Ознакомительная версия.
И вот совсем недавно в магазине, где продаются всякие ванны, раковины, унитазы и прочая сантехника, мне попался на глаза унитаз, на котором стояла табличка: «Американская система». Я заинтересовался, что же это за система такая. Унитаз внешне выглядел вполне обычно. Я спросил продавца об этом. И тогда мне показали такой унитаз в действии. Оказывается, он работает совершенно и даже категорически не так, как те, к которым я привык.
В нашем вода из бачка сливается и смывает всё или почти всё. А американский унитаз стоит, наполненный водой почти до края. Я подумал сначала, что он засорился. Но мне предложили нажать на рычаг, и произошло неожиданное – вода вся быстро засосалась в глубины унитаза и канализации, а потом, через паузу, унитаз снова заполнился свежей водой. В такой можно макнуть кого угодно. И утопить в нём можно.
Мне не понравилась эта система! Я не захотел бы исполнить в такой унитаз привычное, обычное и жизненно необходимое, повседневное дело. Мне неприятно даже представлять, как это будет выглядеть. Устройство наших унитазов мне кажется более логичным, разумным и, с позволения сказать, более эстетичным, что ли. Простите за подробности!
Так что если в Америке такая фундаментальная вещь, как унитаз, имеет столь принципиально иное устройство и содержание, то чего же можно ожидать от более сложных и тонких сторон американской жизни и её устройства? Если американцам удобны и нравятся такие унитазы, значит, разница в нашем с ними отношении к миру всё-таки есть, она существенна и касается всех сфер и глубин. Даже не хочется об этом думать.
Как часто герои американского кино заглядывают в холодильник! Я всегда этого жду. Там в холодильниках так много информации! Там так интересно! Там у американцев всё совсем не так, как у нас.
Сок и молоко у них в совершенно других и не похожих на знакомые нам бутылках и пакетах. Там не бывает кастрюль с супом, там никогда не увидеть колбасы и круглых приземистых банок с рыбными консервами. Там у них что-то совсем нам не известное, при этом абсолютно привычное им, американцам. Там в холодильниках находится основа, фундамент и некая база жизненного устройства. И эта основа полностью мне неведома. Ну разве что пиво у них в холодильниках как-то успокаивает.
Почему у американцев такие дома, какие я видел в кино? Я не могу этого понять! Я же много раз видел в их фильмах, как ударом кулака персонажи пробивают стены, проламывают их головами, простреливают насквозь. Попробовали бы они проделать такое в какой-нибудь нашей панельной пяти-или девятиэтажке. Хотел бы я на них посмотреть!
У американцев входные двери в дома со стёклами! При этом почти в каждом фильме грабители эти стёкла разбивают ударом локтя, просовывают внутрь руку и открывают замок. Я этого не понимаю!
Полицейские у них с первого же удара выбивают двери в любую квартиру или дом. Мне неясна такая беспечность. В наших подъездах и у наших домов такие двери, что их в случае утраты ключа невозможно будет открыть не только снаружи, но и изнутри. У нас двери железные, способные выдержать ударную волну даже сильного взрыва, и на окнах у многих стальные решётки. При этом не у нас, а именно в американских фильмах лютуют маньяки, зомби, вампиры и прочая нечисть.
Как и из чего американцы строят свои дома? Наверное, им климат позволяет делать их такими фанерными. Зачем тогда им понадобилось громоздить свои небоскрёбы? Как видите, у меня очень много вопросов.
Мне всегда казалось и до сих пор кажется, что у многих и многих американцев больше зубов, чем у всех других людей на Земле. Я понимаю, что это невозможно и что у них те же, изначальные, тридцать два зуба, что и у нас, и что хромосом ровно столько же. Но кажется, что зубов у них больше.
Я точно знаю, что никогда не смогу говорить по-английски без акцента. При этом у меня есть иллюзия, что если сильно постараться, то по-английски, как англичанин, я говорить смогу хорошо. Но вот говорить, как американцы, мне не удастся при всём моём желании и усердии. Почему я это знаю? Да потому, что я уверен, что у меня рот не такой и зубы не такие. Они не такой формы, какой надо для того, чтобы, как американцы, говорить и улыбаться.
У американцев рты больше и губы много подвижнее. Я это понял и увидел сразу в первом же мною просмотренном американском фильме. Не помню того фильма, но помню, что движение губ и зубы актёров на экране произвели завораживающий эффект. Настоящих голосов тогда я не услышал, фильм был дублирован, движения губ, артикуляции не совпадали со знакомыми словами родного языка.
Я смотрел тогда тот фильм и, забывая о том, в чём была суть происходящего на экране, следил за тем, как удивительно широко растягиваются губы героев, как выразительно живут их рты, как они демонстрируют в разговоре свои зубы.
Американца можно узнать по форме челюсти и рта, даже если он будет молчать. Англичане не такие. Я не понимал, в чём тут дело, пока не попробовал изобразить американское произношение. Я устал моментально! Мне не хватило размера рта, длины и подвижности языка, и я понял, что у меня недостаточно мышц на лице или нужные мышцы неразвиты, а то уже и атрофированы.
Как много уходит физических усилий на то, чтобы говорить по-американски. Мне этого не удалось. А ещё мне при этом совершенно не удалось сосредоточиться на смысле высказывания.
Так что даже самый лучший и дорогой дантист не сможет сделать мне американскую улыбку. Возможно, если бы я с самого детства практиковался в американском произношении, то форма челюсти и подбородка у меня была бы мужественнее, губы красивее очерчены, а зубы – ровнее, лучше и белее, чем те, что у меня есть.
Как я завидовал Тому Сойеру, когда читал великую и прекрасную книгу Марка Твена! Мне повезло, я читал её ровно в том возрасте, в котором там, в книге, жил главный герой. Мне всё в этой книге нравилось. А теперь я понимаю, что я всё в ней люблю. Я люблю эту книгу! Но главное, я всему в ней верю и верил.
Мне всё в ней было понятно и даже близко. Книги Фенимора Купера, через которые я продирался ради захватывающих, но коротких эпизодов, связанных с индейцами, его толстые романы обволакивали меня, учили преодолевать трудности понимания запутанных смыслов или находить смыслы там, где их и вовсе у автора не было. Но книга про Тома Сойера стала первой книгой, которую я целиком и полностью присвоил, это была первая в моей жизни книга, которая была про меня и написана была лично мне.
Этот роман, написанный задолго до моего рождения и там, где я никогда не был, вдруг рассказал мне про ту и такую жизнь, какой я сам хотел бы жить. Эта книга сообщила мне, что мои фантазии, желания, страхи и мечты – это не ерунда! Они достойны того, чтобы кто-то об этом написал. А если это так, если мои фантазии, желания и страхи достойны этого, значит, и я сам интересный человек, заслуживающий внимания и любви. Я же полюбил Тома Сойера! Сразу полюбил! Как только прочитал про то, как он в самом начале книги красил забор, так и полюбил его тут же, как лучшего друга. Почему? Да потому, что я был уверен, что я так же смог бы и могу. Я же много чего интересного выдумывал. Только об этом некому было написать.
Например, некому было написать про то, как я во время школьных соревнований по лыжным гонкам, которые проходили в большом городском парке, спрятался возле трассы за деревом и, пока все бежали три круга, отсиживался, никем не замеченный. А потом тихонечко вышел и занял третье место. Мог бы занять и первое, но никто не поверил бы. А так поверили, хвалили, гордились и чуть было не направили на городские соревнования. Но я удачно простудился и избежал позора.
Кто мог про это написать? Никто! Меня же никто не видел, когда я отсиживался за деревом, ни один писатель. Я же всё сделал тайком. Я за день до соревнований пришёл в парк, изучил маршрут и присмотрел подходящее дерево. Никто не мог написать про это моё приключение. Да я сомневаюсь, что в моём Родном городе вообще тогда проживал хоть один писатель, который был бы достоин и мог бы написать про мою жизнь. Вот никто её и не описал.
Кто мог бы описать, как мы с моим товарищем по двору стащили со стройки почти полную коробку строительных патронов, при помощи которых в бетонные стены специальным пистолетом забивают специальные гвозди. Нам повезло! Строители оставили патроны без присмотра.
Несколько патронов мы взорвали в костре, а остальные обменяли на игрушечный пластмассовый катер с моторчиком. У моего товарища дома валялась старая неисправная рация от милицейской машины, выменянная им у кого-то по случаю. Так вот, я придумал, и мы в соседнем дворе сообщили, что наш катер на радиоуправлении, а старая рация – это и есть пульт, чтобы катером управлять. Мы обменяли катер и рацию на настоящий оптический прицел от настоящего ружья.
Потом мы боялись, что после обнаружения обмана нас отловят, побьют и заберут прицел обратно. Но этого не случилось. Видимо, потому что прицел был хоть и настоящий, но совершенно неисправный. Правда, это не помешало нам очень быстро обменять его на живую белку в клетке с колесом.
Ознакомительная версия.
