Разве Аманде нужно читать все? Зачем ей знать, что писал Пол о больнице или отношениях с Марком? Его страхи и надежды не имеют ничего общего с тем, ради чего она затеяла этот разговор с дочерью. Вполне хватит тех писем, что она отобрала.
Когда дочь уйдет, она прочтет все письма заново. В желтом свете ночника она станет вчитываться в строчки, смакуя каждое слово, словно ягоду. Эти письма – самое дорогое из того, что у нее есть.
Сегодня даже в присутствии дочери Адриане было одиноко. Она останется одна до конца своих дней. Адриана отлично это понимала, и когда рассказывала историю своей любви, и сейчас, стоя у окна. Интересно, как бы сложилась ее жизнь, если бы не встретила Пола? Наверное, она снова бы вышла замуж. В том, что стала бы хорошей женой, Адриана не сомневалась. А вот каким бы был муж?
Новый брак наверняка не оказался бы легким. Некоторые из ее овдовевших и разведенных подруг снова выходили замуж. Большинство их новых мужей были славными, но гораздо хуже Пола. Возможно лучше Джека, однако с Полом они не шли ни в какое сравнение. Адриана считала, что любовь может прийти и в зрелости, и все же слышала много историй о том, что поздние браки недолговечны. Она понимала, что второй развод ей совершенно не нужен. Разве новый муж мог найти такие слова, как Пол в своем третьем письме? Адриана помнила их наизусть:
«Когда я сплю, вижу тебя во сне, а когда просыпаюсь, мечтаю покрепче тебя обнять. За несколько недель разлуки я успел понять, что остаток своих дней и ночей хочу провести с тобой».
А следующее письмо?
«Когда я пишу тебе письма, то физически ощущаю твое присутствие и представляю, как ты их читаешь. А ты? Эти письма – часть наших отношений, лучшее доказательство того, что для настоящей любви нет никаких преград. Спасибо, что помогаешь пережить этот год, а еще за все годы, что мы проведем вместе».
Или полное переживаний письмо, которое он написал летом, после ссоры с Марком:
«Больше всего мне хочется, чтобы ты была рядом. Странно, но до знакомства с тобой я никогда не плакал. Теперь я стал мягче и чувствительнее, ты научила меня не стыдиться своей слабости и слез. Ты настоящее сокровище, и когда мы встретимся снова, я буду обнимать тебя, пока не онемеют руки. Я живу только ради нашей будущей встречи».
Глядя на далекую луну, Адриана понимала, что такого мужчину, как Пол, ей не найти. В гостиную чуть слышно вошла Аманда. Что ж, пора ей услышать, чем все закончилось.
– Он должен был вернуться на Рождество, – тихо проговорила Адриана, и Аманда расслышала в голосе матери боль. – Я все приготовила: забронировала комнату в отеле, где мы могли провести первую ночь, и даже купила бутылку «Пино гриджио»...
А потом пришло письмо Марка.
– Что случилось?
Адриана медленно обернулась к дочери и, увидев ее лицо, Аманда содрогнулась.
Прошло несколько секунд, прежде чем мать смогла ответить.
– А ты не догадываешься? – прошелестел голос Адрианы.
Письмо, как заметила Аманда, было написано на листе из той же тетради, что и прощальная записка Пола. От волнения ее руки задрожали.
Глубоко вздохнув, она начала читать.
«Дорогая Адриана!
Даже не знаю, с чего мне начать. Мы ведь никогда не встречались, и хотя отец очень много о вас рассказывал, это не совсем то же, что личное знакомство. Лучше было бы рассказать все при встрече, но по состоянию здоровья я пока приехать не могу. Подобрать слова непросто, ведь я не знаю, насколько важно для вас то, что я собираюсь написать.
Может, стоило позвонить, однако услышать такое по телефону... Я и сам еще не до конца пришел в себя, поэтому и решил написать.
Знаю, что отец рассказывал вам обо мне. Но хочется, чтобы вы услышали и мою версию. Надеюсь, это поможет вам понять, каким он был человеком.
Я рос, практически не зная отца. Да, он жил в нашем доме и обеспечивал нас с мамой, хотя ко мне обращался, лишь чтобы отчитать за четверку в дневнике. В школе проводились олимпиады по математике, в которых я участвовал каждый год, а отец об этом даже не знал... Он никогда не водил меня на бейсбол, не играл со мной в мяч и не катал на велосипеде. Уверен, он и сам вам об этом рассказывал, да только не думаю, что отец понимал, как горько мне было. Уехав в Эквадор, я искренне надеялся, что больше никогда его не увижу.
А потом он вдруг решил ко мне приехать. Мой отец всегда отличался самоуверенностью, которую я ненавидел. В глубине души я был уверен, что ему хочется потешить свое самолюбие. Я представлял, как он станет изображать заботливого папашу и давать бесценные советы, в которых я давно не нуждаюсь. Или затеет в больнице перестановку, чтобы нам всем было «удобнее работать». Или вызовет целую команду молодых специалистов, отлично зная, что об этом напишут в американских газетах. Ему всегда нравилось видеть свое имя на первых страницах газет. Отец понимал, что лучшей рекламы не придумаешь. Когда он явился, я был готов собрать чемоданы и ехать домой. Я уже приготовил ответы на все, что он мог сказать при встрече. «Извини?» Немного поздно. «Рад тебя видеть»? Жаль, что не могу ответить тем же. «Наверное, нам стоит поговорить?» Не думаю, что это хорошая идея. Но он просто сказал «Привет!», а увидев, как вытянулось мое лицо, только кивнул и отвернулся. В первую неделю мы больше не разговаривали.
Отношения потеплели далеко не сразу. Несколько месяцев я постоянно был начеку, ожидая, когда отец проявит свое истинное лицо. Этого не произошло. Он никогда не жаловался на тяжелые условия работы, выражал свое мнение, только когда его спрашивали, а однажды главный врач рассказал, что именно мой отец купил оборудование и медикаменты, в которых больница нуждалась годами. Отец просил, чтобы его дар остался анонимным и никогда об этом не заговаривал.
Наверное, больше всего я оценил его терпение. Несколько месяцев наши отношения были весьма прохладными, я его и отцом-то не считал. Нужно отдать ему должное, он не пытался ускорить события и давить на меня. Именно тогда я стал смотреть на него другими глазами.
Видя, как изменился отец, я понял, что не все потеряно. Предполагаю, он начал работать над собой еще до приезда в Роданте, и все же другим человеком он стал благодаря вам. До встречи с вами он казался потерянным, а в Эквадор приехал любимым и счастливым.
О вас отец говорил постоянно, и могу только представить, сколько писем он написал. Он любил вас, уверен, вы это и без меня знаете. Хочу только заметить, что до встречи с вами он вряд ли знал, что такое любовь. Мой отец многого достиг в жизни, однако ради вас он с радостью отдал бы все. Мне нелегко это писать, ведь он был женат на моей матери, но, думаю, вам следует об этом знать. Уверен, отец был бы рад узнать, что я понял, как много вы для него значили.
Вы изменили отца, и последние несколько месяцев были самыми счастливыми в моей жизни. Не знаю как, но вы превратили отца в человека, которого мне страшно недостает. Вы спасли его и в какой-то мере спасли меня.
Знаете, это из-за меня он оказался в горной больнице. Погода в ту ночь была просто ужасной. Дождь шел несколько дней подряд, и дороги размыло. Связавшись по рации с центральной больницей, я сообщил, что джип не заводится и вот-вот начнется оползень. Именно отец, несмотря на яростный протест главврача, взял второй джип и пробился ко мне. Папа приехал меня спасать! Когда я увидел его за рулем, то в первый раз так о нем подумал. До этого он был отцом, не папой, вы ведь наверняка понимаете, в чем разница.
Он подоспел как раз вовремя. Через несколько минут раздался грохот, и оползень снес с лица земли горный склон и маленькую больницу. Помню, как мы смотрели друг на друга, понимая, что были на волосок от гибели.
Хотелось бы вам подробно рассказать, что произошло дальше, но не могу. Папа вел машину аккуратно, вдали показались огни больницы. Миновав поворот, джип вдруг начал буксовать, и в следующий миг мы уже падали вниз по склону.
Я сломал руку и несколько ребер. Папе повезло гораздо меньше. Помню, как я плакал, просил его не сдаваться и хотел идти за помощью, но он лишь схватил меня за руку. Наверное, понимая, что конец близок, он хотел, чтобы я остался с ним.
А потом человек, который спас мне жизнь, попросил прощения.
Он любил вас, Адриана, пожалуйста, не забывайте об этом. Пусть вы провели вместе всего несколько дней, но он вас обожал. Примите мои искренние соболезнования. Когда вам будет горько, как сейчас мне, подумайте о том, что ради вас он готов был отдать свою жизнь, и что вы вернули мне отца. Большое вам спасибо.
Марк Фланнер».
Аманда положила письмо на стол. В кухне стало совсем темно и так тихо, что она слышала собственное дыхание. Мать осталась в гостиной наедине со своими мыслями, а Аманда, отложив письмо, думала о ней, о Поле и, как ни странно, о Бренте.
