“Садитесь и слушайте, продолжал надрываться Василиск, не переставая суетиться. Я хотел бы все объяснить на досуге, по человечески, но теперь некогда”. И выдернув из жилета часы: “нам остается не больше часу до выхода. Дело идет об ограблении, понимаете, но не поезда, на поезде мы поедем грабить. Надо отнять у правительства значительно большую сумму денег, чем вы можете предполагать, и не золотой даже груз, так как золото слишком тяжело, чтобы представлять большую ценность, а груз бумажных, несравненно более легких денег. Правительство хранит деньги в домах, о которых у вас нет понятия, но с которыми скоро ознакомитесь, называемых казначействами. Значит, я приглашаю вас участвовать в ограблении казначейства. Поняли? Теперь по порядку. Казначейство находится в городе, следовательно вы и ваши товарищи едете со мной в город. Далее: я не могу с точностью указать сколько мы можем захватить денег, но на вашу долю придется десятая часть. Хотя доля мною вам предлагаемая и скромна, но вполне достаточна, если примете во внимание, что, во первых, мы, я берем на себя всю подготовку дела и снабжаем вас так сказать орудиями производства; во вторых, мы примем все меры, чтобы застраховать вас от поимки и доставить в горы. А в третьих, и это самое существенное, так как дело идет об успехах партии”
Василиск остановился, и оборвав речь, посмотрел какое впечатление она производит на Лаврентия
“Теперь слушайте еще внимательней. Партия это общество, вроде вашего с зобатыми сообщества, но более многоголовое и преследующее несколько иные цели. Вы отнимаете деньги у имущих или у правительства, чтобы самим обогатиться. Мы стремимся отнять все у богатых, чтобы богатых не было, а все одинаково бедными. Вы уничтожаете чиновников, так как они вас преследуют, мы хотим уничтожить правительство, так как поддерживаемый им порядок ведет к появлению богатых, и потому правительство искореняет нас. Вам наплевать, что делается в миру; сидите в берлоге и выходите только на добычу. Нас занимает только мир, где мы хотим установить равенство и целесообразное принуждение. Вы ищете свободы, но вами движет необходимость, партия стремится к необходимому, и потому свободна. Если последнее вам и непонятно, то, надеюсь, всетаки уже ясно, что у нас общий враг, а потому сотрудничество наше вполне возможно”
Подойдя к Лаврентию и воспользовавшись тем, что Лаврентий сидел, человечек положил ему руку на плечо и продолжал воодушевленно: “Лаврентий! Вас ждет подвиг, которого достойны вы один. Вы наверстаете потерянное по вине Галактиона и попадете под покровительство могущественной партии. История вашего отступления наглядно показывает, сколь это заступничество ценно
“Теперь переоденьтесь. Вот ваше платье: как видите, я позаботился. Что касается до зобатых, они провожали меня в деревушку и я передал им от вашего имени, чтобы были готовы и ждали за церковью
“По поводу вашей жены: поверьте, она не успеет спуститься с пастбищ, а вы уже будете обратно. Вы понимаете, что нет смысла возвращаться с пустыми руками”, закончил Василиск, расставляя слоги и выбежал из комнаты
Наконец то! И Лаврентий, вместо того, чтобы переодеваться, повалился на койку. Что за поток слов, из которых он ничего почти не понял. Но красноречие Василиска действовало освежающе. Нельзя отказываться, надо пробовать, с этим краснобаем все-таки забавней возиться, чем с деревенщиной. И потом новый круг, с возможностями новыми и многообещающими
И Лаврентий почувствовал, что он закипает при мысли о новых преступлениях. Не успел вернуться, а ему, после столькой стрельбы, хотелось вновь сражаться, не отходить уже, а нападать, убийствовать, еще и еще. Однажды не удалось разбогатеть, теперь удастся
“Чего же вы валяетесь, пищал Василиск вбегая, стражники уже в деревне”, и бросившись к лампе, он задул ее. “Из за сплошной только тьмы не могут еще освоиться и так как никто не выходит”
Но тут Лаврентия уговаривать не приходилось. Подхватив Василиска на руки, он сбежал по лестнице и не опуская ноши бросился к церкви. За церковью зобатые оказались действительно в сборе и общество двинулось к лесу, где могло в безопасности переждать ночь. Отсюда были слышны сперва пальба, потом крики, затем сквозь листву заметен стал пурпур: полиция, раздосадованная тем, что захватить добычу ей не пришлось и теперь уже более не удастся, так как горы достигнуты, решила приступить, чтобы чем нибудь вознаградить себя, к грабежу и поджогам. Василиск изменил своей болтливости. Молчали и остальные. Нарушил Лаврентий
“Не могу, Василиск, оставаться здесь в бездействии, когда там такое происходит. Постыдно наше бегство. Она же на откупе у меня, деревня, да и моя деревня. Защищать ее должен, да и родные у меня там. Я вернусь, жди до утра”
“Вы не смеете двигаться, заволновался Василиск, обретя вновь иссякшее было красноречие, вас ждут дело и партия, вы обязались. И куда вы, у вас нет оружия, предприятие может плачевно кончиться, тогда и наше”... Но в ночи глаз Василиска не было видно и над Лаврентием он был бессилен. Тот уже уходил, теряясь в темноте с зобатыми
Василиск остался один, и ходя вокруг дерева, продолжал говорить сам с собой: “Дурак, подумаешь, родные, своя деревня. А ведь небось, когда думали, что погиб, так от удовольствия выпивали удесятеренное количество водки. В благородство захотел играть, чувствительная душа какая. И кончится это заступничество тем, что продадут первые. Наивный человек, не совался бы лучше. Предстоит такое дело, а тут нате: пыл, мечты, восхищение”...
Стрельба то замирала, то учащалась и вот стихла. Восток розовеет и нельзя сказать горит ли еще деревня или вся сгорела. Но прежде чем солнце заколесило, Лаврентий вернулся. Вид у него был довольный и бодрый. “Наконец то, закричал Василиск, вы, однако, изрядно заставляете ждать, отлучаясь по пустякам, молодой человек. Скорее, подальше от этих мест”... Тронулись
По дороге Лаврентий рассказал, как вернувшись в деревню он собрал крестьянство, раздобыл оружие; и не покончили стражники буйствовать, а их со старшим завлекли в засаду около лесопилки и всех перебили. “Не плохо, не правда ли, съязвил Лаврентий, заглядывая в холодные глаза Василиска. И без вашей помощи...
“Но не подумайте, что это из одной гордости, пристегнул он. Пока правительство будет хлопотать здесь, мы спокойнее обделаем ваше дело”
Город, где Василиск и Лаврентий высадились, был расположен на склонах горы, которая, сперва круто оборвавшись, сходит затем уступами к малозначительной и засоренной песком реке. На эти уступы была наброшена сеть великолепных кварталов и так, что если смотреть на город с другого берега, где находились пригород и вокзал, со ступеней которого шайка и сошла, то казалось, что город лежит на ладони. Город был чрезвычайно красив садами, домиками, лавками, но главной его достопримечательностью был бесконечный бульвар, названный просто Большим и делившийся на две неравных части. Первая, длинная и широкая, была доступна для всех родов передвижения и безрассудные автомобили, трамваи, автобусы, кареты, велосипедисты мчались, только и заботясь о том, как бы прошмыгнуть и улетучиться. Вторая часть, до нелепости короткая и узкая, была для всяческой суеты закрыта, и конным экипажам отведенная, не только носила надпись: шагом, но вымощена была так, что всякая лошадь, от правила отступавшая, скользила немедленно и падала. Люди, по первой части бегавшие вприпрыжку, тут благоговейно толпились, взирая, как взад и вперед, в открытых колясках, катались с утра и до утра цветы добродетели, так как кататься на показ было главной городской добродетелью. А так как следующей добродетелью было обжорство, то ротозеи, чтобы сделать вид, что мол хоть этой добродетели причастны, весь день высились, ковыряя в зубах, хотя ничего никогда не ели
В конце бульвара была площадь, вся в лавках, где и громоздилось, среди дворцов, здание казначейства
Василиск, указав Лаврентию на драгоценности, выставленные в окнах, изрек: “Нигде не найдете таких богатств. А говорят, что в мире нет женщины красивее вашей жены. И вот, если дело удастся, сможете прийти сюда и купить всего, чего захотите”, а когда Лаврентий, в ответ, посмотрел с насмешкой и наглостью, то: “только без баловства, теперь особенно, потерпите”, и оттащил разбойника от сверкавших за стеклами колец и серег
“Посмотрите ка лучше на это”, продолжал человечек, становясь в позу и лицом к движению по площади и бульвару. “Если бы вам была знакома наука о хозяйстве, если бы вы раз навсегда распрощались с верой в духовное, перестали наивничать, вам тотчас же объявился смысл этой ярмарки, якобы замысловатой, но на деле простой и поучительной
“Я постараюсь вам, всетаки, кое что объяснить и если, случится, слов моих не поймете, то не перебивайте, а выслушайте до конца, тем более, что для меня слушатель величайшее удовольствие
