, когда с уборкой было покончено, Ольга надела новые, слегка укороченные светло-коричневые вельветовые брючки, золотистый джемпер из тонкой шерсти, легкие мокасины, с удовольствием оглядела себя в зеркале, взлохматила короткие рыжие прядки и отправилась прогуляться.
Она обожала ходить пешком, без явной цели, но на самом деле впитывая в себя окружающую жизнь, вникая в ее мелочи и особенности. Даже во время экскурсий в других странах она все время норовила улизнуть от гида, предпочитая гулять самостоятельно, в обществе путеводителя, справедливо полагая, что таким образом местный колорит и местные тайны станут ей ближе.
Рибовиль, конечно, не был для Ольги чем-то экзотичным. Но тем скорее она могла почувствовать себя здесь как дома. Этот город был похож на большую эльзасскую деревню. И атмосфера здесь царила совсем не городская — спокойная и провинциально размеренная. Городок состоял из многочисленных уютных улочек, засаженных садами, и небольшой деловой части с офисами и банками. На центральной площади находились обязательная церковь, несколько отелей, обычно полупустых, и разнообразные развлекательные заведения.
Могла ли еще неделю назад Ольга, чувствовавшая себя едва ли не коренной парижанкой, подумать, что ей будет так хорошо в этом маленьком провинциальном городке на самой окраине Франции…
