В течение следующей недели никто из нас ни слова не сказал о том, что мы откололи. Стюарт был весь на нервах, каждый день ожидая от почтальона компрометирующих фотографий, но мы терпеливо дожидались своего часа. Свадьба прошла великолепно, об инциденте не было упомянуто ни разу. Пусть все родственники и приятели Стюарта были из Шотландии — мы сохраняли терпение. Счастливая парочка собиралась на следующий день отправиться в свадебное путешествие, поэтому для брачной ночи они забронировали номер в чудесном отеле за городом. В комнате их поджидала бутылка шампанского, букет цветов и самодельная открытка от его лучших друзей. На лицевой ее стороне красовалась наша любимая фотография: «Стюарт в английской форме, привязанный к фонарному столбу». Увидев ее, он пришел в страшную ярость, и у Джилл ушло немало сил, чтобы его успокоить. Но на внутренней стороне открытки было краткое послание: «Есть немало еще». Хотел бы я быть той мухой, что сидела на стене в момент, когда он прочитал это.
Ко времени их возвращения он немного успокоился, но был полон отчаянной решимости узнать, у кого же хранятся снимки. Мы подлили масла в огонь, разложив фотки в шкафах и ящиках по всему дому. А один из ребят сказал ему, что мы отправили его фотографию в майке «Рейнджерс» в клуб и рассчитываем, что там ее используют для оформления программки к матчу. Со Стюартом чуть припадок не случился, он вцепился в парня прямо в магазине, и они слегка помяли друг другу бока. Стопроцентно, если бы мы не заверили его клятвенно, что это шутка, он отправился бы в клуб и раздолбал там всю множительную технику, только бы остановить выход злосчастной программки.
Но теперь он стал куда спокойнее вести себя при виде фанатов английской сборной — конечно, если мы рядом. Прекрасно понимает, что иначе получит очередное назидательное фото по почте. И по сей день Стюарт не знает, у кого хранятся негативы. Я скорее умру, чем сознаюсь.
Часть четвертая
НА ЮГЕ, ЗАПАДЕ И В ЦЕНТРЕ
Глава шестая
ВСЕ СПОКОЙНО НА ДОМАШНЕМ ФРОНТЕ?
Как это ни странно и ни печально, но факт есть факт: большинство из нас действительно нуждается в ком-то, на кого можно было бы излить раздражение и злобу. И футбол предоставляет отличную возможность выплеснуть эти эмоции.
Те, кого большинство фанатов от души ненавидят, — это их соседи-соперники, и Британия кишмя кишит примерами такой вражды. В этой главе мы, не пытаясь объять необъятное (это было бы просто невозможно), постараемся представить настроения фанатов клубов из разных слоев английского футбола. Большая часть историй излагает факты, связанные с насилием, но мы считаем нужным обнародовать их, чтобы показать, что и на низших уровнях футболу сопутствуют такие же проявления жестокости, как и в битвах фанатов самых известных футбольных брендов.
Следует также иметь в виду, что мы отказались от некоторых историй, связанных со знаменитыми дерби, в пользу клубов, которые в другом контексте едва ли были бы достойны упоминания. Тому есть несколько причин. Так, мы не говорим о баталиях вокруг лондонских клубов, поскольку уже писали о них в книге «Высшая мера», и о стычках на уровне национальных сборных, так как они были проанализированы в книге «Англия, моя Англия!». Мы также сознательно не стали писать о так называемом «Дерби трассы М-1» между «Уотфордом» и «Л*т*н», поскольку эта тема слишком «близка к телу» (и связана со множеством дурных воспоминаний). Но главный критерий выбора клубов был прост: написали нам их фанаты что-нибудь или нет. Нет писем — нет и информации.
Размышляя над этой книгой, мы все время возвращались к одному и тому же вопросу, которым наверняка задается большинство фанатов: что за жизнь была бы без «них»? Сама постановка вопроса ужасна, правда ведь? И тем не менее существует немало клубов, которым никак не удается найти подлинного врага, и их фанаты мытарствуют в этаком подобии чистилища, в пустыне духа.
Вплоть до 1991 года «Уотфорд» оставался единственной в Лиге командой из Хартфордшира. Затем неожиданно объявился «Барнет»,[167] выбившийся из Воксхольской конференции.[168]
Находясь в том же графстве и куда ближе к «Викарейдж Роуд», чем «Л*т*н», он, по идее, должен был бы привлечь к себе внимание «шершней». Однако этого не произошло. «Уотфорд» всегда будет ненавидеть «Л*т*н» больше, чем любую другую команду, в то время как традиционными врагами «пчел»[169] были и будут парни с «Энфилда».[170]
С другой стороны, вероятность встречи двух этих клубов в ближайшие несколько сезонов крайне невелика. Так, может, ребятам с «Андерхилла»[171] стоит переключиться на «шершней»?
А «шершням» переключить внимание с «Л*т*на» на «Барнет»? Но неужели вы думаете, что «говнюки» тут же пойдут войной на «Нортгемптон»,[172] который ничуть не дальше от них, чем мы?
В связи с этим можно вспомнить еще один клуб — «Уиком Уондерерз».[173] Для его фанатов объектом насмешек всегда был «Слоу Таун»,[174] но их шансы встретиться в очном поединке близки к нулю. И что же им делать? Когда «Уондерерз» в последний раз приезжал на «Викарейдж Роуд», их фанаты стали петь знакомую до слез песенку с припевом «Встаньте все, кто „Уотфорд“ ненавидит»,[175] и многие из приезжих болел подняли свои жирные задницы с кресел, заботливо приготовленных для них руководством «Уотфорда». Да только местные фанаты встретили это хоровым пением — чего бы вы думали? — конечно же, «Встаньте все, кто „Л*т*н“ ненавидит». Если фанаты «Уикома» думали обнаружить в нас своих новых врагов, то их затея провалилась. С точки зрения географии, идеальным выбором для болел «Уикома» должен был бы стать «Рединг»[176] или «Оксфорд»,[177] но только те предпочитают выяснять отношения друг с другом[178] и еще с «Суиндоном».[179] А «Уиком» продолжает мытарствовать.
Однако самым крупным клубом, страдающим от отсутствия основного соперника, является «Уимблдон».[180] Имидж у него такой, что, казалось бы, его должны ненавидеть все (главным образом благодаря Винни Джонсу[181]), но кто, скажите, рассматривает его как главного врага? У любого другого лондонского клуба есть соперник, матчи с которым являются дерби в полном смысле слова, а «Уимблдон» всегда был сбоку припеку, и ситуация вряд ли изменится. Даже «Кристал Пэлас»,[182] с которым он делил стадион, не считает «донов» врагами, предпочитая собачиться с «Чарльтоном».[183] Поклонники «Маклсфилд Тауна»[184] вскоре также столкнутся с этой проблемой, далеко обскакав своих традиционных соперников. Здесь-то собака и зарыта. Все упомянутые клубы — «Барнет», «Уиком» и «Маклсфилд» — имеют одну общую черту: они только недавно пробились в Лигу[185] из низших дивизионов. А чувство местного соперничества, как известно, коренится в сердцах болельщиков. Объект его не выбирают, он достается по наследству.
Есть, однако, интересное исключение из правила. Не так давно «Херефорд Юнайтед»[186] пошел другим путем, когда выбыл, пусть и не без борьбы, из Лиги. Оказавшись в своеобразном вакууме, фанаты «Херефорда» обнаружили, что остались без настоящего дерби. Но только не подумайте, что «Херефорд» превратился в тихую заводь. Роб переубедит вас в этом, представив историю группы фанатов, которым довелось многое испытать за прошедшие годы.
«ХЕРЕФОРД»
В положении болельщика «Херефорда» самое неприятное — это наше местоположение. Шрусбери находится в 50 милях к северу, Бирмингем — в 50 милях к северо-востоку, Бристоль — в 50 милях к югу, а Кардифф — в 50 милях к юго-востоку. Но я хотел бы сразу подчеркнуть: Херефорд — так же неотделим от Англии, как орден Британской империи. Придурки, которые называют нас валлийцами, плохо учились в школе: в отличие от них мы имеем представление об очертаниях нашей страны. Херефорд находится в 20 милях от границы с Уэльсом Я повторю еще раз — для особо одаренных ребят с севера: Уэльс, черт возьми, отделен от нас двадцатью милями, ПОНЯТНО?
Поразительно слышать, как не имеющие даже собственного моба придурки из Честера или Шрусбери называют нас «овцеёбами». Полстадиона в Честере находится на территории Уэльса, а Шрусбери ничуть не дальше от границы, чем мы. Мы терпеть не можем этих чертовых валлийцев, а те ненавидят нас и при любом удобном случае толпой пересекают границу, чтобы напасть на нас. Вот круто! Мы обложены со всех сторон.
Среди фанатов «Юнайтед» существовали две главные группировки: одна — «пижоны», одетые от фирм «Фила», «Элесс», «Прингл» и пр., другая — пятнадцать-двадцать парней никак себя не называвших. Они были старше и жестче, а также гораздо организованнее и добирались до места встречи по отдельности, чтобы не привлекать внимания полиции. Эти парни хоть и прикалывались над «пижонами» с их «клевыми» нарядами, но когда доходило до дела действовали с ними сообща.
