— почтовые конверты с самыми разными картинками: М.Немиров, выдающийся русский поэт; В.Богомяков, выдающийся русский поэт; памятные места нашей Родины — город Тюмень — вытрезвитель на улице Белинского; и проч; и проч. Были изготовлены в количестве нескольких десятков экземпляров и именно использовались по их прямому назначению: были бросаемы в почтовые ящики, потом вынимались из аналогичных почтовых ящиков, но уже дома — проштемпелеванными et cetera.
— афиши, рекламирующие товарищество «Буэнос-Айрес» как таковое, а также сообщающее о его предполагаемых публичных акциях. Например, сообщающая, что М. Немиров жопу показывать в целях протеста 11 февраля 1990-го года на углу улиц Холодильная и 50 лет Октября — не будет.
И проч.
2.
11 августа 1996, пол-второго ночи. Дополняю.
Дополняю: пришла мне, однако, всё же в голову формула, позволяющая кратко, но верно описать, чем же именно занимались участники товарищества «Буэнос-Айрес». Что составляло главное направление их художественных интересов.
А вот что: изготовление псевдопредметов псевдобытового псевдоназначения для псведомассового псевдопотребления.
Пользуясь модным дерридоообразным жаргоном, они являли в своей деятельности тот тип нынешнего художественного сознания, имя которому — «симуляционизм».
Впрочем, лучше представить об этом написать М.Бакулину, большому знатоку и любителю этого жаргона.
689 до н. э.: ассирийский царь Сеннехериб решает стереть Вавилон с лица Земли окончательно: слишком много о себе вавилоняне мнят. И — осуществляет это решение: сжигает и разрушает всё, что горит и разрушается, так, чтобы даже руин не осталось, один равномерно рассеянный мелкий щебень; жителей — вырезает всех до единого; место, где он стоял, перепахивает и засеивает солью — чтобы и не росло ничего на этом месте; а после, подумав, для полной надежности, сгоняет рабов со всех покоренных стран — а тогда даже аж Египет был ассирийской провинцией — чтобы перегородить Евфрат плотиной и отвести его русло так, чтобы теперь река несла свои мутные воды на том месте, где была столица Вселенной. Эти труды по разрушению занимают у него около восьми лет и составляют основное занятие всего населения всего тогдашнего Древнего Востока; и что?
И то: стоило ему через 8 лет умереть, как родной его сын и наследник Ассархадон опять давай сгонять со всей страны рабов, чтобы плотину разрушать, и на месте, где был Вавилон, его строить заново. И главной женой своей делает не ассирийскую женщину, а уроженку Вавилона, и наследником назначает сына именно от нее.
Такова была сила имени Вавилон, сией первой в истории людей из Мировых столиц, каковой он был в течении полутора тысяч лет.
Далее предполагается поместить здесь краткий очерк его истории, составленный автором этих строк в результате чтения различных книг о древнейшей истории, которых я прочитал чрезвычайно много в последние два года; и я такой очерк более-менее составляю. И я со временем его — помещу здесь.
2.
Зачем?
Да просто все равно я эти книги читаю — интересно! А читая, делаю выписки — так привык. Ну, а что ж выпискам-то этим пропадать? Уж лучше их опубликовать!
Тем более, что я, в общем, не считаю себя каким-либо особенным ебанатом и поэтому полагаю, что интересное мне — интересно и другим людям. И спешу с ними поделиться узнанным.
17 апреля 1998 10:41
Уроженец деревни Семенухи Заводоуковского района.
1984-89: филфак университета.
Дальнейшее — неизвестно.
Наиболее известен среди некоторых людей (увы, очень малого количества) своими стихами, сочиняемыми им очень много:
Целый день стирает прачка.
Муж ушел за водкой.
На крыльце сидит собачка
С маленькой бородкой —
«Примитивистское искусство», так это называется в искусствоведении: Руссо, Бабушка Мозес, и так далее. Только если у Заболоцкого (а процитированные стихи принадлежат именно ему) это стилизация, то Воха действительно такой и есть. В стихах это зачастую получается трогательно.
Главным любителем творчества В. является Бакулин М., он его пропагандист и покровитель. Мораль: вот пускай указанный Бакулин и пишет про В. подробнее, а еще — пускай соберет подборку оных стихов, а я их напечатаю.
Ибо это будет — правильно.
На этом пока всё, 2 февраля 1996, ночь.
2.
19 июля 1996, пол-пятого дня, дополняю.
Прислал-таки Бакулин кое-какие мне послания, вот две истории из них, наглядно иллюстрирующие простодушие и невинность Важенина В.
— Был у нас такой дружок, Ванька Нестеров, — сообщает Бакулин М., — И Воха любил его как брата, но только как-то чересчур. То обнимет, то похлопает, то скажет что-нибудь ласковое — открытая русская душа, что поделаешь.
Тут циничный Емельянов его и уличает:
— Что ты всё все Ваньку обнимаешь, ты что — пидор?
Воха в ответ засмеялся, но так как-то странно, что все присутствующие сразу поняли, что он и не знает, что это такое.
Циничный Емельянов и это выразил вслух:
— Да ты что, не знаешь, кто такие пидора?
— Нет, — улыбается Воха виновато. — Не знаю.
— Дак это когда мужик мужика — в жопу.
Воха задумался, а потом потрясенно выдохнул:
— Ого!
3.
Однажды в распоряжение М.Бакулина и его младотюменских друзей попал настоящий заграничный цветной порнографический журнал. Они его жадно рассматривали. Дали посмотреть и Вохе. На развороте была изображена некая дама, лицо и ротовое отверстие которой было всё сплошь покрыто спермой.
— Она же отравится! — в ужасе было воскликнуто В. Важениным.
4.
Вспомнил я все же одно из стихотворений В.Важенина, вот оно:
О сколько битого стекла
у городского гастронома!
Здесь драка сильная была.
Народу дралось очень много.
Виной всему явилась Ирма:
Она накрасилась как мымра.
Американская звезда кино пола М. 1920-х, герой-любовник, «латинский красавчик». Когда он приезжал в Нью-Йорк, то баб, к отелю, где он останавливался, набегало столько, что их приходилось разгонять конной полицией. А бабы, зная заранее, что их будут разгонять, приносили с собой мыло и мылили мостовую, чтобы у полицейских лошадей ноги разъезжались.
Такова была их сила любви к красоте.
2.
Но не одни американские тетки 1920-х пылали такой силой.
Геродот в, кн. 5 («Терпсихора»), в пп. 39–47 своей «Истории» описывает вражду спартанских царей Дориея и Клеомена, закончившуюся изгнанием Дориея и последующей его гибелью в Сикелии в битве с финикянами и эгестейцами. В п. 47 Геродот сообщает:
«Среди спутников Дориея, павших вместе ним, был некто Филипп, сын Бутакида, кротонец, обрученный с дочерью Телиса, царя сибаритов (он за это был и изгнан из Кротона). Он был олимпийским победителем и самым красивым из эллинов своего времени. За его красоту эгестейцы воздали ему исключительные почести, как никому другому. На его могиле они воздвигли храм, и приносят ему жертвы, как божеству.»
Такова была любовь к красоте у греков.
3.
Из людей города Тюмени можно указать на большую силу любви к красоте, царящую в сердце, например, Шаповалова Ю. И. к красоте себя самоего — см. об этом сообщение Шаповалов, но и окружающих также. Так, рассказывая о любой личности пола М., он обязательно упомянет, что она является красавцем метр девяносто с голубыми глазами и волосами до плеч.
Ибо такое видение явлений бытия свойственно ему.
1980-е, две их те четверти, которые в середине: учится в университете на филфаке, является ярым активистом самодеятельного студенческого поэтического театра под управлением Рогачева В. (см.)
1980-е, конец: по окончании университета работает в университетском же студклубе, руководя теперь уже самостоятельным самодеятельным университетским театром под собственным управлением.
На этом все.
Никогда я, Немиров М.М., с Варкиным не дружил и даже не знаю, каково его имя: был я снобом суперинтеллектуализма, и личностей, не стремящихся изо всех сил врубаться в самые наи- и наи- и наиновейшие течения в искусствах, искренне презирал, трактуя их не иначе, как унылых недоумков, позорящих своим вялым прозябанием гордое имя Человека Разумного. Такое вот я был говно.
Но, кстати, хоть и был я говно и сноб, а все-таки относительно их театра — был прав.
Театр их вот чито собой представлял: это стоят в ряд с десяток молодых людей обоего пола, и то уныло попроизносят всякие стихи, от Цветаевой до Вознесенского, то столь же уныло попоют под гитару КСПшные песни. Являясь сам сочинителем стихотворений, я такое вопринимал — и воспринимаю — как осквернение Поэзии как таковой, а следовательно, и лично на меня.
