Как-то вечером он пожаловался своей виртуальной хвостатой подружке, что любимая всё никак не едет.
wild_kitty: Не волнуйся, хвостатый брат, она ж не дура, чтоб приехать позже чем за три дня до начала занятий.
crazy_artist: Нет, она у меня умничка! Сестрён, пожалуйста, не употребляй, плиз, больше нелестных слов, говоря про неё, уважай мои чувства, хорошо?
wild_kitty: Вот достал!:) Я ж наоборот! Ну ладно, обещаю!
crazy_artist: Ну как там, в твоём лесу?
wild_kitty: Чудненько, только скучно без тебя!
crazy_artist: Это ты о чём сейчас?
wild_kitty: Да тепла реального хочется!
crazy_artist: А зачем виртуальной кошке реальное тепло?
wild_kitty: И кто теперь дурачка включает? Ты чо, тупой?
crazy_artist: Так, у тебя что-то случилось?
wild_kitty: Если б ты только знал…
crazy_artist: Может, поделишься?
wild_kitty: Вообще не вариант! Тогда кронты нашему виртуалити!
crazy_artist: Да, что-то ты сегодня не в себе!
wild_kitty: Забей! Я и так тебе вылила через край! Извини!
crazy_artist: Не за что извиняться, Котён! Очень хочу тебе помочь, но ты не хочешь.
wild_kitty: Не волнуйся, у тебя ещё будет шанс!
crazy_artist: Знай, всегда рад!
wild_kitty: А можно, я лизну тебя сейчас в щёчку и муркну тебе в ушко?
crazy_artist: Неожиданная просьба…
wild_kitty: Ну, пожалуйста! Мне, правда, надо!
crazy_artist: Ну, хорошо! Давай!
wild_kitty::-Р Му-р-р-р-р-р-р-р-р-р! Спасибо!
crazy_artist: Не за что, Котён! Значит, говоришь, ждать её надо за три дня до первого?
wild_kitty: Не позже.
crazy_artist: Спасибо, сестрёнка, доброй ночи!
wild_kitty: Доброй ночи, братишка!
И почему кошка почти всегда так успокаивала его?
Случилось так, что Гелька за пять дней до начала учебного года свалилась с тяжёлой ангиной, неосторожно объевшись фисташкового мороженого (Робка, как всегда, не жалел денег на друзей), и наш герой посчитал своим дружеским долгом посидеть с ней, предупредив, однако, что он сможет ей помогать только до приезда Али. Ночью он ходил встречать любимую, а второй день уже проводил, сидя с больной подружкой. Точнее он спал в кресле рядом с её кроватью, но сразу вскакивал, как только ей что-то было нужно. Но обоих это вполне устраивало. Уже вечером, около восьми, когда пришла с работы гелина мама, Робка сдал дежурство и побежал домой, чтобы принять душ, привести себя в порядок и ехать встречать Алю. Он прибыл домой уже затемно. Мама, встретившая его на пороге, спросила, как дела у Геллы и услышав, что она уже пошла на поправку, задала ещё один вопрос:
— А ты знаешь, сын, что сегодня, ты, сам того не желая, заставил меня солгать? Ты же знаешь, как я этого не люблю!
— Как? Извини, мам, я, правда, не хотел, но скажи ради бога, что случилось?
— Дело в том, дорогой, что за полчаса до твоего прихода, чтобы не идти домой по темноте, ушла твоя Алечка!
— Как? Когда она приехала? Почему… Почему ты мне не позвонила?
— Ну, если бы ты почаще проверял зарядку на телефоне, я бы, конечно, до тебя дозвонилась, телефон Геллы вообще был отключен с самого утра — я ещё утром пыталась узнать из первых рук о её здоровье. А Алевтине мне пришлось сказать, что у тебя какие-то дела, и телефон ты иногда отключаешь специально. А девочка, между прочим, хотела сделать тебе сюрприз.
— Да, сюрприз удался на славу! И сколько времени она здесь пробыла?
— Да что-то около трёх часов.
— Ма-а-ам!? — Робка сделал большие глаза и вопросительно посмотрел на родительницу.
— Ну а как ты хотел? Я же мать! — ответила милая мамочка, сразу поняв, что он имеет в виду, — ну поговорили мы с ней за чашкой зелёного чая с цукатами. Женские секреты всякие, за жизнь, за мужчин, — мама указала взглядом на Робку, давая понять, за каких именно «мужчин» они говорили, — за здоровье, за красоту, ну о чём там ещё девчонки секретничают?
Роб был в ауте! Значит, пока он там пёкся о здоровье подружки, мамуля здесь устроила Алечке допрос с пристрастием!? О, боже! Но ему абсолютно нечего было возразить маме и уж тем более не в чем её обвинить. Оставалось только надеяться, что мамочка всё же не сильно перегнула палку!
Он извинился перед мамой, сказав, что поест попозже.
— Да беги уж, беги к своей милой Алечке! — улыбнулась мать сыну.
— Спасиб, мам! — бросил Роб уже в дверях, убегая.
Он не заметил, как пробежал эти три квартала — ничтожное расстояние по сравнению с тем временным промежутком, в течение которого он не видел и даже не слышал любимую.
Он вбежал по лестнице без лифта, разгорячённый, растрёпанный, сердце его бешено колотилось и от бега, и от предвкушения встречи. Он нажал на кнопку звонка и не отпускал до тех пор, пока не пороге не появилась Алечка и не бросилась в его объятия. Он схватил её, поднял и кружил, пока у обоих чуть голова не закружилась, опустил и начал целовать её синие озёра, её маленький носик, нежные алые лепестки губ, пряди растрёпанных волос. А потом обнял её и они, замерев, стояли так, пока из дверей не выглянула добрая тётя Валя и не позвала их к столу. Теперь они снова были вместе, и всё было им нипочём!
На следующий день Алечка показала Робу свои летние работы. Роб сказал, что неплохо было бы ознакомить с ними Аристарха, а про себя отметил, что если у Али какой-то прогресс всё же отмечался, то у него в лучшем случае лишь не упал общий уровень. Но, всё же, позвонив мэтру, он договорился о встрече для них обоих, и уже после обеда они отправились в мастерскую к педагогу. Мастер тактично просмотрел обе представленные ему на суд папки, похвалил Алю, хоть и за небольшой но всё-таки прогресс, поблагодарил, попрощался. А потом, обратившись к Робу, как Мюллер к Штирлицу, попросил его остаться! И уж тут он ему показал, где раки зимуют!
— Так, юноша, что это такое, объясни мне на милость? Да ты понимаешь, что после твоего летнего триумфа вот это, — он кивнул на папку, — полный провал! Ты вообще думаешь, как я коллегам в глаза смотреть буду? Да, регресса нет! Но ведь это же — сплошное ученичество! Я могу предвидеть всё, что ты мне скажешь, парень! — не давая Робке вставить и слово, продолжал мэтр, — Хочешь, по пальцам перечислю?
Роб отрицательно покачал головой. Он понял, что Аристарх действительно знает про него всё!
— Тогда не буду тратить наше с тобой время и сразу к выводам! Ты профессионал, я в этом уже убедился! Так вот, как профессионал профессионалу говорю! Муза — хорошо! Вдохновение — хорошо! Но всё это нужно в процессе замысла! А задумал — впрягайся и работай, раз ты профи! И в процессе исполнения на вдохновение не кивай! А эмоции знаешь куда засунь? А если не можешь найти работу по специальности, значит, ты — лузер-неудачник или лентяй! Сиди и лапу соси в своей берлоге! А может, вообще — бездарь, раз тебя никто не знает и не ищет! И неча тебе делать на выбранном тобой пути! Освободи дорогу другим! А если будешь почивать на лаврах и топтаться на месте, то завтра на твоё место другие придут и бортанут тебя с твоего олимпа! Расти, пацан, пока тебя учат! И о матери не забывай — она тобой гордиться должна! А разве этим, — он опять кивнул на папку, — можно гордиться? Ну что, всё понял?
— Всё понял, Аристарх Петрович! Уж больно прямое и доходчивое объяснение! Я думаю, вряд ли кто-нибудь объяснит мне всё более понятно!
— Так вот, если ты за оставшиеся два дня не покажешь мне «Московскую осень», пеняй на себя! Выгнать тебя никто не выгонит, но уважать перестану! Так что хватай свою голубоглазую музу в охапку, — уже с улыбкой добавил учитель, — и вперёд, на баррикады! Ей, кстати, ещё парочка реально творческих работ тоже не помешает! Валяйте!
— Спасибо, Аристарх Петрович!
Сразу после мастера ребята планировали поход в кафешку, но его пришлось отложить на более позднее время, когда стемнеет. К великой радости Роба Алечка восприняла идею с «Московской осенью» с готовностью и энтузиазмом. Они, недолго думая, бросили папки в камеру хранения на вокзале и снова «пошли в разведку». Они до самых сумерек бегали по дворам и с огромным трудом нашли нужные местечки — уж больно «осень» была ранняя!
Итак, замысел был найден и сформулирован, оставалось только «впрячься»!
Вздохнув с облегчением, ребята забрали папки из камеры и с чувством выполненного долга «забурились» в любимую кафешку.
Время уже было не обжорное и знакомый официант, увидев любимых клиентов снова сияющих и снова вместе, только спросил, им только как обычно или ещё что, и принёс им два креветочных салата и два зелёных чая. Ребята засмеялись и поблагодарили. А Роб сказал, что чуть позже они, видимо, всё же не откажутся от десерта.
Ну, конечно же, Робка рассчитывал сегодня на разговор, и если не на откровенность, то хотя бы на рассказ на тему «Как я провела лето». Ему до сих пор не давали покоя выводы кошки и тёти Вали. Он хотел от Али каких-нибудь подтверждений или опровержений их и своих выводов. Они мило молча ели креветки, они смотрели друг на друга, они соскучились друг по другу. Только что-то было не как обычно. Что-то мешало обоим расслабиться. Они словно чего-то ждали друг от друга. Каким-то знаковым местом стал для них этот столик в этой кафешке. Робка вдруг поймал себя на мысли, что его сейчас на самом-то деле совсем не интересует, как Аля провела это лето. Он чувствовал, что всё между ними осталось, как было, но не понимал, хорошо это или плохо. Ему что-то хотелось изменить, сдвинуть с мёртвой точки. Потому что дальше так продолжаться не могло — молчание загоняло их в тупик.
