А пока провались в ад авиации двух стран: вы обе, без отличий, оказались злыми и подлыми! Простил вам двухлетнюю "охоту с воздуха" за моей жизнью, забыл сожжение убогой, но родной монастырской кельи, простил и то, что одна из ваших бомб трепанула меня! Всё простил! Всё прошло, всё забыто, но не могу простить тебе, подлой и жесткой твари, нынешнюю попытку лишить путешествия в неведомые края! Лишить радости от езды в мотающейся в стороны теплушке! — пахнущее сгоревшим углём и блестящее чёрными, круглыми боками чудо на колёсах увозило неизвестно куда. На какое время — никто из находящихся в вагоне не взялся бы делать предсказания на эту тему…
Как мог любить тебя, несущая смерть, авиация!? Почему раньше твои старания убить приводили в восторг!? В такие восторги приходят только дефективные! Я был таким? Где прежняя радость и почему сейчас раздражаешь, воспетая когда-то в рисунках, авиация!? Ты намного старше меня, но и ты не знала, наглая, тупая и самоуверенная дура, отчего скисает кувшин молока: всего от одной капли закваски! Как могла не знать, что "большая любовь в груди" может исчезнуть от единого и пустячного раздражения? Ты, гнусная тварь, о таком не знала!? Какая цена твоему величию, чего стоишь!? — и мигом, без мук и угрызений совести, предал авиацию и полюбил паровоз! Или "яблочко от яблони…"
— Никогда не позволяй тёти Совести грызть себя! Отстранись! Что хорошего от авиации видел? Чем "крылатая смерть" одарила? Не полностью обгоревшими подарками, что привезли из Фатерланда немецким солдатам? И всё!? Столь малая награда за два полуголодных года в сопровождении страха быть убитым?
"Верха" недосмотрели, прозевали: тебя следовало убить чистым, не испытавшим унизительного страха от звуков работы авиационных моторов вражеских "летательных аппаратов тяжелее воздуха" Убить и память о "запорном кольце", кое открывалось вопреки желаниям? Не подчинялось?
Отныне и до скончания дней жестокая, неумолимая память в неподходящие моменты будет подсовывать на пересмотр эпизоды из твоего прошлого. С какого начинать описание? Безразлично. Начни с ночи на картофельных грядках и с тарелок с горящим на них термитом. Да, те тарелки, что висели на редкость чёрном ночном небе на маленьких белых парашютиках… Впечатляющий кадр, "кассовый". И "на десерт" не забудь помянуть о дожде в абсолютном мраке, и единственные ботинки, кои оставил в нежном и тёплом русском чернозёме, растворённом августовским дождём!
Начни повесть с эпизода, когда отец загонял трамвайный вагон в парк, а ты стоял рядом в кабине. Или с описания ямы в земле с названием "погреб" и где вы, запуганные дураки, спасали животы от налётов Люфтваффе.
Можешь начать повествование с неприличного момента и попутно выяснить причину открывания сфинктеров спасающихся граждан. Сколько требовалось самолётам Люфтваффе сбросить бомб, чтобы "запорные кольца" неприличных и вонючих мест телес ваших стали "твёрдыми и мужественными"? Не жили самостоятельной жизнью, не "давали слабину", но "подчинялись командам из центра"? Не паниковали при звуках работающих вражеских авиационных моторов? И что в итоге сделала любимая авиация? Сожгла убогую, тесную и ветхую монашескую келью, в которой вырос до отметки "восемь лет"? Почему бы авиацию и не предать? Разве не заслужила?
Как долго любовался паровозом, как уснул в классической позе, положив правую щеку на "подоконник" теплушечного окна и свесив слегка закопченное лицо наружу?
Почему уснул? Или рефлекс, как у собаки Павлова, сработал? — от собак Павлова на то время был далеко и обходился собственными рефлексами, кои говорили:
— Всё, конец, "отбой воздушной тревоги", на сегодня отбомбились, больше не прилетят, двух налётов за одну ночь ни разу не случалось! Пусть в этот раз не совсем в тебя целили бомбами, но достаточно близко, чтобы ещё раз отравить существование. Ушла бомбёжка, ложись и спи. Выполняй команду "Отбой"!". Раз. Второе: укачало. Прежние вагоны-"теплушки" имели необъяснимую привычку на ходу мотаться в стороны с "высокой амплитудой", как сказал бы человек, знающий физику. Наша теплушка, наверное, была "балетной примой" среди всех теплушек, оставшихся целыми.
Три: ночь — она и есть ночь, ночью дети возрастом не старше десяти лет должны спать… если взрослые позволят детям предаваться удовольствию спать.
Не впечатления прошедшего дня "сморили", нет: на время о рассказанных событиях меня можно было считать тренированным человеком, коего удивить, или напугать стандартным набором войны для гражданского населения было трудно. Кроме штыковых атак, разумеется.
Кто помнит свои восемь лет, дожив до семидесяти? И в какой позе он уснул? — я помню, как тогда уснул, а потому отношу себя к необыкновенно счастливым людям!
До восьмилетнего "юбилея" моего оставались дни, и со своим восьмым "днём радости", иначе — "днём рождения", встретился на территории другой области.
Дважды счастлив был: не знал, что и у меня могут быть какие-то "юбилеи", и что они отмечаются. Никто и никогда не просвещал на тему "дней рождения", не объяснял, что "день рождения" — особенный и о нём нужно помнить.
Только сегодня понял: дни рождения — это общепринятый, "договорной" анекдот, не более. У человека может быть масса иных прекрасных дней помимо "дня рождения", но почему-то другие прекрасные дни меньше ценятся, чем единственный в году "родильный день".Только в "день рождения" дайте ему торжество! Идёт война, тебе всего восемь лет, о каких "торжествах" толковать!?
— …или сам радовался тому, что появился в этом мире — добавил бес и продолжал:
— Какими эмоциями наполняется душа, когда приглашаешь друзей и родню на празднование "дня появления в мир"? Мечтаешь поселить в их память довольство тобой? Удивить редкостными блюдами от лучших кулинаров города? Кривлянием "работников индустрии развлечения", кои обошлись в немалую деньгу? Или мечтаешь услышать о себе:
— На праздновании дня рождения имя рек, гостей настоящим "чудом кулинарии" угощали! Чем — не понял, но всё было настолько вкусным, что мечтаю дожить до следующего юбилея — следует имя юбиляра. И главное: драки не было!
— Понятно! Чем-то редкостным удивил…
— Ну, да, чтобы гости радовались твоему появлению в свет! И тебя радость не минула: "кто и что подарит"!? Чего больше: дать радость другим, или получить порцию радости самому? И когда получаешь подарки от друзей, то не будет ли такое празднование всего лишь компенсацией за пищевые калории, кои выставляешь гостям "по доброте душевной"? — вот оно, бесовское, пусть и циничное, но верное определение всякого "празднования торжеств по случаю дня рождения"! Моих, никогда прежде не отмеченных "дней рождения" на момент начала дороги в неизвестность, насчитывалось немного: восемь.
Будут ли другие "дни торжеств" — ни одна гадалка и ни один "провидец" не взялся бы сказать определённо: предстоящие "юбилеи" могли в любую минуту ограничиться тем количеством, кое уже прошло, и любая следующая минута могла быть последней.
И ещё по одной причине не было оснований разгуляться фантазиям "новорождённого": у него никогда не было праздников с названием "день рождения". Ни одного! Ни с подарками, ни без таковых.
— И это счастье: "всякое незнание — спокойствие для души".
У кого в войну был повод отмечать день рождения? Как "отмечать"? По какому сценарию? Каким событием, или чем-то особенным можно было занести в память семилетнего мальчишки день его рождения? Увеличенной порцией скромной еды с названием "не до жиру — быть бы живу"? Двойная порция хлеба с маргарином и яблочным джемом за "торжество" сойдёт? А, может, не следует напоминать человеку, что он приблизился к концу существования ещё на один год? Не лучше ли будет о "торжествах" молчать? ничего не рассказывать о торжествах с участием чёрной икры, с восторгами пьяного сознания от "работы" дорогих "звёзд" всех величин и блеска? Даже если они и "голубые"? с дикостями и разгулом без ума? или без таковых?
Кто из оккупированных граждан отмечал "дни рождения"? И как? Двойной
порцией варёной кукурузы, заработанной, или подаренной врагами?
— Останемся честными до конца: оккупированные поминали пришельцев "немец", но ни "враги", ни "оккупанты", ни "захватчики" в их адрес не выпускали. Забавно другое: и через шесть десятков лет СМИ кости немецких солдат определяют "гитлеровскими", но если кости солдат Вермахта так называю, то и кости советских солдат следует называть "сталинскими"?
— Переделать? Заменить?
— Оставь, как набрал…
Никогда прежде не было у меня "юбилеев", а если и были, то никто меня не оповещал. Был мал для юбилеев? Не дорос? Когда, с какого возраста следует закатывать детям "юбилеи"? С пяти? Десяти? Много? Мало? Или как только год исполнился — начинать "торжества"? А сколько лет я обходился без "торжественных мероприятий"! Сколько потерял на "торжествах"?
