И ты проживешь еще долгую, счастливую жизнь. Ты выйдешь замуж и полюбишь своего мужа. У тебя будут прекрасные дети и чудесные внуки. Все у тебя будет хорошо. Я позабочусь об этом, любимая, обещаю!
Но меня ты больше никогда не увидишь. Прощай же!
(Поколебавшись еще мгновение, вкладывает в руку спящей девушки какой-то предмет) И пусть этот амулет хранит тебя! Пусть он принесет тебе счастье! Прощай!
(Еще раз целует ее и исчезает.)
* * *
— Бабушка, смотри, что я нашел! — пятилетний Славик протягивал Антонине Захаровне какую-то небольшую изящную черную фигурку.
— Что это? Где ты взял? — Антонина Захаровна с удивлением взяла фигурку и принялась ее разглядывать.
— А в шкафу! — внук неопределенно махнул рукой куда-то в глубину квартиры и тут же, повернувшись, с громким топотом убежал в соседнюю комнату.
Антонина Захаровна с недоумением вертела фигурку в руках.
Что это такое? Божок какой-то?.. Идол?.. Сувенир?.. Из чего она, интересно, сделана? Это камень, что ли, такой? Ну да, камень, наверное... Никогда таких не видела! Абсолютно черный! Откуда он вообще взялся в ее квартире?! А красивая ведь вещица! Что она мне напоминает?..
На дне памяти шевельнулась вдруг слабая-слабая тень, легкий, еле слышный отзвук каких-то далеких-далеких, давным-давно исчезнувших и позабытых воспоминаний, и сразу же все исчезло.
Антонина Захаровна с напряжением наморщила лоб.
Что же?.. Что же?.. Вот! Никак не могу вспомнить!.. Память стала совсем дырявая, как решето. Что-то... Что-то... Нет! не вспомнить!
Она с досадой отложила фигурку в сторону. Ладно, потом, может, вспомню. Попозже.
Антонина Захаровна попыталась заняться делами, как-то отвлечься, но взгляд ее, помимо воли, то и дело останавливался на загадочной фигурке. Она притягивала его как магнитом.
Антонина Захаровна попробовала было убрать фигурку в ящик стола, спрятать, но и это не помогло. Чем бы она ни занималась, что бы ни делала, она все время о ней помнила. Это было прямо наваждение какое-то! Кошмар! Мистика!
Так прошел день. Потом второй.., третий... Наконец, на четвертый день бедная женщина осознала, что дальше так продолжаться не может! Еще немного, и она просто с ума сойдет! Рехнется! Тронется!
Она думала о фигурке все время, буквально день и ночь. Засыпала и просыпалась с мыслью о ней. И все время что-то старалась вспомнить... вспомнить... Что-то очень важное... Очень!.. Иногда ей казалось, что вот-вот!.. наконец-то!.. еще немножечко!.. вот сейчас!.. — но в самое последнее мгновенье капризное и неуловимое воспоминание опять коварно ускользало.
Антонина Захаровна за эти дни похудела, осунулась и стала сама себе напоминать какую-то тихо помешанную. Сумасшедшую какую-то! Постоянно что-то себе под нос шепчущую и бормочущую. С неподвижным, остекленевшим взглядом уставившись при этом в одну точку.
Нет, надо что-то делать! — на четвертый день окончательно поняла она. — Так и в психушку угодить недолго! На старости-то лет!.. Да, но что? — она с сомнением и опаской посмотрела на лежащий на столе амулет. — Может, меня заколдовали? Порчу какую-нибудь напустили? Чтобы я извелась, о нем думая постоянно? Все что-то вспоминала... Зойка, мне помнится, что-то такое говорила... — задумалась Антонина Захаровна и рассеянно почесала пальцем бровь. — С какой-то ее знакомой вроде такое было...
Антонина Захаровна, как и большинство женщин, свято верила и в колдовство, и в сглаз, и в порчу, и вообще во все таинственное и сверхъестественное, а потому подобное объяснение казалось ей вполне логичным и убедительным.
— Надо Зойке позвонить, посоветоваться! Рассказать ей все, — решила она.
Зойка, она же Зоя Васильевна, дама весьма и весьма почтенной наружности, кандидат наук, ровесница Антонины Захаровны и ее лучшая подруга еще с институтских времен, на счастье оказалась дома.
После почти полуторачасовой беседы с ней Антонина Захаровна, усталая, но довольная, положила, наконец, раскаленную почти докрасна, горячую телефонную трубку и с наслаждением потянулась.
Фу-у-у!.. Но зато хоть ясно теперь, что делать... Конечно, сглазили!.. А что же еще?.. Так я и знала! Кто же это, интересно?.. Хотя мало ли на свете злых людей! Да хоть из зависти!.. Что я хорошо живу. Это я, дура, всем одно только добро всегда делаю — за это и страдаю! от этого и все мои беды!.. — а люди не такие!.. Не-ет!.. Ну, хорошо хоть, что она меня надоумила. Уф-ф-ф! Аж взопрела вся! — Антонина Захаровна принялась усиленно обмахиваться платочком. — Цельный час болтала! С Зойкой всегда так. Ля-ля-ля!.. Ля-ля-ля!.. Как начнет балаболить!.. Как привяжется, так не отвяжешься от нее никак! — Антонина Захаровна с усилием встала и, кряхтя и отдуваясь, пошла на кухню. — О-ох!.. Не разогнешься!.. Ноги все затекли. Чайку надо попить. А то запарилась прямо!..
Через час, попив чая с клубничным вареньем (домашнее! сама варила!) и плюшками, Антонина Захаровна опять вернулась к себе в комнату.
А может, прямо сейчас и позвонить?! — вдруг пришло ей в голову. — Времени-то еще мало совсем... Куда я бумажку-то задевала?..
Антонина Захаровна надела очки и стала искать листок с телефоном.
В карманах нет.., тут нет... где же он?.. А, вот! Прямо перед носом лежит, а я и не вижу.
Она поколебалась секунду и неуверенно набрала номер.
— Алло! — раздался в трубке спокойный, чуть-чуть низковатый мужской голос.
— Мне Альберта Игнатьевича! — торопливо проговорила Антонина Захаровна. Она чувствовала себя немного не в своей тарелке и вообще слегка взволнованной.
— Да, я слушаю, — все так же спокойно и доброжелательно ответил мужчина.
— Э-э... видите ли, мне Зоя Васильевна Ваш телефон дала... — замялась Антонина Захаровна. Она, если честно, боялась, что не туда попала. Что Зойка, как обычно, все перепутала и не тот телефон дала. Такое у нее бывало постоянно. Выяснится сейчас, что это какой-нибудь салон красоты!.. Или парикмахерская. — Вы... снимаете порчу и сглаз?
— Да, — к огромному облегчению Антонины Захаровны подтвердил мужчина. — А какая у Вас проблема? — после небольшой паузы вежливо поинтересовался он.
— Э-э-э... знаете ли... Я тут случайно какую-то черную фигурку у себя в квартире нашла и теперь постоянно о ней думаю... — Антонина Захаровна остановилась, мучительно подбирая слова. — Мне все время кажется, когда я на нее смотрю, что вот-вот что-то вспомню! — и никак не могу вспомнить...
— И давно это у Вас? — явно заинтересовался ее словами собеседник.
— Что? — не поняла сразу Антонина Захаровна.
— Давно Вы ее нашли, эту фигурку? — терпеливо пояснил свой вопрос мужчина.
— А!.. Четвертый день уже! — обрадованно затараторила Антонина Захаровна. — Я просто с ума схожу! Шью — о ней думаю, чай пью — о ней думаю, готовлю...
— Хорошо-хорошо! — мягко перебил ее мужчина. — Я все понял. Знаете, — сказал он, чуть помедлив, — Вам лучше ко мне подъехать. С этой фигуркой. Чтобы я ее сам на месте посмотрел. И чем быстрее, тем лучше.
— Что, это так опасно? — испуганно переспросила Антонина Захаровна.
— Я сейчас, конечно, не видя фигурки, точно ничего сказать не могу.., — мужчина помолчал. — Но все может оказаться очень серьезно. Лучше не тянуть. Это в Ваших же интересах.
— Хорошо, — растерянно проговорила Антонина Захаровна. Такого поворота дел она совершенно не ожидала. — А где Вы находитесь? — мужчина назвал адрес. — Та-ак.., так это же совсем рядом! — сообразила Антонина Захаровна. — Две остановки на троллейбусе! Так я могу прямо сейчас подъехать! — радостно закричала она в трубку. — Мне до Вас 10 минут всего ехать!
— Вот и замечательно! — успокаивающе заключил мужчина. — Прямо сейчас, значит, и подъезжайте. Я Вас жду.
* * *
Через полчаса Антонина Захаровна, близоруко щурясь, искала нужный дом, а еще через 15 минут стояла уже у нужной квартиры.
Открывший ей дверь мужчина сразу же произвел на Антонину Захаровну впечатление чрезвычайно благоприятное.
Высокий, немолодой уже, серьезный. Одет хоть и по-домашнему, но чисто, аккуратно. Курточка, рубашечка... Сразу видно, не прощелыга какой. А то их много сейчас развелось!.. Только денежки давай! А толку никакого. А это — видно, что человек солидный. Такой врать не будет. Не зря Зойка его посоветовала. Она хоть баба и взбалмошная и со своими закидонами, но зато умница, каких мало. Это уж у нее не отнимешь! У нее вообще не голова, а Дом Советов, как у министра какого-нибудь. Недаром она кандидат наук! В институте даже работала, преподавателем. А туда кого попало не берут.
В общем, Альберт Игнатьевич Антонине Захаровне сразу понравился, полностью расположил к себе и вообще внушил доверие, почти безграничное. Она как-то сразу ему поверила.
Удобно устроившись в мягком, покойном кресле, Антонина Захаровна с удовольствием прихлебывала из какой-то немыслимой красоты и изящества чашечки какой-то немыслимо душистый и ароматный чай («И что это у Вас только за чай такой вкусный! — не удержалась и похвалила она. — Кажется, никогда в жизни ничего подобного не пила!»), с аппетитом кушала какие-то, никогда не виданные ей доселе, воздушные пирожные, буквально тающие во рту и к тому же совершенно наисвежайшие, будто сейчас только испеченные («И где это Вы только такие пирожные покупаете?!» — не преминула заметить Антонина Захаровна, потянувшись за очередным, третьим или четвертым уже по счету, пирожным), и вела с хозяином степенную, неторопливую, светскую беседу.
