В шесть пятьдесят в сопровождении дежурного наряда я вошел в камеру: Кевин сидел на полу под окном, отец Престон — на койке. Увидев меня, Кевин заплакал. Ваш сын был бледен и весьма испуган. Зачитав приговор к смертной казни, в соответствии с законом вынесенный здешним правомочным судом, я объявил, что уполномочен привести его в исполнение. На мой вопрос, ясна ли суть происходящего, Кевин лишь всхлипнул, но, полагаю, он меня понял. Я попросил его следовать за мной. Не двигаясь с места, Кевин залился слезами. Конвоиры шагнули вперед, и тогда он, зарыдав, стал безумолчно молить о пощаде. Я объяснил, что, к сожалению, сие вне моих полномочий. Кевин оказал легкое сопротивление (отдергивал руки, вырывался), но, заверяю Вас, насилие не применялось. Ввиду озноба, препятствовавшего его самостоятельному передвижению, потребовалась помощь двух охранников.
В коридоре он плакал и беспрестанно просил о помиловании. При виде виселицы обмочился и стал метаться. Потом вдруг схватился за левую руку и, вскрикнув: «Мне плохо!», рухнул на пол. Доктор Лоу, тотчас его осмотревший, диагностировал остановку сердца. Невзирая на реанимационные действия, в семь ноль шесть врач констатировал смерть. Запомнились суета вокруг неподвижного тела Вашего сына и его глаза, устремленные на меня.
Я полагал, все будет иначе. Совсем иначе. Поверьте, я разделяю Вашу скорбь. Искренне Ваш Гарри Парлингтон,
начальник исправительного учреждения Кантоса.
ГП: йм
ФИРМА «ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ». ЗЕРКАЛА, ЧТО ДОЖИВУТ ДО ЦАРСТВИЯ НЕБЕСНОГО
— Помню, как мы познакомились.
Муж мой, дорогой и любимый.
Лето 1928 года. Мне шестнадцать,
я во всем в белом. И в соломенной
шляпке, что была маловата, ее
беспрестанно сдувало ветром.
Это было в Гранде-Ривьере,
куда мы приехали на пару
летних недель, отец Буйон и я.
Стоя на веранде, я раздумывала:
отправляться ли на прогулку
в этой шляпке, которую придется
постоянно придерживать рукой,
или надеть другую, что по размеру,
но хуже сочетается с платьем.
Гадаю, как поступить, и тут
футах в пятидесяти перед домом
останавливается машина, где
сидят двое мужчин. Вышел шофер.
Врач, догадалась я, потому что
тогда на машинах врачей
были особые номера. Он открыл
капот и стал копаться в моторе.
Похоже, спешил. Второй мужчина
безучастно сидел в машине. Потом
я узнала, что мой будущий муж
вез пациента в больницу. Повозившись
с мотором, он взял заводную ручку.
Крутанул, мотор заурчал. Врач сел в
машину. Замерев, я молча наблюдала
за этой сценой. Врач меня не заметил.
А тот, второй, видел. Машина скрылась
вдали, и тут ветер сдул мою шляпку. Я…
бла-бла-бла-бла — Господи, нескончаемо.
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла —Вечно одно и то же.
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла —Сейчас голова лопнет.
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
(Меж тем машинка усердно пыхтела. Прикоснувшись, я почувствовал вибрацию.)
бла-бла-бла-бла-
…на другой день, погожий
выдался денек, возвращалась я
с почты и повстречала ту самую
машину. Солнце светило шоферу
в глаза, а щитков в машине не было,
и он надел бейсбольную кепку.
Когда машина подъехала ближе,
на кепке я разглядела надпись
яркими красными буквами:
«ИЩУ НЕВЕСТУ». Разумеется,
он был не женат. Позже
рассказал, что кепку ему подарил
приятель. Ну вот, едет он и
щурится, будто и впрямь
выглядывает невесту. Меня же
опять не заметил. В нем была
такая милая рассеянность. Однажды он…
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
(Гостя у бабушки, в подвале я нашел эту машинку, которую вначале принял за обычный деревянный ящик.)
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
(Тут до черта всякого хлама, подумал я.)
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
(Бабушка, знаете ли, трясется за свои пожитки. Ничего не выбрасывает. Всё ценно. В молодости она пережила Великую депрессию, а вскоре после войны умер муж, предоставив ей одной поднимать четверых детей. Она прошла через потери, одиночество, нищету и прочие тяготы. Пластаясь на многочисленных работах, обдуманно вкладывая деньги и на всем экономя, она исхитрилась весьма успешно вырастить детей: журналиста, медика, дипломата-стихотворца и удалившуюся от мира монахиню-бенедиктинку. Но каждый успешный шаг по трудной дороге оставил в памяти неизгладимый след. Слишком долгое знакомство со словом «нужда» отбило способность воспринимать его антоним «достаток». Она уподобилась золотоискателю из рассказа Джека Лондона: избежав голодной смерти, тот еще долго прячет съестное в карманах и всевозможных уголках.)
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
…несу поднос с чаем и печеньем.
И кто ж стоит посреди гостиной?
Вот как сейчас его вижу: прямая
осанка, ласковое лицо, чарующий
взгляд. Он самый, доктор «Ищу невесту».
Улыбнулись друг другу. Его пригласил
отец Буйон — мол, в нашем доме тьма
симпатичных девушек. Мы
перемолвились и потом еще беседовали,
всякий раз, как он заглядывал. Такой
серьезный и внимательный. Позже он
рассказал, что в тот первый день на
прощание шепнул отцу Буйону: «Вот
моя жена». Я думала, он…
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
(Я уж хотел отпихнуть ящик. Искал-то я другое — бабушкину обувку для снегоступов. В холодном подвале, стоя на четвереньках, рылся в чулане с одеждой. Бабке вздумалось походить на снегоступах. Но красивый ящик из полированного ореха оказался неожиданно тяжелым — добрых пятнадцать фунтов.)
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
бла-бла-бла-бла-
(Снедаемый любопытством, я вытащил ящик на свет божий: примерно пятнадцати дюймов в длину, двенадцати в ширину и восьми в высоту. Оказалось, это вовсе не ящик, ибо крышки не было. Скорее какое-то устройство. По всей длине одной из боковин, ближе к низу, тянулась полудюймовая щель, изнутри отороченная губками красного бархата, сквозь которые просматривался ряд в десяток катков. Явный выход для какого-то изделия. Над щелью, ближе к левому торцу, в панель была утоплена стеклянная трубка с двумя красными метками: сверху — МАКС., снизу — МИН. На противоположной боковине имелась выдвижная дверца, украшенная медной пупочкой и надписью: «ТОЛЬКО КАЧЕСТВЕННЫЙ БЕЛЫЙ ПЕСОК». На одной из филенок дверцы, открывшейся со щелчком, виднелось предупреждение ЗАСЫПАТЬ НЕ ВЫШЕ ЛИНИИ. Я вгляделся в нутро машинки, но ничего не увидел и вновь затворил дверцу. На верхней плоскости имелись три отверстия и табличка. Маленькую дырку, расположенную вровень со стеклянной трубкой, окружала надпись «ТОЛЬКО КАЧЕСТВЕННОЕ ЖИДКОЕ СЕРЕБРО»; отверстие на другом краю имело виньетку из слов ТОЛЬКО КАЧЕСТВЕННОЕ МАСЛО; третья дырка, побольше и равноудаленная от торцов, была заткнута пробкой. В центре панели красовалась продолговатая табличка, искусно прибитая золочеными гвоздиками: ФИРМА «ВЕЧНАЯ ЖИЗНЬ», ПОРТ ХОУП, ОНТАРИО. ЗЕРКАЛА, ЧТО ДОЖИВУТ ДО ЦАРСТВИЯ НЕБЕСНОГО.)
