Ознакомительная версия.
В общем, жди, моя маленькая (мои маленькие). Ждать осталось совсем недолго. Скоро буду с вами навсегда. Извините за дурацкие стихи. Не Пушкин, конечно, зато от души. Целую вас крепко-крепко.
Ваш папа Леша
14 марта 1969 года.
P.S. Пишу вам, потому что не знаю, когда дойдет до вас тяжелая весть. Лешка не успел отправить это письмо. Конверт лежал на столе незапечатанным, поэтому я счел возможным взять на себя эту тяжелую миссию и сообщить вам: мой друг, лейтенант Алексей Шубарин, погиб сегодня (15 марта 1969 года) в неравном бою с китайским противником. Примите мои глубокие соболезнования и держитесь.
С глубоким уважением, младший лейтенант Козак Д.П.
Егор рассматривал жену со смешанным чувством сострадания и недовольства. Знал, пенять надо прежде всего на себя. Ее поведение – целиком и полностью его вина. Выводил бы Машу в свет почаще, она выглядела бы совсем по-другому. Фигура у жены чудесная, и глаза красивые, и волосы хорошего, насыщенного цвета, до сих пор без намека на седину. Только все это спрятано, замаскировано. Не дай бог кто-нибудь заметит. Ни одного акцента на собственную внешность. Ничего не подчеркнуто, все только размыто. Низ в серых мешковатых брюках и черных ботинках на низких, каких-то кондовых, старушечьих каблуках. Верх, пожалуй, не так уж и плох: водолазка бордового цвета выгодно обтягивает формы и дает недвусмысленные намеки. Ворот подчеркивает длину тонкой шеи. Правда, на этой шее совсем неплохо смотрелись бы аксессуары… Тут, правда, Егору себя упрекнуть не в чем. Он исправно дарит всякие штучки и денег никогда не жалеет. Это Маша жалеет время, или кто там ее знает, что еще, на то, чтобы себя украсить. В общем, цвет у верха хорош, да и форма выигрышна, но все равно скучно до безобразия.
А на самый верх и вовсе без слез не взглянешь. Конечно, кожа у жены хорошая, и лицо приятное, и, надо отдать должное, еще вполне молодое. Но когда у тебя под носом каждый день дефилируют юные красотки с умело наложенным макияжем и накрученными локонами, сплошной натюрель без грамма краски и обычный хвостик вместо прически наводят вполне объяснимую тоску.
«Нет, надо что-то с этим делать. Пожаловаться, что ли, в «Модный приговор»? Машка наверняка эту передачу любит. Все бабы по ней с ума сходят. В офисе жизнь с утра останавливается. Егор и кричал, и грозился телевизор убрать: смотрят, не внемлют. Нет, в «Приговор», пожалуй, не стоит. Там ведь увидят – на смех поднимут. Так все гадают: какая жена, что за жена? Да и на фотке, что у него на столе стоит, Машка очень даже ничего. Ей там еще тридцати нет, она в коротком ярком сарафанчике и в босоножках на шпильках. Сказочный загар, точеная фигурка, ноги от ушей, а на заднем плане – море и солнце. В общем, все как надо у жены директора рекламного агентства. Наверняка те, кто догадывается о романе с Люськой, недоумевают: жена – конфетка, а он на сторону бегает. Видели бы они Машу сейчас. Нет, конечно, он виноват. Целиком и полностью: запер в четырех стенах, никуда не водит. В театре последний раз были страшно сказать сколько лет назад. В кино – исключительно семейные выходы на мультфильмы. А туда те же джинсы, кроссовки и майки без премудростей. Нет, в рестораны он, правда, зовет регулярно, но у Маши на все один ответ: «Зачем ребенку туда ходить? Домашнее в сто раз вкуснее и полезнее. Да и тебе, Егор, после недельного питания в общепите хорошо бы дома поесть». А зачем спорить? Хозяйка Маша исключительная. Готовит отменно. Ей бы этой изысканности и разнообразия не только в замысловатые блюда, но и в гардероб. Но нет. Шмотки ее не интересуют. Вот кулинарные книги или что-нибудь еще по домоводству – это да. Как сделать квартиру уютнее и интереснее – это у Маши забота номер один, а себя интереснее делать не надо. Зачем?
Странно это. Ведь не дурочка она, совсем не дурочка. Егор и женился-то на ней только потому, что не только красавица была, но и умница. И зажигалка такая, и столько всего интересного знала. И музыку любила, и художников, и книг перечитала столько, что Егору и не снилось. И работала, кстати, в модельном агентстве. Только не моделью, хотя с ее внешностью могла бы запросто, а директором по развитию бизнеса. Звучит, конечно, громко, но работа у нее действительно была важная и интересная: бизнес этот развивать и на съемки моделей пристраивать. Отсюда и переговоры, и встречи, и знание языков, между прочим. Они и познакомились-то с Егором благодаря ее знанию английского. У него этот язык как хромал с юности, так и хромает, а у нее хороший уровень был.
Десять лет назад Егор летал в Париж. То есть он туда и раньше летал, и потом. Но тогда в первый раз полетел по работе. На семинар по продвижению бизнеса. Его дурочка-секретарша что-то напутала и забыла уточнить, что семинар этот международный, а потому все доклады, пардон, на английском. Егор со своим отменным французским сидел в зале и злился. Чувствовал себя идиотом, зря потратившим деньги. Не только на билет, проживание и участие в семинаре, но и на полугодовую зарплату секретарю, которая до сих пор не научилась выполнять свои обязанности. Злиться он перестал, как только заметил, что хорошенькая девушка рядом с ним слушает докладчика увлеченно и с пониманием и даже что-то записывает в лежащий на коленях блокнот. Скосил глаза – пишет по-русски. В перерыве обратился за помощью, смущенно попросил перевести, о чем шла речь. Она улыбнулась. Улыбнулась просто, без всякого превосходства, без тени усмешки или кокетства. Потом протянула ему узкую кисть с длинными и холодными пальцами и сказала:
– Меня зовут Маша.
– Мари, – почему то повторил Егор по-французски, – и пропал.
И ведь по сей день пропадает. При всех его мыслях нет ни малейшего желания что-то менять или разводиться с женой. Маша – она по-прежнему сказочная и такая родная, что без нее жить ему совершенно не хочется. Только облик ее немного преобразить. Да просто вернуть прежний.
Только как? Прямо ведь не скажешь: «Ты похожа на чулиду, переоденься». Егор пытался действовать намеками. Старался создать ситуации, которые обязали бы жену измениться хотя бы на несколько часов:
– Я объявил корпоративный семейный Новый год. Все будут со вторыми половинками.
– Хорошая идея.
– Тебе нравится? Значит, придешь?
– Я?! С ума сошел?! А куда я Миньку дену?
– Зай, ну, найдем кого-нибудь, попросим посидеть.
– «Кого-нибудь»? С нашим родным единственным сыном «кого-нибудь»? О чем ты говоришь?
– Только о том, что хочу, чтобы ты пришла.
– «Хочу» и «могу» – разные вещи. Я не могу.
– Ты и не хочешь.
– Может, и не хочу. И прежде всего не хочу бросать ребенка.
Егору становилось обидно. Ребенка она, значит, бросить не может, а мужа – пожалуйста, сколько угодно. И совсем не жалко. Но обиду он глотал, продолжал настаивать:
– Маш, давай няню наймем. Ну, боишься ты в агентство обращаться – не надо. Давай по знакомым пройдемся, по друзьям. Найдем хорошего человека, проверенного. А не доверяешь – можно камеры поставить. Сейчас так многие делают.
– Делают. А потом на записи видят, как издеваются над их детьми. Я к такому зрелищу не готова. Никогда себе этого не прощу.
– Маш…
– Ну что «Маш»? Сказала же: не пойду!
– Значит, все будут парами, а я один?
– А ты начальник. Тебе можно. Да и когда твой «утренник»?
– Двадцать восьмого.
– Ну вот. А я на двадцать восьмое Деда Мороза пригласила. А он, знаешь, и в десять вечера может заявиться, и в одиннадцать. Так что будем с Минькой дома сидеть и подарков ждать. А ты мне потом расскажешь, как на корпоративе отрывался.
Оторвался Егор тогда по полной. Выпил бутылку «Хеннесси», перетанцевал с половиной женского коллектива, а домой поехал не с водителем, а с чьей-то подружкой. Потом зачем-то долго стоял с ней в подъезде и лапал девицу, как подросток, хотя она все время повторяла, что живет одна и они могут подняться. А Егор мотал головой и между страстными поцелуями пытался рассказать ей что-то про Деда Мороза и отсутствие няни. Потом его затошнило, он извинился, сказал, что на минуту, и выскочил из подъезда. Его долго выворачивало на снег, а когда вывернуло полностью, оказалось, что возвращаться назад нет никакого желания. В общем, тот эпизод, к счастью, оказался проходным и незначительным. Но потом-то у Егора было много еще разных корпоративов.
Он понимал: все дело в отсутствии бабушек. Будь его воля, он бы, конечно, давно обзавелся няней, но тут Маша стояла стеной:
– Не хочу быть похожей на жен новых русских. Спихнула ребенка и чешет по фитнес-клубам да салонам красоты. Терпеть таких не могу! Кукушки! Зачем только детей рожают?
– Ну, на пару-то дней в неделю, Машуль, можно ведь взять человека, а?
Ознакомительная версия.
