— Но это не значит, что бабушка не выздоровеет… Так что перезвони маме, успокой ее, скажи, завтра будем разбираться.
— Не буду я ей звонить! Ей все равно! Она завтра в свою Италию улетает. На две недели.
— Таня, позвони маме, — устало попросила Вера Васильевна. — И ложись спать. Что-то мне подсказывает, завтра нелегкий день предстоит.
Пашка увел Таню. Вера Васильевна легла, но заснуть не получалось. Звонить в отделение свое или реанимационное смысла не было, зачем людей зря дергать. Возмущенный Мурзик несколько раз поднимал голову, намекая, что своими шевелениями она мешает ему отдыхать, потом потянулся и задумчиво цапнул Веру Васильевну когтями, после чего гордо задрал хвост и перепрыгнул с кровати на рядом стоящий стул. Не глядя больше на удивленную таким поведением хозяйку, свил себе уютное гнездо из ее халата и уснул.
Вера посмотрела на часы — половина первого. Надела халат и пошла в кухню варить кофе. Нормальных людей кофе бодрит, но не ее. Если добавить в чашку ложку коньяка, может, получится хоть немного поспать… Не успела Вера налить себе кофе, как в кухню тихо вошла Таня.
— Можно мне тоже кофе? — спросила она шепотом. — Пашка спит, а я никак.
— После кофе ты совсем не уснешь.
— Но вы же пьете! — Все-таки переходный возраст у Тани еще не закончился.
Вера разлила кофе в две чашки, себе отмерила чайную ложку коньяка, а Тане сказала строго:
— Без коньяка обойдешься.
— Ладно. — Таня отхлебнула горячий кофе. — А он что, несладкий?
— Положи сахар. — Вместо того чтобы рассердиться, Вера, неожиданно даже для самой себя, развеселилась.
Таня насыпала сахар, глянула на Веру и с очень независимым видом достала из холодильника молоко.
— Вот это правильно.
— Вера Васильевна, можно я вас спрошу?
— Можно, конечно.
— Все-таки если с бабушкой… Если ей лучше не станет, получается, мама виновата? И я?
— Таня, это не совсем верный ход рассуждений.
— Но ведь вы говорили…
— Я говорила, что близких нужно беречь. Бывает, это не получается. У вас же не первый день сложные отношения. И терпения в них, в отношениях этих, никто проявлять не хочет. Но сейчас нужно не виноватых искать, нужно думать, как организовываться. Завтра бабушке, вероятно, понадобится что-нибудь. Просто будь готова о ней позаботиться.
— Я поняла. — Таня ненадолго задумалась и задала неожиданный вопрос: — А почему вы разрешили Пашке, чтобы я к вам переехала? Чтоб на глазах был?
— Мне трудно тебе ответить. Не знаю. Правда, не знаю. Поверишь, в последние дни столько всего происходит, я даже подумать не успеваю.
В кухню с недовольным мяуканьем вошел Мурзик. Вера положила ему еды, но от миски он отвернулся.
— Что это с ним?
— А это он хочет, чтобы вы спать ложились. Мешаем мы ему. У меня кошка так же делает, — уверенно объяснила Таня.
— Тогда давай допивай кофе и действительно пойдем спать.
— Вот именно. — Возмущенный Пашка присоединился к недовольному коту. — Что вы кофе по ночам пьете? А мне небось даже чаю не дали.
— Мы уже ложимся. Спокойной ночи.
Вера взяла кота под мышку и отправилась в свою комнату. Пашка с Таней последовали ее примеру.
Утром Вера проснулась с большим трудом. Вставать не хотелось, болела голова. Зеркало в ванной безжалостно напомнило, что в ее возрасте умные женщины кофе по ночам не пьют. Вера показала своему отражению язык и стала собираться на работу, пытаясь взбодрить себя самыми разными способами, от холодного душа до горячего кофе. Без коньяка, естественно.
Через сорок минут она была полностью готова к выходу. Ребята еще спали. Вера этому радовалась — перед рабочим днем у нее не было ни малейшего желания вступать в разговоры.
Транспорт не подвел, в отделение она попала до начала пятиминутки и, быстро облачившись в халат, пошла в ординаторскую.
— Доброе утро, Алексей Максимович! Как ваше дежурство?
— Доброе утро, Вера Васильевна! — Алексей Максимович выглядел необычно радостным. — Про Василевскую вы уже знаете, а в остальном без происшествий. Вы уж извините, что вас ночью побеспокоили.
— Да тут такая история… Ее внучка Танечка оказалась подругой моего сына, — призналась Вера Васильевна.
— Кошмар! — сочувственно округлил глаза Алексей Максимович.
— Почему же! Она довольно милая девушка! — Вере Таня и вправду начинала нравиться.
— Вам, конечно, виднее. Но ведь у нее запросы такие, наверное…
— Не знаю. По-моему, девушка как девушка.
Алексей Максимович спорить не стал.
В ординаторскую подтянулись Зоя и Галина Марковна, за ними пришли старшая сестра и новая дежурная смена.
Вере Васильевне показалось, что средний и младший медперсонал как-то странно поглядывает на Алексея Максимовича и Зою.
После пятиминутки она спросила у доктора:
— Алексей Максимович, у вас в отделении нет никаких проблем?
— В каком смысле?
— В смысле вашей свадьбы. Мне не хотелось бы, чтобы вы проявляли перед бракосочетанием повышенное внимание к Зое. Она девушка молодая, несовременная, я бы даже сказала. Доверчивая.
— Вера Васильевна, я не знаю, как вам сказать… В общем-то я на Зое женюсь.
— Вот как! Кажется, в этом отделении я все новости узнаю последней. Могли бы и вчера сказать.
— Я же не знал, как вы к этому отнесетесь.
— А как я к этому могу отнестись? Поздравляю! Хотя, конечно, это несколько неожиданно.
— Да я и сам не ожидал. Просто вдруг понял, что лучше никого не найду.
— Наверное, это правильно.
— Вера Васильевна, можно я сегодня пораньше уйду? — Алексей Максимович не сомневался в положительном ответе. Заведующая никогда не вредничала в мелочах, отпускала и после дежурства, и просто по делам.
Но ответить Вера Васильевна не успела. У нее зазвонил мобильный:
— Да, Марина Валерьевна, доброе утро! Да, конечно! Выздоравливайте! Да, я все понимаю, не беспокойтесь. — Вера Васильевна помрачнела. — Алексей Максимович, мне жаль, но Марина Валерьевна заболела, нам с вами нужно посмотреть ее больных, сделать записи и все прочее, а потом, конечно, можете идти. Когда она выздоровеет, отгул возьмете. Ладно? А то у нас, сами знаете, отделение заполнено, народу много. Я одна не справлюсь. Да еще сегодня несколько человек поступить должны.
— Хорошо, Вера Васильевна, я понимаю. А как вы думаете, Марина Валерьевна надолго?
Вера Васильевна снова не успела ответить. В ординаторскую заглянула уже одетая Зоя, но, увидев заведующую, смутилась и попыталась спрятаться за дверь.
— Да заходи уж, — позвала Вера Васильевна. — Поздравляю тебя! Так я пойду по другим делам…
В общем, эти молодые люди уж как-нибудь сами разберутся. Во всяком случае, на данный момент за них можно не беспокоиться. Вот с Мариной Валерьевной дело обстоит гораздо хуже. Но вмешиваться в ее жизнь Вера Васильевна все равно не может. Совет она уже дала. А уж что девушка будет делать дальше…
Марина Валерьевна тем временем даже не собиралась вылезать из кровати. С самой юности у нее было представление, что беременность — это не болезнь, но что-то довольно близкое. Женщинам, ожидающим ребенка, почти все дозволено. И еще они делают только то, что хотят. И все их балуют. Баловать Марину Валерьевну было некому. Зато она совершенно не хотела сегодня идти на работу и не пошла. Сама о себе не позаботишься — никто не позаботится. Марина дошла до кухни, проинспектировала холодильник, сделала себе бутерброд, рассудив, что диета, которую она обычно соблюдает, ей какое-то время не понадобится. Потом включила телевизор, одним глазом поглядывая на дурацкое ток-шоу, задумалась. Зарплата у нее не маленькая. Но и не большая. Около сорока тысяч. Поскольку Марина на вечной диете, на еду у нее уходит немного, в основном требуются одежда и косметика, ну и фитнес, куда же без него. Конечно, что скрывать, Вячеслав Николаевич немного помогал: дарил дорогие подарки, водил в рестораны. Один раз они даже съездили в Турцию. Кое-какие сбережения у Марины есть. Очень небольшие сбережения. И на пособие в декрете она долго не просидит. Ребенка же одного не оставишь. Его и кормить еще придется, одевать. Ох, как же она справится? В ответ на эти, прямо скажем, непозитивные мысли к горлу подкатила тошнота.
— Ладно, ладно, — сказала Марина вслух, — не обижайся. Справимся как-нибудь. Может, нам бабушка поможет. Мама моя то есть.
Мама как будто дожидалась, чтобы Марина про нее вспомнила, потому что немедленно позвонила.
— Мариночка, здравствуй, как дела! Я тебя не отвлекаю? Ты на работе?
— Здравствуй, мама! Я дома.
— Дома? Почему? Ты же в это время всегда на работе! Я думала, ты и говорить особо не можешь. Так, на всякий случай звоню.
