На следующий день всех четверых, только в разных участках пустыни, накрыл страшный тифон. Странная штука — судьба… Для одних она оказалась роковой в этот час, а других только коснулась жестким крылом смерти и, глянув в глаза бездонным оком, усмехаясь, решила, что еще не время…
«Да, — решила Судьба, — еще не время… Впереди у них долгий и трудный путь. Но об этом знают только Я и Создатель…».
В это время над головами путешественников неслись темно-рыжие тучи песка, посылаемые тифоном, которые смешивали землю с небом, и порой казалось, что люди, спрятавшиеся в естественном скалистом укрытии, чудом оставались живы в этом безбрежном море разгулявшегося кошмара…
Вот уже неделю два человека, взявшись за руки, с трудом пробивались по этому желтому царству песков, тщетно пытаясь найти то, что не под силу было родителям Наталис, людям, обладавшим огромными знаниями и тонкой интуицией. Уже погибли две лошади, такая же участь ожидала третью, тащившую провиант и воду.
— Нам не найти пирамидку! — сквозь завывание ветра прокричала Наталис. — Вот уже второй раз начинается песчаная буря. Мои силы на исходе, а конца поискам не видно…
Аллей сплюнул попавший в рот песок и, ничего не ответив, крепче прижал девушку к себе. Так они брели некоторое время, приближаясь к скалистым выступам, которые иногда встречались им на пути. В какой-то момент в однообразную грубую песню ветра влился посторонний чистый, необычный звук, который, казалось, родился от объятия влюбленных. От неожиданности Наталис слегка отпрянула от Аллея, и гудок, издаваемый амулетом, сразу прекратился.
— Мы спасены! — пытаясь перекричать начинавшуюся бурю, восторженно воскликнула девушка. Аллей молчал, удивленно рассматривая зазвучавший вдруг талисман, который к тому же стал переливаться таинственным бирюзовым цветом. Стоило лишь немного его повернуть, как свечение и звук исчезали и он превращался в обычную металлическую пластинку.
— Мы спасены, спасены, — как в бреду, повторяла Наталис.
Оставалось только переждать тифон, загнавший теперь людей в каменистую пещерку…
А стихия постепенно все наращивала свою мощь. Временами трудно было определить, что там, в открытом пространстве, утро или ночь. Темная муть поглотила все вокруг, раскаленный воздух сушил легкие, пыль забивала глаза и рот, трудно было дышать. И лишь изредка, когда ветер слегка ослаблял поводья этой бешеной скачки, на небе просвечивало круглое темно-багровое солнце.
Казалось, что время остановилось, а предмет их поисков, надежды и мечтаний, наконец-то обнаруженный в какой-то сотне метров от них, стал еще более недоступен и недосягаем.
Время шло, и на смену радости от того, что пирамидка наконец-то найдена, пришли сначала волнение, тревога, страх быть погребенными заживо в этом скалистом убежище, а затем и безразличие.
От недостатка воздуха люди стали терять контроль над своими чувствами и впадать в состояние бесконечного смертельного сна… Снова, как в тумане, мелькнул все тот же багрово-оранжевый диск солнца и исчез, чтобы опять показаться сквозь летящую песчаную стену.
Собрав последние силы, Аллей привстал и, увидев полузасыпанную песком Наталис, быстро пришел в себя. Усилием воли прогнал сонное оцепенение, охватившее его, приподнял лежавшую у него на коленях девушку. Приложив ладонь к ее груди, он с трудом ощутил слабые, редкие удары сердца. В емкости для воды еще оставалось несколько глотков, и, смочив влагой губы и виски любимой, он привел ее в чувство. Ее губы что-то невнятно прошептали, откликаясь на его горячее желание помочь ей.
Тифон же, измучив людей зноем и жаждой, решил дать им очередную передышку, во время которой их ждало новое испытание… Подхватив свое душное песчаное покрывало, тифон понесся дальше, дико смеясь и скаля зубы. А очнувшиеся от безумного мрака влюбленные скоро увидели над собой темнеющее небо с появившимися первыми звездами.
Сколько продолжалась песчаная буря — никто из них не мог сказать, но они поняли, что смогли выстоять и на этот раз.
Пошатываясь, Аллей попытался выбраться из своего убежища — не сразу ему это удалось, так как небольшой вход в пещеру сильно завалило песком. Напрягшись, он смог-таки пробраться на волю из этого каменного мешка. Ночная прохлада, обняв его могучее полуобнаженное тело, принесла желаемое облегчение. Вдохнув полной грудью чистый воздух и поежившись, Аллей вгляделся в укутавший пустыню ночной сумрак, но, кроме нечетких контуров безмолвных барханов, ничего вокруг не заметил. Сделав несколько шагов, царевич оглянулся. Спасшая их скала матово блестела, устремясь своей вершиной в чернеющее небо, а прямо над его головой мерцало созвездие Скорпиона. Аллей долго смотрел на звезды, поражаясь бесконечности и глубине окружавшего его пространства.
Постепенно усталость покинула его, и мужчина почувствовал мощный прилив энергии — может быть, это ночная свежесть дала ему силы, а может быть, невидимый поток живительных лучей сиявшей над ним звезды…
Аллей осмотрелся и, нащупав висевший на поясе бронзовый меч, решил исследовать ближайшую местность. Из-за восточного, более темного края скалистой гряды распространялось едва заметное розовое свечение, терявшееся в окружающей тьме. Наследник пошел в обход гряды. То, что прежде было низиной, теперь представляло собой довольно приличную возвышенность, и он теперь не узнавал то место, через которое они пробирались к каменной пещере.
— Какую же надо иметь силу, чтобы перенести с места на место такую огромную массу песка…
Не закончив свою мысль, он прошел еще пару десятков шагов и остановился, пораженный: на дне гигантской, выметенной тифоном воронки, он увидел нечто мерцающее, по форме напоминающее пирамиду.
В этот момент ночную тишину пронзил громкий рев дикого зверя, идущий от пещеры. Позабыв обо всем, Аллей выхватил меч и бросился к покинутому им укрытию. Перед лазом в пещеру он увидел силуэт огромного льва, который, сидя в раздумье перед недоступной ему, но беззащитной жертвой, не замечал приближавшегося сзади другого человека. Внезапно вырвавшийся из оскаленной пасти рев заставил царевича вздрогнуть.
Зверь, очевидно, решившись, вскочил и начал энергично работать лапами, пытаясь расширить проход, в то время как человек, стараясь двигаться бесшумно, осторожно подбирался к нему сзади. Аллею не хватило нескольких мгновений, чтобы напасть на зверя неожиданно. Порыв ветра донес до льва посторонний запах человека, и тот, сразу бросив свое занятие и рявкнув, в следующее мгновение уже оказался перед противником. Какое-то время враги изучали друг друга.
Великолепный зверь, находившийся к тому же выше человека, казался настоящим исполином. В первое мгновение Аллею показалось, что он снова стоит перед величественной статуей Сфинкса, но дико вращающиеся горящие глаза зверя моментально вернули его к действительности.
Лев, напрягшись всем телом, издал рычащий звук такой силы, что по коже человека пробежал холодок. Сердце громко отстукивало ритм, в висках пульсировала кровь, а внутри горел такой пожар, что во рту пересохло и слова замерли на языке. Неожиданно зверь высоко прыгнул, но не рассчитал своего движения, так как человек, зорко следивший за ним, тут же пригнулся и нырнул вперед. Оба, упав, подняли облако пыли, которое на секунду скрыло врагов друг от друга.
Совершив промах, зверь пришел в ярость — Аллея спасало лишь его искусное владение мечом, но нанесенные льву раны привели его в еще большее неистовство. Отражая нападение, наследник не выдержал натиска и, потеряв равновесие, упал, оказавшись тут же прижатым страшной лапой к земле. Меч отлетел в сторону, а оскаленная пасть была уже в нескольких сантиметрах от горла человека. Показалось, что это конец, и вдруг левая свободная кисть его швырнула прямо в глаза разъяренного животного полную горсть песка. Этого хватило на то, чтобы привести льва в полное замешательство. Тряся лохматой головой, он грозно и в то же время жалобно зарычал. Но человек не терял времени. Изогнувшись, он все-таки дотянулся до своего оружия и нанес удар в брюхо, который пришелся как нельзя вовремя. Лев пошатнулся и, падая набок, судорожно сжал когти, выдернув при этом у своего врага кусок мяса.
Смертельная агония не позволила зверю окончательно расправиться с человеком, что, очевидно, усиливало мучения животного. Аллей кое-как поднялся и, превозмогая боль, поднял меч. Но повергнутый враг уже был не страшен ему — истекая кровью, он лежал неподвижно в неестественной позе, подвернув под себя лапу и откинув голову. Царевич с трудом огляделся — ничто более не нарушало тишину пустыни.
У входа в пещеру он увидел Наталис. Неровной походкой девушка направилась к нему, но, заметив распластанное тело зверя, замерла, разглядывая его.
