Я долго искал самую защищенную ВМ и наконец нашел. Она начиналась с копии «параноид-линукса», моего любимого дистрибутива, и безжалостно уничтожала любые программы и сервисы, которые вам не нужны. Кроме того, «параноид-ВМ» хранила свои пользовательские файлы в созданных TrueCrypt засекреченных секторах, и даже при самой тщательной экспертизе диска невозможно было понять, сколько пользователей работает на этом компьютере и сколько файлов они там хранят.
Для начала это было неплохо, но я решил вдобавок установить аварийный размыкатель — программу, которая прикажет всей системе заблокироваться и выключиться, если я в течение пятнадцати минут не произведу никаких действий. Поэтому я написал небольшой скрипт, который будет требовать от меня каждые пятнадцать минут вводить пароль. Если я его не введу, он даст всей системе команду вырубить любые ВМ и затем уничтожится сам. Так что если за мной и впрямь явится группа захвата, то все файлы, над которыми я работал, рассыплются в прах — разве что им удастся за четверть часа под пытками вытянуть у меня пароль.
Да, им в лапы попадут и торрент-файл, и ключ к нему, но они никогда не узнают, кому я успел это показать и о чем мы говорили. От меня требуется лишь вводить пароль каждые пятнадцать минут и не уйти по забывчивости в туалет или на кухню, иначе я потеряю все, что успел сделать после очередной точки сохранения.
Для такого рода занятий даже есть особое название — брить яка. Оно означает, что вы готовы переделать уйму скучной бесполезной работы, лишь бы оттянуть момент, когда предстоит взяться за серьезное дело. Хакер по имени Дханджи Прасанна написал книгу о работе в «Гугле», и там мне особенно нравится такой пассаж: «Выбрить всех яков в зоопарке, потом отправиться в Тибет и начать брить всех тамошних яков, которых ты никогда не видел и о методах ухода за которыми имеешь самое смутное представление».
Вот на такую территорию я и намеревался вступить. Пришло время заняться дешифровкой файла.
* * *
Мне не сразу удалось вскрыть зашифрованный зип-архив очень длинным паролем. Потом вспомнил, что существует особая команда, которая сообщит архиву, что требуемый пароль находится в файле. Поискал эту команду, разобрался, как с ней работать. Сделал все, что надо. Перед моими глазами с нечеловеческой скоростью стал разворачиваться список файлов. Их было много. Очень много. ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ МНОГО.
810 097 файлов.
Как там говорила Маша? «И в конце концов ты сталкиваешься с такими кошмарами, что не можешь больше смотреть на себя в зеркало, если не попытаешься что-то с этим сделать».
Целый воз грязного белья.
С первого взгляда было ясно, что названия файлов придуманы человеком. Необычная пунктуация, необычная расстановка заглавных букв, причем по всему объему. Компьютеры тоже могут расставлять заглавные буквы самым причудливым образом, но в каждом названии принцип расстановки останется одним и тем же. Названия некоторых файлов были весьма информативными, например «взятки сенату Def Cttee.doc», другие более загадочные, например HumIntAfgh32533. Один из файлов назывался WATERBOARDING.PPT, он содержал презентацию из нескольких слайдов в PowerPoint. От одного этого слова у меня комок подступил к горлу.
Дважды щелкнул на этот файл. Первый слайд состоял всего лишь из названия — «Семинар по стрессовым методам допроса 4320». Следующий содержал длинное заявление о конфиденциальности с перечислением частных армейских контрагентов, которые, видимо, принимали участие в создании этой презентации. А на следующем слайде…
Парнишка примерно моих лет, скованный по рукам и ногам, лежал, привязанный к наклонной доске, с ногами выше головы, рот плотно закрыт пищевой пленкой, и ему в нос тонкой струйкой льется вода. Льется из ведра с носиком, которое держат большие, чистые, белые руки. Парень изогнулся всем телом, как туго натянутый лук, силится ослабить путы, тянет за них так, что отчетливо вырисовывается каждый мускул. Словно иллюстрация в анатомическом атласе.
Нет.
Это не иллюстрация. Он — жертва жестокой пытки.
Пищевая пленка — штука коварная. Вода льется в нос, но не может попасть в легкие, потому что тело выгнуто назад. Тело этого мальчишки. Тело — его тело — чувствует, что в дыхательное горло проникает вода, и отчаянно пытается вдохнуть. Несчастный разевает рот, но пищевая пленка лишь выпускает воздух наружу, а на вдохе пластик плотно прилипает к губам. Воздух может проникнуть только через нос, но и этот путь закрыт — туда льется вода.
В конце концов легкие пустеют, сдуваются, как лопнувший воздушный шарик, сморщиваются, как изюминки. Мозг, лишенный кислорода, медленно умирает. Парень натягивает путы с такой силой, что могут сломаться кости.
Правительство любит называть ватербординг «имитацией утопления». Никакая это не имитация. Вы взаправду находитесь на грани жизни и смерти. Если пытку не прекратят, вы погибнете.
В Гуантанамо, американской тайной тюрьме, есть человек, которого подвергали пытке на ватерборде сто восемьдесят раз. Сто восемьдесят раз он был одной ногой в могиле. Говорят, это он организовал террористическую атаку одиннадцатого сентября 2001 года. Может быть. Не знаю, что он наговорил своим мучителям, но верить его словам станет только сумасшедший. Когда из тебя по капле выдавливают жизнь, ты признаешься в чем угодно, лишь бы прекратить эту пытку.
Но я об этом не думал. Лишь смотрел, как загипнотизированный, на этого парня, на его перекошенное лицо, набухшие вены на лбу, полные ужаса глаза. Я там был. И в моих глазах стоял такой же ужас.
Время застыло.
И вдруг картинка погасла. Окно, в котором она была, исчезло. Виртуальная машина отрубилась. Мой аварийный прерыватель сработал как надо: затребовал у меня пароль и, выждав положенное время, уничтожил и ВМ, и самого себя. Умница. Я даже не заметил окошка для ввода пароля. Видел перед собой лишь ту картину.
А ведь это всего лишь один слайд из одного файла. И таких файлов там больше восьмисот тысяч. Похоже, работа затянется надолго.
* * *
Энджи заглянула ближе к вечеру, и мама сразу отправила ее в мою комнату. Энджи неслышно вошла, подкралась на цыпочках, обняла меня за шею и поцеловала в макушку. Я сделал вид, что не слышу ее и не вижу отражения в экране. Такая у нас была игра. Какие мы все-таки лапочки.
— Привет, работяга, как прошел первый день на новом месте?
— Примерно как я и писал. Большую часть времени пытался понять, в чем заключаются мои обязанности, разбирался, что к чему. Я уже говорил, что встретил Лиама?
— Ага, это же надо! Мир, конечно, тесен, но чтобы настолько…
— К концу дня он уже почти перестал пыжиться от восторга и подошел поговорить по-человечески. Оказывается, он хорошо знает свое дело и подкинул мне много интересных идей, например, подсказал методы идентификации для гостевых ноутбуков, которые мне и в голову не приходили.
— По-моему, здорово, что у тебя появился фанат.
Она подвинула запасное кресло, переложила с него на кровать разрозненные детали для «мейкербота» и села.
— А меня это как-то смущает, — признался я. — Как твоя учеба?
Она собрала глаза в кучку:
— Я надеялась, что после школы наконец-то начну учиться по-взрослому, без тупого зазубривания всякой чепухи ради успешной сдачи экзаменов. Но почти на всех нынешних курсах итоговая оценка на семьдесят пять процентов зависит от результатов экзаменов.
— Ну, для разнообразия можешь организовать утечку экзаменационных материалов. — Не успел я договорить, как ее ладони зажали мне рот.
— Не шути так, — предостерегла Энджи.
У Энджи есть страшная тайна. В одиннадцатом классе она выкрала и выложила в сеть задания для государственных контрольных работ вместе с ответами. Говорят, на их подготовку были затрачены миллионы долларов. Школьная администрация так и не поняла, кто это сделал. Так им и надо!
— Прости, — отозвался я. — Но это еще не самая плохая идея. Никто другой не справился бы.
