По дороге Лорри начал рассказывать историю своей жизни. Он вырос в Квинсе, но родители бросили его и брата. С десяти лет он полагался только на себя. Он научился выживать без чьей-либо помощи. Внезапно он остановился посередине предложения, так что Эльв налетела на него. Лорри усмехнулся и поддержал ее за талию. Его прикосновение разлилось по ее телу жаром.
— Может, хватит на сегодня? — спросил Лорри.
— Рассказывай! — Эльв переполняли чувства. Большинство людей такие скучные! Она мгновенно затыкала им рот. Но только не ему. Она охотно его слушала. — Нельзя обрывать историю на середине.
— Это не мамина сказочка на ночь, — предупредил Лори. — Это страшная история.
Он говорил взволнованно, и Эльв задумалась. Иные истории невозможно стереть из памяти.
И все же Эльв осталась непреклонна.
— Тем лучше.
Очарованный, Лорри засмеялся. Потрясающая девочка, замечательно упрямая и красивая. Что ж, он сможет ее приручить. Не будет торопиться и подождет, пока она сама к нему придет.
— Давным-давно… — начал он, и оба засмеялись.
На соснах раскричались вороны. Лорри немного подождал, и шумные птицы вскоре улетели. Он рассказал Эльв, что жил один, с тех пор как последние приемные родители попытались избить его до смерти. Раньше тоже бывало несладко. В одной семье его выставили под проливной дождь, и он заработал пневмонию. В другой держали на хлебе и воде. В третьей клали монетки на веки, словно мертвецу, и он должен был спать всю ночь, не шевелясь. Но последняя семья была хуже всех. Когда он приходил из школы, его запирали в крошечной каморке, которую называли спальней. На самом деле это была душная кладовка, в которой копился мусор и старая обувь. В конце концов его терпение лопнуло, и он украл нож в школьной столовой. Той ночью он разрезал веревки.
— Тебя связали? — спросила Эльв, совершенно завороженная его рассказом. Она прижала ладонь к груди, чтобы сердце билось потише. Ее тайное заклинание неожиданно стало явью. Веревка, железо, вода, хлеб.
— Так поступают только слабаки. Для них это единственный способ взять верх. У них внутри пустота, вот почему они стремятся связать, пленить. Я решил, что с меня хватит.
Он вылез в окно и навсегда изменил свою жизнь. Как-то раз холодной ночью он испугался, что замерзнет до смерти, но нашел тайную лестницу за железными воротами на Тридцать третьей улице. Все свои сокровища он находил случайно, не прилагая никаких усилий. Как сегодня нашел Эльв.
Эльв обдумала слово «сокровище» и попросила продолжать. Лорри потянул ее вниз, и они сели рядышком. Солнце запускало яркие иглы сквозь кроны деревьев.
Лорри открыл железные ворота и спустился по длинной-длинной лестнице, у подножия которой увидел рельсы. Он не верил собственным глазам.
В воздухе летали комары, но Эльв ничего не замечала. Она дышала часто-часто.
— Ты жил под землей?
— Будет время, расскажу. — Лорри пожал плечами. — Это долгая история.
— Нет, — взмолилась Эльв. — Сейчас.
Лорри знал, что она у него в руках. Он пообещал рассказать в следующий раз. Эльв внезапно поняла, что давно звонят на ужин. Она останется голодной, если не поспешит. А еще ее ждет одно из наказаний Уэстфилда: или изолятор, или унижение. Они провели в лесу несколько часов. Наступило время полевок — ястребы уже расселись по деревьям, но совы еще не отправились на охоту. Небо любимого цвета Эльв — приглушенного темно-синего — пеплом сыпалось на землю.
— Я не хочу, чтобы у тебя были неприятности, — произнес Лорри.
Он шел за ней и на мгновение остановился прикурить. У него были вредные привычки, но он умел себя контролировать, в отличие от большинства знакомых идиотов.
— Я могу бросить в любой момент, — пояснил он Эльв. — Я свободен.
Он снял перчатки, зажигая спичку, и обнажил черные звезды, розы и терн. Сердце Эльв оборвалось. Это же образы из ее собственных историй: кожа да кости, кровь и плоть! «Так вот как это происходит?» — подумала она. Эльв взглянула на Лорри, и ее пронзила дрожь. Она рассказывала сестрам, что любовь выворачивает наизнанку. И только теперь, впервые в жизни, поняла, каково это. Она чувствовала то же самое, перед тем как броситься с причала в холодную глубокую воду. Наполовину страх, наполовину предвкушение.
Лорри подошел ближе. Эльв думала, что он ее поцелует, но он лишь заключил ее в объятия. В кольце его рук она едва могла дышать. Она не сдержалась и заплакала. Эльв знала, что капитулирует. И даже не пыталась сопротивляться.
Ей было наплевать на время. В сумерках Лорри отвел ее обратно. После его ухода Эльв выглянула в окно столовой. Она стала специалистом по небу, умела определить время по солнцу и звездам. Эльв загадала желание, совсем как в детстве, когда мать брала ее в огород, чтобы рассказывать сказки и смотреть на белых мотыльков и восход луны над Норт-Пойнт-Харбором.
— Где тебя черти носили? — спросил Майкл, когда она схватила поднос с ужином: мясным хлебом, водянистой стручковой фасолью и унылого вида мороженым.
Эльв уселась за длинный металлический стол напротив Майкла. Она сама толком не знала, поэтому просто пожала плечами и предложила Майклу свой десерт. Он не стал долго раздумывать и с жадностью принялся за еду. Что ж, ей тоже не чужда жадность. В следующий раз Эльв ждала Лорри у ворот.
Лорри приезжал в Уэстфилд каждую вторую неделю. Прежде чем он в первый раз поцеловал ее, прошло немало времени. А когда это наконец случилось, мир Эльв разлетелся на части. Она бросилась в любовь без оглядки. С оглядкой было бы слишком рационально для того, что с ней произошло. К тому времени она уже знала продолжение истории. После побега из приемной семьи Лорри прожил под землей семь лет. Он разбил лагерь на заброшенной платформе на восемь этажей ниже Пенсильванского вокзала. Кто бы мог подумать, что мир настолько глубок! Лорри раздобыл палатку, фонарик, походную кухню. В его жилище было очень уютно, если не обращать внимания на визг проносящихся наверху поездов. Лорри был бойскаутом наоборот: никакого веселья и игр, сплошная борьба за выживание. Местные обитатели называли себя Народом, но ничем не походили на людей с поверхности. Они были добрее, сильнее, отважнее. Иные были столь опасны, что взрывались с полуслова. Другие то и дело пропадали. Одного великана было так сложно найти, что приходилось писать его имя на дощечке и класть у рельсов. Тогда он приходил через неделю и продавал марихуану или грибы. Лучшие представители Народа жалели Лорри. Они научили его набирать свежую воду в туалетах станций, которые были построены десятки лет назад, но так и не использовались. Научили шарить по карманам, залеплять порезы паутиной для дезинфекции, гонять крыс, ждать у наземных булочных закрытия. Что одному — вчерашний черствый хлеб, другому — сокровище.
В свои десять лет он не был легкой добычей. У него был нож, он умел спать с открытыми глазами и превосходно прятаться. Под землей у него были враги, но были и друзья. Они видели его в такие тяжелые времена, что любой другой бы умер.
Великан полюбил парнишку, как и его жена, которая работала в наземном ресторане и часто оставляла Лорри готовую еду.
— Тебе здесь не место, — приговаривала она. — Я мечтаю дожить до дня, когда ты вернешься в настоящий мир.
Но в том мире никто его не ждал. Лорри вскоре понял, что его новая реальность ничуть не безопаснее, чем мир наверху. К счастью, через пару недель подземной жизни он завел собаку, помесь хаски и немецкой овчарки. Бывший хозяин, бездомный псих, жестоко обращался с ней, вконец испортил ей характер и бросил. Мамаша, как назвал ее Лорри, много раз спасала ему жизнь. Отсюда и кличка. Собака стала для мальчика матерью, которой у него никогда не было, только с когтями и зубами. Одним своим видом зверюга охраняла Лорри от злодеев, но ни разу не укусила его и ела с рук. Так Лорри понял, что такое верность. Это была первая стоящая человеческая черта, о которой он узнал.
Они лежали на траве там, где рассыпались косточки малиновки и Эльв сломали ребра. Лорри обнимал девушку, засунув руки ей под одежду. Его ладони были такими горячими, что Эльв боялась, что он вот-вот вспыхнет и взорвется, точно те подземные жители.
— Может, хватит? — спросил Лорри.
Быть с ним — все равно что находиться в другом мире. Рядом с Лорри ей было непривычно спокойно. Эльв закрыла глаза и представила бродячую собаку и платформу метро, освещенную фонариком. Любой другой мужчина накинулся бы на нее, но Лорри ждал, пока она будет готова. Она попросила его не останавливаться. Все остальное потеряло смысл, даже Арнелль. Все, что происходило с ней прежде, стало призрачным. Только настоящее было реальным и прекрасным.
— Верь мне, — попросил Лорри. — Тебе все время это говорят, и ты знаешь, что никому нельзя верить. Но мне можно, Эльв. Верь мне.
