Ознакомительная версия.
— У м-м-меня п-п-плохо пахнет изо рта? — спросил Тинч
— «Хорошо» или «плохо» — это дело вкуса, сэр, — ответствовал Гарп.
— Ну, а на в-в-ваш вкус, Гарп? — настаивал Тинч.
— На мой вкус, — не моргнув глазом, заявил Гарп, — у вас изо рта пахнет лучше, чем у любого другого учителя в этой школе. — И он пристально посмотрел через весь класс на Бенни Поттера из Нью-Йорка — вот уж кто действительно был умницей и «прирожденным» остряком, даже сам Гарп не стал бы против этого возражать — и не сводил с него глаз до тех пор, пока с лица Бенни не исчезло насмешливое выражение, глаза Гарпа говорили ясно: он свернет Бенни шею, если тот только пикнет.
Тинч сказал: «Благодарю вас, Гарп!», и Гарп получил первый приз за сочинение, хотя, сдавая мистеру Тинчу свою работу, он приложил к ней следующую записку:
Мистер Тинч! Я тогда солгал Вам при всех, потому что не хотел, чтобы эти засранцы над Вами смеялись. Вам, однако, следует знать, что изо рта у Вас пахнет действительно очень скверно. Извините. Т.С. Гарп.
— Знаете, что я в-в-вам скажу? — начал Тинч, когда они наедине обсуждали последний рассказ Гарпа.
— Что? — спросил Гарп.
— Я ничего не могу п-п-п-поделать с этим з-з-з-за-пахом! Думаю, это потому, что я ум-м-м-мираю, — заявил он и почему-то подмигнул Гарпу. — Я з-з-загниваю изнутри, а запах вырывается наружу!
Но Гарпу его шутка не понравилась. И, уже окончив школу, он постоянно справлялся о мистере Тинче, искренне радуясь, что старый джентльмен не болеет ничем серьезным.
Тинч умер значительно позже от причин, ничего общего не имевших с дурным запахом изо рта. Зимней ночью, возвращаясь домой с преподавательской вечеринки, где, как потом говорили, вероятно, выпил лишнего, он поскользнулся на обледенелой дорожке, упал, ударился головой и потерял сознание. Ночной сторож обнаружил его тело, когда уже рассвело; скорее всего, мистер Тинч умер просто от переохлаждения.
К несчастью, первым, кто сообщил эту печальную новость Гарпу, оказался именно записной школьный остряк Бенни Поттер. Гарп случайно встретил его в Нью-Йорке, где Поттер писал статейки для какого-то иллюстрированного журнала. Скверное мнение Гарпа о Поттере еще усугублялось его низким мнением об иллюстрированных журналах вообще и убеждением, что Поттер всегда завидовал известности, которой Гарп пользовался как писатель. «Поттер — один из тех бедолаг, — писал позднее Гарп, — у кого в столе хранится с десяток готовых романов, но они никогда не осмелятся никому их показать».
В школьные годы Гарп, правда, и сам не очень-то стремился показывать кому-либо свои творения. Только Дженни и Тинч имели возможность наблюдать за его развитием и успехами. И как известно, один рассказ он дал почитать Хелен Холм, после чего решил ничего больше Хелен не показывать до тех пор, пока не напишет что-нибудь такое, о чем она не сможет сказать ни одного дурного слова.
— Ты слыхал? — спросил Бенни Поттер, встретив Гарпа в Нью-Йорке.
— О чем? — удивился Гарп.
— Старый Вонючка-то копыта отбросил, — сказал Бенни. — Замерз насмерть.
— Как ты сказал? — переспросил Гарп. — Кто копыта отбросил?
— Старый Вонючка, — повторил Поттер. Гарп всегда терпеть не мог эту кличку. — Напился пьяным и поперся домой по обледеневшей тропке через лужайку. Упал, ударился башкой и замерз насмерть.
— Ну и жопа же ты! — сказал Гарп с чувством.
— Правда-правда, Гарп, — сказал Бенни. — Такая гребаная холодина стояла, пятнадцать ниже нуля. Хотя, — добавил он вдруг, — его вонючая пасть должна была бы греть его в-в-всю н-н-н-ночь.
Они стояли в баре вполне приличного отеля, где-то в районе Парк-авеню; Гарп никогда не знал, куда он попадал, когда оказывался в Нью-Йорке. Он приехал в город на встречу с кем-то и случайно наткнулся на Поттера, который и затащил его в этот бар. Гарп подхватил Поттера под мышки и посадил его на стойку.
— Ты просто гнида, Поттер, — сказал он.
— Ты меня никогда не любил! — попытался вырваться Бенни.
Гарп слегка подтолкнул его, и полы расстегнутого пиджака Бенни Поттера угодили в раковину за стойкой, где отмокали грязные стаканы.
— Оставь меня в покое! — взвизгнул Бенни. — Ты всегда был любимым лизожопом старого Вонючки!
Гарп еще подтолкнул его, и задница Бенни съехала в раковину; мыльная вода выплеснулась на стойку.
— Сэр, прошу вас слезть со стойки, — вежливо сказал бармен, обращаясь к Бенни.
— Господи помилуй! — возмутился тот. — Да меня же толкнули! Вот кретин!
Но Гарп уже шел к выходу. Бармену пришлось вытащить Бенни из раковины и усадить за самый дальний столик
— Ну что за сукин сын! — бесился Бенни. — У меня теперь вся задница мокрая!
— Прошу вас, сэр, выбирайте выражения! — сказал бармен.
— Ну вот, и траханый бумажник весь промок! — Бенни, пытаясь отжать мокрые брюки, продемонстрировал бармену свой мокрый бумажник — Гарп! — заорал он, но Гарпа и след простыл. — У тебя всегда было отвратное чувство юмора, Гарп!
В общем, замечание справедливое, Гарп и в самом деле, особенно в школьные годы, без особого юмора относился даже к самым своим любимым занятиям — к борьбе и к писательству, то бишь к своей будущей карьере.
— А почему ты решил, что станешь писателем? — спросила его однажды Куши Перси.
Гарп в тот год заканчивал школу. Они с Куши гуляли по окраине города, направляясь берегом Стиринг-ривер в какое-то замечательное место, которое хорошо знала Куши. Она приехала домой на уик-энд из школы Диббса.
Надо сказать, это была уже пятая из приготовительных школ, где училась Куши Перси. Начинала она в Толбот-скул, в одном классе с Хелен, но вскоре у Куши возникли проблемы с дисциплиной, и ее попросили покинуть это учебное заведение. Те же проблемы поочередно возникали и в трех других школах. Среди учеников Стиринга Диббс-скул была хорошо известна и даже пользовалась популярностью — из-за тех самых девочек, у которых были проблемы с дисциплиной.
Был прилив, и Стиринг-ривер казалась на удивление полноводной. Гарп смотрел, как восьмивесельный «шелл» скользит по воде, следом за ним летела чайка. Куши взяла Гарпа за руку. У Куши было множество сложных способов проверить, как к ней относится тот или иной мальчик. Многие из учеников Стиринг-скул мечтали остаться с Куши наедине, но мало кому хотелось, чтобы остальные видели, как он демонстрирует свой интерес к ней. Гарпу, как она заметила, было на это наплевать. Он крепко держал ее за руку. Конечно, они росли вместе, но Куши отнюдь не считала, что за это время они стали близкими друзьями. По крайней мере, думала она, если Гарп хочет того же, что и все остальные, его не смущает, что кто-то видит, как он этого добивается. Этим-то он Куши и нравился.
— А я думала, ты станешь борцом, — сказала она.
— Борцом я уже стал, — сказал Гарп. — А буду — писателем.
— И женишься на Хелен Холм, — насмешливо сказала Куши.
— Может быть, — сказал Гарп и немного отпустил руку Куши. Куши знала, что Хелен Холм — тема, к которой Гарп относится абсолютно без юмора, так что здесь надо поосторожнее.
Вскоре им навстречу попалась компания мальчишек из Стиринг-скул, и один из них, оглянувшись, крикнул:
— Господи, во что это ты ввязался, Гарп?
— Не обращай внимания, — сказала Куши, сжав руку Гарпа.
— Я и не обращаю, — спокойно ответил он.
— А о чем ты собираешься писать? — спросила Куши.
— Не знаю, — ответил Гарп.
Он не знал даже, будет ли поступать в колледж. Несколько колледжей Среднего Запада проявляли интерес к его борцовским талантам: Эрни Холм успел разослать несколько рекомендательных писем. Из двух мест Гарпу пришли приглашения, и он туда съездил. В борцовских залах этих колледжей Гарп почувствовал себя даже не аутсайдером, но прямо-таки нежелательным элементом. Тамошние борцы, казалось, стремились не просто победить его, а уничтожить морально. Его же стремление победить их было не слишком велико. В одном колледже ему сделали очень любопытное предложение — небольшая стипендия на первом курсе, но никаких обещаний насчет второго года обучения. Что ж, в общем-то честно, если учесть, что он из Новой Англии. Но Эрни предупреждал его: «Там это совершенно иной вид спорта, парень. То есть у тебя, конечно, есть способности и, если уж на то пошло, отличная подготовка. Но тебе не хватает честолюбия, азартного стремления к победе. А стоило бы такое стремление развить. Это похоже на чувство голода, понимаешь? Надо быть действительно заинтересованным в победе, очень желать ее».
А когда Гарп спросил у Тинча, куда ему поступить, чтобы стать писателем, Тинч вроде как совершенно растерялся и не знал, что посоветовать. «В к-к-какой-нибудь х-х-хороший к-к-колледж, наверное, — сказал он — Но ес-с-сли ты с-с-собираешься писать, это ведь м-м-можно делать г-г-где угодно, не так ли?»
Ознакомительная версия.
