– Вы упорствуете? Не хотите меня понять?
– Давайте так, – предложил Писаренко, прекращая ходить по кабинету, – я даю вам слово исправиться, а вы сейчас испаряетесь из моего кабинета точно так же неожиданно, как и появились.
Незнакомец отрицательно покачал головой:
– Нет, вы не поняли моих слов, к сожалению. Если вы хотите исправиться, если вы станете совершать благие поступки, я сразу это пойму, после чего вселюсь в ваше тело. И двух копий Писаренко не будет. Я просто так исчезать не хочу – достаточно побывал вне вашего тела.
– Так, у меня в коридоре полно посетителей, мне надо их принять, время идет, – разозлившись, произнес Писаренко, – а вы мне мешаете!
– Никому я не мешаю, даже могу вам помочь, – ответил незнакомец.
– Это… это как?
– Побуду вместо вас, поработаю за вас хоть час или два, – предложил незнакомец.
– Чего-о?!
– Поработаю вместо вас.
– Чушь какая!
– Опять не верите?
– Но я куда денусь? Не могут же два Писаренко принимать, не может быть сразу два директора РЭУ!
Тут незнакомец огласил свое мнение, услышав которое Писаренко застыл на месте. А сказал незнакомец вот что:
– Я просто временно вселюсь в ваше тело, буду говорить и всё решать за вас.
– Я… исчезну? – пробормотал Писаренко, выходя из оцепенения.
– Нет… Я только буду в вашем теле.
Сказав последние слова, незнакомец поднялся со стула, подпрыгнул и… исчез…
Писаренко как-то странно икнул, шумно вздохнул, сев за стол.
Незнакомец исчез так же неожиданно, как и появился неожиданно и тихо в кабинете директора РЭУ.
Последующие события поразили всех работников РЭУ, особенно, теток, ожидающих приема в коридоре. Позднее многие в городе поговаривали, что директор РЭУ Писаренко временно лишился рассудка.
Писаренко с необычайной любезностью на лице вышел в коридор, здороваясь и извиняясь за долгое ожидание. Секретарша удивленно смотрела своего начальника, приоткрыв рот: таким вежливым и обходительным она не видела Писаренко никогда! Пожилые тетки заулыбались, даже не веря своему счастью.
Всех ожидающих приема Писаренко пригласил в кабинет, предлагая сесть рядом с собой, приказал принести еще стулья.
Директор РЭУ взял все заявления у теток, подписав на каждом из них: «Разрешить капремонт», после чего встал, говоря с пафосом:
– Уважаемые жители Новопотемкино! Да, я очень занят, да, я очень виноват перед всеми вами, отказывал вам в приеме и капремонте, не рассматривая те или иные вопросы или затягивая их решение. Но теперь подобного больше не произойдет! Я подписал все ваши заявления, разрешив капремонт в ваших домах, и вы можете всегда заходить ко мне с любым вопросом, любой просьбой! Думаю, я решу многие ваши вопросы положительно!
После неловкого молчания Писаренко, продолжая улыбаться, что очень удивляло теток, шушукающихся между собой, спросил:
– Вопросы ко мне есть?
Одна тетка встала и задала вопрос:
– Вы сказали, что капремонт наших домов будет?
– Да.
– А когда?
– В ближайшее время, – охотно ответил Писаренко, продолжая улыбаться.
– Но нам раньше вы говорили, что денег на ремонт нет…
– А теперь они нашлись, – ловко нашел ответ Писаренко, – да, вот теперь деньги нашлись. Еще вопросы?
Тетки больше вопросов не задавали и директор РЭУ не стал их задерживать.
Дождавшись, когда уйдут все из кабинета, Писаренко закрыл кабинет на ключ и громко спросил, озираясь по сторонам:
– Эй, душа, где ты?
– Я здесь, – услышал он чей-то голос за спиной.
Незнакомец снова сидел за его столом.
– А теперь что будет? – тихо спросил Писаренко, с ужасом думая, что вдруг незнакомец останется у него в кабинете и уходить не станет.
– Поглядим… Пока я исчезаю…
– Но у меня могут быть неприятности, – вздыхая, сообщил Писаренко.
– В связи с чем?
– Как? Я ж все заявления теток подписал по поводу капремонта, а мэр против ремонта.
– Правильно сделали, что подписали все заявления.
– И что мне теперь делать?
– Жить по совести, работать. У этого Горемыкова душа тоже ходит давно одна неприкаянная по миру.
– А мне что до чужой души? – рассердился Писаренко. – Мэр мне завтра может позвонить и орать на меня будет!
– Не будет, – пророчески предсказал незнакомец, вставая. – Я еще к вам зайду.
– За… зачем?
– Погляжу на вас.
– А к Горемыкову?
– Это дело его души!.. Пока.
Писаренко вздрогнул, протер глаза: незнакомца в кабинете он больше не видел…
Глава 9
Лучше голый зад, чем открытые прения в эфире
В задумчивости Алексей вошел в свою квартиру, уселся на кресло напротив телевизора, закрыл глаза. Он лишь недавно стал работать депутатом, но постоянно тянуло бросить эту Думу и вернуться на старое место в редакцию газеты.
«Видимо, – думал Алексей, – это не мое дело… Мои предложения отвергаются. Подпевалов старается отключать мой микрофон, не говоря о рассмотрении моих проектов законов. Но что такого у меня непонятного? Или они неприятны для Подпевалова? О чем я писал? О ремонте ветхих домов, о работе милиции, о телевидении, о коррупции…»
Поужинав, он лег на диван.
– Почему ты такой грустный и даже не видно твоей традиционной улыбки? – вчера спросила его Лена, целуясь с ним.
Тогда Алексей промолчал, отшучиваясь, не сказав истинной причины перемены настроения. Лена всё больше ему нравилась, как и он ей, что чувствовалось по ее радостным взглядам и улыбкам, смеху, постоянному веселому щебетанию – так ведут себя женщины, желая понравиться мужчине и когда находившийся рядом мужчина нравится женщине.
«Сколько знаю ее? – думал Алексей. – Полгода работал с ней в редакции газеты „Новопотемкинские новости“, два месяца с ней встречаюсь… Это любовь? Да, я люблю ее!»
Включив телевизор, он стал смотреть новости на центральных телеканалах, потом включил местный канал «Наше зрение».
– Гм, что-то у телекампании «Наше зрение» совсем худо со зрением, словно слепое оно стало! – возмущенно сказал вслух Алексей, хотя рядом с ним никого не было и жил в квартире он один.
Один из его проектов законов касался местного телевидения, поэтому Алексей был вынужден смотреть передачи канала «Наше зрение», хотя его многое там не устраивало: излишний новостной официоз со смакованием разных катастроф, криминальной пошлятины, развязной тинейджеровской околесицы, пошлыми юмористическими программами одна хуже и тупее другой. Но через минут три он застыл с телевизионным пультом: на местном канале шел горячий спор депутата от партии «Единое Новопотемкино» с депутатом от партии «Правый фланг».
Прибавив громкость, Алексей подсел поближе к телевизору, внимательно следя за спором.
Депутат от партии «Единое Новопотемкино», тучный человек лет сорока, с короткой стрижкой, Антон Зависаев говорил, чеканя каждое слово:
– Как вы не понимаете, что впервые в истории нашего города власть в лице мэра Горемыкова Демида Демидовича повернулась к народу лицом?
– До этого она как располагалась? – попытался сострить депутат от партии «Правый фланг» Максим Безпалов, худой и высокий, лет тридцати пяти, с рыжими волосами, зачесанными назад.
Зависаев поморщился, ответив:
– Ой, как же глупо звучит, не находите? Я говорю от чистого сердца, что партия наша и власть с чистой совестью, в здравом уме и с благими мыслями повернулась к народу лицом и…
– Гм, а партия и власть разве на народ? Не относятся они к народу? – парировал Безпалов.
– Опять вы ерничаете, – недовольно молвил Зависаев, вопросительно глядя на сидящего между депутатами комментатора, молодую девушку с улыбкой манекена, ожидая ее заступничества.
Комментатор намек поняла, вмешиваясь:
– Попрошу наших уважаемых депутатов вести дискуссию по существу!
Зависаев, довольный и радостный, кивнул, продолжая:
– Наш мэр Новопотемкино энергично работает, пытается бороться с бедностью горожан, постоянно повышает оклады и пенсии…
– На пятьсот или тысячу рублей?
– А вы думаете, это разве не деньги?
– Нет, деньги, но слишком они малы!
– Но в перерасчете на целый город получается большая сумма! – не оставался в долгу Зависаев. – Мне очень трудно с вами говорить, меня постоянно перебиваете!
– У нас диалог или монолог?
Словесная дуэль депутатов показалась Алексею очень занятной; он повеселел, удивляясь тому факту, как этот диалог попал в эфир местного телеканала – целую неделю передавались только официальные новости, освещение работы мэрии Новопотемкино, милицейские хроники событий, пошлые юмористические программы да мыльные оперы.
– Нет, у нас диалог, но… – попытался ответить Зависаев, но его опять перебил Безпалов:
– Но ваша партия предпочитает монолог! Ваша партия разработала новый жилищный кодекс, по которому можно выкидывать людей на улицу. Ваша партия говорит от реформе ЖКХ, а на деле эта реформа выглядит только реформой постоянного увеличения оплаты жилья! Ваша партия ратует за мэра Горемыкова, не вступая в дискуссии и не выдвигая своей программы! Ваша партия не видит постоянную инфляцию, а замечает только ничтожные подачки к зарплатам и пенсиям!
