— Вот, столько тебе причитается за время, которое ты провел на работе…
Слово “работа”, употребленное в таком контексте, может удивить вас. Но в мире якудза, в котором я прожил многие годы и о котором сейчас веду рассказ, каждая отсидка в тюрьме считается разновидностью работы. Поэтому за то время, что член клана находится в заключении, ему начисляют деньги и вручают их, как только он снова окажется на свободе.
Через пару дней для меня устроили дружескую пирушку, чтобы надлежащим образом отпраздновать мой выход на свободу. Конечно, я был совсем юнец и мой ранг в иерархии клана был слишком низким, так что вечеринку в высокоразрядном ресторане для меня устроить не могли. Тем не менее для торжества сняли вполне пристойный зал на втором этаже лавочки, торгующей суши, сразу за храмом в Асакусе. Более того, меня усадили во главе стола, рядом с боссом — как почтенного гостя! — а все авторитетные люди нашего клана расселись по правую и левую руку от нас. Я относился к этим солидным людям с искренним уважением, поэтому испытывал изрядный дискомфорт от такого нарушения субординации.
А какой стол для меня приготовили…
Вы не поверите — красный морской карась, длиною не меньше полуметра, был приготовлен целиком и сервирован на блюде из тонкого фарфора. Поднос поставили прямо передо мной. Остальные блюда тоже были подобраны на самый изысканный вкус.
Но прежде чем приступить к трапезе, я поднялся и глубоко поклонился, как предписывает старинный обычай. Опустился на колени перед боссом и сделал еще один поклон, такой глубокий, что мой лоб слегка коснулся плетеной циновки татами на полу. Я сообщил о готовности “заступить на вахту” — как это называют якудза, — то есть, выражаясь обыденным языком, — приступить к своим обязанностям в нашем клане. Я поклонился каждому из старейших членов клана и повторно высказал просьбу каждому из них. Через некоторое время босс велел мне подняться:
— Ты пережил тяжелые времена, — начал он, — тебе надо немного отдохнуть, так что не спеши взваливать на себя слишком много! После всего, что ты вынес, надо позаботиться о своем здоровье. Может, тебе стоит отправиться отдохнуть, немного развеяться — к горячим источникам или еще куда-нибудь, на курорт?
Из-под верхнего отворота кимоно он извлек увесистый бумажный конверт и протянул его мне:
— Мы все сбросились, чтобы сделать тебе небольшой подарок. Вот список людей — кто и как поучаствовал в этой затее. Уверен, ты не преминешь их поблагодарить… — Имей в виду, — продолжал босс, — теперь ты так или иначе обязан всем этим людям и должен будешь хранить верность обязательствам всю свою жизнь. Всегда помни об этом долге! Ты очень огорчишь меня, если не оправдаешь наших надежд…
В сфере наших деловых интересов принято строго соблюдать принятые на себя обязательства — особенно если кто-то тебе помог. Якудза очень строго следят, чтобы взаимные обязательства соблюдались неукоснительно — поверьте, я не преувеличиваю!
Я много раз внимательно прочитал этот список, практически заучил наизусть, но даже сейчас, когда прошло много лет, старюсь постоянно держать его при себе. А деньги, что я обнаружил в конверте, принесли мне много радости, я развлекался, считай, всю весну и по-мальчишески швырял ими направо и налево в игорных притонах, ресторанах и кварталах красных фонарей.
Да — тогда я развлекся на славу. Но люди не зря говорят — хорошему быстро приходит конец! Однажды — без всякого предупреждения — мне пришло письмо. Я прочитал имя отправителя и впал в полный ступор.
Откуда, вы думаете, была весточка?
Из моего родительского дома, из городишки Утсономия, от моего родного отца!
Но настоящий шок со мной случился, когда я прочитал это послание. Отец прислал повестку о призыве на армейскую службу и отписал, что мне следует немедленно возвращаться домой, поскольку я обязан пройти армейскую медкомиссию по месту рождения! Вот такие дела — я был уверен, что старый седой лис — мой родитель, если еще окончательно не забыл обо мне, то, во всяком случае, не будет активно интересоваться моей жизнью. Но письмо не оставляло мне иллюзий на этот счет. В любом случае — в те времена никто не мог просто так проигнорировать армейскую повестку. Мне пришлось покаянно склонить голову и отправиться на поклон к боссу.
— Надо же… — Босс окинул меня обычным цепким взглядом от носков до самой макушки. — Я думал, тебе лет двадцать пять — двадцать шесть и ты давно перерос призывной возраст…
— Скажите, как мне надлежит поступить в такой ситуации? — потупился я.
— У тебя всего один путь! — отчеканил босс. — Поезжай домой и узнай мнение своего почтенного отца на этот счет. Ты должен благодарить судьбу, что оба твоих родителя живы и здоровы. Лучшее, что ты можешь для них сделать, это вернуться домой и начать работать в семейном деле, чтобы затем унаследовать его. Ведь отец не готовил тебя в профессиональные игроки — как полагаешь? Так что отправляйся домой и надлежащим образом исполняй свои обязательства перед домашними…
Он не добавил больше ни слова, а просто организовал для меня прощальную вечеринку. Я попрощался со старейшинами клана и с большой неохотой вернулся в Утсономию.
Мать разрыдалась, когда увидала меня, рассказала, что бабушка с дедом, оба, не так давно умерли. Вот такие были у них дела…
Призывников собрали на медкомиссию в здании городского совета. С самого утра там толпилась целая орава молодых ребят, но, что удивительно, по результатам медицинского осмотра нескольким призывникам присвоили категорию “А”. Такого давно не случалось, поскольку категория “А” определяла солдат, годных к участию в боевых действиях, а никакой войны на Тихом океане в то время не было. Таких “везунчиков” оказалось всего трое, и я в том числе!
Видите ли, я проходил медкомиссию в 1926 году, а в то время люди еще были сыты войной по самое горло. Первая мировая война началась в 1914 году и длилась целых четыре года, весь мир успел устать от стрельбы и кровопролития. Во всех странах проходили конференции по разоружению, сокращалось число войск, боевых кораблей и прочего оружия.
Но мой отец воспрял духом, когда услышал, что его непутевому сыну, одному из немногих во всем городишке Утсономия, присвоена категория “А”. Многие соседи даже присылали нам коробочки с праздничным красным рисом и прочими угощениями, выражая свою гордость за земляка, удостоившегося высокой чести быть призванным в действующую армию.
На самом деле все обстояло далеко не так блестяще, как выглядело. Не прошло и двух недель после пресловутого медосмотра, как я получил призывные листы с назначением в часть. Мне предстояло быть призванным на действительную воинскую службу в семьдесят пятый полк от инфантерии, мне требовалось прибыть к месту службы такого-то числа декабря месяца. Семьдесят пятый полк был одним из соединений внутренних войск, которые несли службу в Корее, уже само такое назначение не сулило мне ничего хорошего!
На современной карте уже нет государства Маньчжурия [17], но после Первой мировой войны оно еще существовало, а Северная Корея и китайский Шанхай считались, безусловно, японской территорией. Северную Корею аннексировали и включили в состав Японии еще лет за двадцать до моего призыва в армию.
Хорошо это или плохо — но дела тогда обстояли именно так, и мне суждено было охранять корейскую границу. Незадолго до отправки в Корею я получил приглашение от Ассоциации ветеранов армии, в этой организации состояли большей частью отставные офицеры, проживающие в Утсономии. В приглашении говорилось, что Ассоциация устраивает прощальную вечеринку для призывников, и меня любезно приглашали поучаствовать в этом мероприятии. Будьте покойны, ребята из Ассоциации ветеранов устроили настоящее представление — пригласили целую толпу старичков в старомодной военной форме, грудь каждого ветерана была щедро разукрашена орденами и медалями, которые позвякивали при каждом движении. Все это действо было устроено исключительно в нашу честь, на прощание нас провели по всем городским святыням, и мирные обитатели города целой толпой следовали за нами. Они несли патриотические лозунги, флаги с изображением восходящего солнца и прочую атрибутику, которую раздают людям на большие праздники, а в главном синтоистском храме затянули молебен — можно было подумать, что мы уже пали геройской смертью!
На станции нас тоже провожала плотная толпа сограждан. Когда зеваки наконец-то оставили нас в покое, мы смогли по-настоящему подготовиться к отъезду. Нам, всем троим, еще не выдали настоящей армейской формы, мы получили только дешевенькие повседневные кимоно, пояса, чтобы перехватить их в талии, и деревянные сандалии на ноги. Нам запретили брать с собой личные вещи — никаких саквояжей или узлов! Только немного наличности да хлопчатобумажное полотенце, заправленное за пояс спереди кимоно. Армейский представитель заверил, что в армии нас снабдят всем необходимым имуществом, как только мы доберемся до места дислокации части.
