Ознакомительная версия.
Есть один греческий миф, который всегда меня завораживал, и вот им, я полагаю, уместно будет завершить эту историю. Жила-была некогда царевна-красавица, вселявшая во всех, кто был вокруг, восхищение и ужас, потому, наверно, что казалась чересчур независимой. Звали ее Психея.
Отец, отчаявшись выдать ее замуж и боясь, что она так и не найдет себе жениха по нраву, взмолился к богу Аполлону, и тот решил помочь его горю: Психея, облаченная в траурное одеяние, должна провести в одиночестве ночь на вершине горы. Еще до рассвета явится туда змей и женится на ней. Забавно, что на своей самой знаменитой фотографии ты снята со змеей на голове.
Но вернемся к мифу: отец исполнил повеление Аполлона, и Психея отправилась на вершину горы и там, полумертвая от страха и холода, наконец уснула, не сомневаясь, что скоро умрет.
Но проснулась она царицей в роскошном дворце. Каждую ночь приходил к ней супруг, но ставил ей одно-единственное условие: не пытаться увидеть его лицо и доверять безоговорочно.
И Психея через несколько месяцев влюбилась в него и узнала, что зовут его Эрот. Она обожала разговаривать с ним, получала безмерное наслаждение от любовных игр, пользовалась уважением, которое заслуживала. Но ее по-прежнему ужасало, что она в женах у змея.
И однажды ночью, не в силах совладать со своим любопытством, она дождалась, пока ее возлюбленный уснет, осторожно сдвинула простыню, зажгла свечу и увидела его божественно красивое лицо. Но свет разбудил его, и, поняв, что жена не смогла выполнить то единственное, о чем он просил, Эрот исчез.
Каждый раз, вспоминая этот миф, я думаю: неужто нам и вправду не дано увидеть истинный лик любви? И понимаю, что же на самом деле хотели сказать нам древние этой притчей: любовь – это прежде всего акт веры другому и в другого человека, чье лицо всегда должно быть скрыто от нас покровом тайны. Каждое мгновение надо ощутить и прочувствовать, а если попытаться понять его тайный смысл, постичь разумом – волшебные чары рассеются. Мы следуем путями любви – светоносными или мучительными, – поднимаемся на высочайшие вершины или спускаемся в бездонные глубины морей, но веруем в руку, ведущую нас. И если не позволим себе испугаться, то проснемся в сияющих чертогах; если же будем бояться сделать те шаги, что требует от нас любовь, если захотим, чтобы все было явлено и открыто, то в итоге не добьемся ничего.
И еще я думаю, моя обожаемая Мата Хари, что именно эту ошибку ты и совершила. Проведя столько лет на горном леднике, ты в конце концов полностью разуверилась в любви и решила превратить ее в свою служанку. Но любовь не покоряется никому, хоть и предает лишь тех, кто пытается отыскать ключ к ее тайне.
Сейчас ты в плену у французского народа и обретешь свободу – это так же неизбежно, как ежедневный восход солнца. Твоим обвинителям придется с каждым днем все сильнее натягивать цепи, откованные в оправдание твоей гибели, и в конце концов они запутаются в них сами. У греков есть слово «метанойя», сочетающее в себе множество противоречащих друг другу значений. Иногда этим словом определяют раскаяние, покаяние, признание в грехах, обещание не повторять больше таких ошибок.
Но порой оно значит – идти дальше известного, оказаться лицом к лицу с неведомым и, лишившись памяти, не знать, каков будет следующий шаг. Мы ведь крепко связаны с нашей жизнью, с нашим прошлым, с понятиями того, что сами считаем верным или ошибочным, – и вдруг все меняется. Мы бесстрашно шагаем по улицам, раскланиваемся с соседями – и вдруг они становятся незнакомцами, огораживают себя колючей проволокой, а мы теряем способность видеть вещи такими, каковы были они минуту назад. Так случится со мной и с немцами, но главным образом с теми, кто решил, что проще послать на смерть невинного, нежели признать собственные ошибки.
Жаль, что происходящее сегодня уже происходило вчера и произойдет завтра и будет происходить до скончания века или до тех пор, пока человек не поймет: он не только то, что он думает, но скорее – то, что он чувствует. Тело быстро устает, а дух всегда свободен и когда-нибудь поможет нам спрыгнуть с этой адской карусели, где каждое поколение круг за кругом совершает одни и те же ошибки. И хотя мысли всегда остаются прежними, есть на свете такое, что сильнее их, и это называется Любовью.
Потому что, когда мы любим по-настоящему, мы лучше понимаем других и самих себя. И не нуждаемся в словах, документах, протоколах, свидетельствах, в обвинениях и защите. Нам нужно лишь то, о чем сказано в книге Екклесиаста:
«Еще видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда. И сказал я в сердце своем: “праведного и нечестивого будет судить Бог; потому что время для всякой вещи и суд над всяким делом там”».
Да будет так. Ступай с Богом, любимая.
Le Petit Parisien. 16 октября 1917 г.
19 октября, через четыре дня после казни Маты Хари, был обвинен в шпионаже в пользу Германии и взят под стражу ее главный обвинитель, инспектор Ладу. Он настаивал на своей невиновности, его активно допрашивали в контрразведке, но благодаря цензуре, ужесточенной во время войны, в газеты не просочилось ни слова о его аресте. Ладу пытался доказать, что секретные сведения были ему подброшены противником, чтобы скомпрометировать его:
– Я не виноват, что моя работа в конце концов сделала меня уязвимым для разного рода интриг, покуда немцы собирали данные, необходимые для вторжения.
В 1919-м, через год после окончания мировой войны, Ладу освободили, однако худая слава двойного агента преследовала его до могилы.
Тело Маты Хари было захоронено в безымянной могиле, найти которую не удалось. По принятым в ту пору правилам ее голову отделили от туловища и передали представителям власти. В течение многих лет она хранилась в Анатомическом музее на парижской улице Сен-Пер, но потом – когда именно, осталось невыясненным – исчезла оттуда. Ответственные лица хватились ее лишь в 2000 году, хотя можно с уверенностью предположить, что похитили ее значительно раньше.
В 1947 году прокурор Андре Морне, который к этому времени уже был публично разоблачен как один из тех юристов, которые запускали механизм отмены «поспешной натурализации» в 1940 году, и как лицо, несущее значительную долю ответственности за гибель женщины, названной им «современной Саломеей, чья единственная цель – передавать немцам головы наших солдат», признался журналисту и писателю Полю Гимару, что весь процесс строился на предположениях, допущениях, экстраполяциях, и под конец произнес такую фразу:
«Между нами говоря, очевидность ее вины была столь сомнительна, что этого не хватило бы даже на то, чтобы высечь кошку».
Хотя все события, изложенные в этой книге, действительно имели место, я счел себя обязанным сочинить некоторые диалоги, создать некоторые сцены, изменить очередность некоторых (очень немногих) эпизодов и исключить из повествования все, что мне показалось незначительным и лишним. Эта книга ни в малейшей степени не претендует на жизнеописание Маргареты Зелле.
Тем, кто захочет более подробно ознакомиться с историей Маты Хари, я рекомендую прекрасные книги – Pat Shipman, Femme fatale: Love, Lies and the Unknown Life of Mata Hari (Harper Collins, 2007); Philippe Collas, Mata Hari, Sa véritable histoire (Plon, Paris, 2003): Коллас – это правнук Пьера Бушардона, одного из героев моей книги, имевший доступ к неопубликованным материалам; а также – Frédéric Guelton «Le dossier Mata Hari», Revue historique des armeés, n. 247 (2007); Russell Warren Howe, «Mournful fate of Mata Hari, the spy who wasn’t guilty», Smithsonian Institution, ref. 4224533 – а также множество других материалов, использованных мной в этом исследовании.
«Досье Мата Хари», написанное сотрудниками британской разведки, было предано гласности в 1999 году и доступно в полном виде на моем сайте; кроме того, его можно приобрести в Национальном Архиве Соединенного Королевства.
Приношу благодарность моему адвокату доктору Шелби дю Паскье, вместе со своими помощниками прояснившему мне ряд важных процессуальных тонкостей; Анне фон Планта, моей швейцарской издательнице, за кропотливую проверку исторических событий (причем надо иметь в виду, что у главной героини была сильнейшая склонность фантазировать); Анни Койум, моему другу, греческой писательнице, за помощь в диалогах и в компоновке истории.
Я посвящаю эту книгу Ж.
Nom de guerre (фр.) – здесь: позывной, агентурная кличка.
Ознакомительная версия.
