Но наконец он услышал, как с лестницы зовет тетя Луиза. Они спустились; его расцеловали, и тетя Луиза спросила:
— Ну как мой мальчик? Ты ведь мой мальчик, верно?
Потом его поцеловал дядя Айвор, и он пожал руку мистеру Гордону, расположившемуся в кресле, на которое никто, кроме дедушки, никогда не садился. Мистер Гордон был пухлый и бледный, на одной руке у него сверкали два огромных перстня с брильянтами, и сапфир еще больше — на другой. Дышал он с легким присвистом и время от времени вытаскивал из кармашка на груди огромный желтый шелковый платок и вытирал лоб. Дональд сел в другом углу комнаты и стал листать журнал, пытливо поглядывая на мистера Гордона. Тот называл Дональда «мой парнишка», что звучало очень странно, словно кто-то разговаривал в книге. В какой-то момент он заметил, что Дональд за ним наблюдает, и поманил его. Дональд подошел к креслу, а мистер Гордон сунул руку в карман, извлек массивные часы с маленькой кнопочкой, и у них внутри зазвенели колокольчики. Через несколько минут мистер Гордон подал ему знак снова, Дональд опять подскочат и надавил кнопочку, И тут же мать сказала, чтобы он перестал надоедать мистеру Гордону.
— Но он сам меня позвал, — возразил Дональд.
— Садись вон там. Скоро пойдем смотреть на елку. Дядя Айвор будет Санта Клаусом.
Тут в комнату вошел дядя Виллис.
— Ну-с, — сказал он, потирая руки, — кажется, в гостиной уже тепло. Как насчет елки?
— Самое время, — откликнулась тетя Эмили. Она была в красном платье из тафты, которое мать, как слышал Дональд, утром обсуждала с отцом. «На редкость неуместное, — сказала она. — Девочка не понимает, что живет на ферме». Тетя Эмили наклонилась и взяла Дональда за руку,
— Не соблаговолите ли проводить меня, сэр? — спросила она. Они вошли в гостиную, взявшись за руки. Огонь в камине ревел и потрескивал.
— А где Айвор? — спросил дядя Грег. — Всем хватило места?
— Вот он я. — Дядя Айвор появился из коридора. Он был в старой красной вязаной шапочке и красном халате, а на шее у него висел венок из зеленой гофрированной бумаги. — Вот и все, что нашлось для Санта Клауса, — объявил он.
Тетя Луиза рассмеялась.
— Ты только посмотри на дядю. Айвора, — сказала она Дональду.
— Я смотрю, — ответил Дональд. Хотя на самом деле он смотрел на дерево. Это была огромная тсуга до потолка, а под нею лежала гигантская куча подарков. Такого Дональд еще никогда не видел.
— Вот это да! — вскричали все.
— И что, ты думаешь, там внутри? — спросила тетя Луиза.
— Не знаю, — ответил Дональд.
Дядя Айвор сел поближе к дереву, поднял большую коробку и передал дяде Грегу, стоявшему в центре комнаты.
— Давай-ка сперва разберемся с этим, — сказал он.
А дядя Грег прочитал с выражением: «Для Дональда от Ратлендской Семейки».
Пока дядя Айвор раздавал подарки, Дональд сражался со своей коробкой. Краем уха он слышал раздававшиеся вокруг возгласы: «Чудесно! Но это слишком», «Ох, ну зачем же вы!», «Не стоило!» — пока другие разворачивали свои подарки, но был слишком занят и не заметил, что почти все обращались к мистеру Гордону, сидевшему у окна с очень довольным видом.
Невозможно поверить: внутри оказалась пожарная машина три фута в длину, с резиновыми шинами и тремя лестницами, которые автоматически выскакивали, когда машина останавливалась. Дональд смотрел на нее, завороженный ее мощью, которая может изменить его мир.
— О… как… это… мило! — сказала его мать: от раздражения каждое слово звучало резко. — Луиза, зачем ты это сделала?
Дональд быстро поднял глаза и заметил, что тетя Луиза качнула головой в сторону мистера Гордона, словно объясняя: «Это все он».
Его мать подошла к коробке и выудила открытку.
— Ты должен оставить открытки вместе с каждым подарком, — сказала она Дональду. — Потому что завтра тебе придется писать много благодарственных писем, так что нельзя ничего перепутать. Но тетю Эмили и дядю Айвора можешь поблагодарить прямо сейчас.
Он терпеть не мог, когда ему говорили, что он должен кого-то благодарить, в присутствии этого человека, словно он маленький. Но храбро произнес, глядя на мистера Гордона:
— Спасибо вам большое за прекрасную пожарную машину.
— Это еще не все, мой парнишка, — радостно сказал мистер Гордон, и брильянты вспыхнули в солнечном свете.
Тетя Эмили, вытянув руку, разглядывала новые часики. Дедушка надел новый черный шлафрок и закурил сигару. С очень довольным видом он повернулся к мистеру Гордону и сказал:
— Ну вы нас изрядно балуете.
Хотя мать Дональда истолковала его фразу как упрек и пояснила:
— Мы не привыкли к таким изощренным подаркам, мистер Гордон.
Тот рассмеялся и, повернувшись к Дональду, сказал:
— Это только начало, мой парнишка. Скажи своему дяде. Айвору, чтобы продолжал.
Казалось, теперь почти каждый сверток предназначался Дональду. Он старался открывать их как можно скорее, и каждое новое сокровище сбивало его с толку. Были, конечно, носовые платки, и книги, и кашне от родственников, но оказалась и швейцарская музыкальная шкатулка с маленькими металлическими пластинками, которые можно менять, роликовые коньки, большой набор оловянных солдатиков, настоящий аккордеон и игрушечная деревня с трамвайчиками на батарейках. Пока Дональд открывал один сверток за другим, возгласы восхищения, которые издавали его родители, стали походить на стоны. В конце концов, отец произнес достаточно громко, чтобы мистер Гордон его услышал:
— Ничего хорошего, если один ребенок получает столько всего.
Тетя Эмили примеряла меховой жакет, который ей подарил дядя Грег. Ее лицо сияло от восхищения, и она только что звонко чмокнула дядю Грега в щеку.
— А младенец Асторов получил игрушек на пять тысяч долларов в свой прошлый день рождения, — сказала она отцу Дональда, поглаживая мех.
Тот бросил на нее презрительный взгляд:
— Это, — произнес он очень отчетливо, — на редкость тупое замечание.
Если не считать треска пламени, в комнате воцарилась тишина. Те, кто не слышал, поняли: что-то случилось. Дядя Грег бросил взгляд на отца Дональда, затем на тетю Эмили. Может, начнется скандал, думал Дональд, — все против его отца. Он обрадовался, хотя и почувствовал себя виноватым, словно сам сделал что-то не так.
Дядя Айвор передавал ему сверток. Машинально Дональд развязал ленту и вытащил рыжеватый кашемировый свитер.
— Это тебе подарок от мамы с папой, — тихо сказала мать. — Он тебе великоват, но я специально купила на вырост.
Маленький кризис миновал, все снова заговорили. Дональд успокоился, но в то же время огорчился.
— А не приговорить ли нам бутылочку бренди? — крикнул дядя Виллис.
— Мужчины остаются тут, — распорядилась бабушка, — а мы пойдем на кухню.
— Я тебе принесу, — сказал дядя Айвор тете Луизе, когда она встала.
Когда они выходили из комнаты, мать наклонилась и тронула Дональда за плечо.
— Я хочу, чтобы ты положил каждый подарок в коробку точно так, как было. А потом принеси их в нашу комнату и аккуратно сложи в углу под окном. Понял меня?
Она вышла. Дональд присел было, затем подскочил и бросился за ней, чтобы спросить, можно ли оставить хотя бы одну вещь — например, пожарную машину? Она тем временем говорила бабушке:
— …весьма неуместно. Кроме того, не представляю, сможем ли мы вообще отвезти это все в Нью-Йорк. Быть может, Оуэн заберет с собой завтра большие вещи.
Дональд остановился, ощутив, как на него нисходит покой. Отец уезжает с фермы. Пусть забирает с собой все — и пожарную машину, и остальное, это не имеет значения. Он повернулся, пошел обратно в гостиную, педантично уложат игрушки в коробки, завернул и перетянул лентами и бечевками.
— Что такое? — внезапно воскликнул мистер Гордон, заметив его. — Ты что это делаешь?
— Надо все отнести наверх, — объяснил Дональд.
Его отец вмешался в разговор.
— Я не хочу, чтобы эти коробки валялись там повсюду наверху. Уложи их аккуратно. Понял?
Дональд, склонив голову, трудился.
Чуть погодя мистер Гордон сказал вполголоса:
— Ну, черт побери. — А потом отцу: — Видал я в свое время послушных детей, но доложу вам, такого — еще ни разу. Никогда.
— Дисциплина с колыбели начинается, — отрезал отец.
— Жуть, — буркнул мистер Гордон себе под нос.
Дональд поднял голову и увидел, что отец смотрит на мистера Гордона с ненавистью.
На кухне бабушка, тетки и мать готовили ужин. Дональд сел у окна делать пюре. Синева небес скрылась за пеленой облаков, однообразно белой.
— К вечеру снова снег пойдет, — сказала бабушка, глядя в окно над раковиной.
— Хочешь понюхать вкусненькое? — спросила Дональда мать. Он подбежал к плите, и она открыла духовку: аромат индейки с луком. — Хорошо прожаривается — объявила мать. Хлопнула дверцей духовки, повесила ухваты на крючки и направилась в кладовку. Дональд пошел за ней. Там было очень холодно, пахло соленьями и пряностями. Мать искала что-то на полках среди банок и жестяных коробок.
