Я не могла его упустить, чем бы это ни кончилось. Он мне был нужен. И что бы ни говорила Милка, он тоже испытывал ко мне интерес. Ну не могла я в этом ошибиться! Теперь главная задача состояла в том, чтобы снова с ним встретиться. Так же как в оба прошлых раза — случайно. И на сей раз я своего шанса не упущу!
Надежду на встречу с Марком на телевидении пришлось сразу похоронить. Там нам поговорить не дадут. Он постоянно в работе. В лучшем случае, поздоровается и пройдет мимо. Значит, я должна с ним столкнуться в каком-нибудь, если так можно выразиться, досуговом месте.
На фестивале «Черешневый лес» я больше ни разу его не встретила. То ли он был занят, то ли на остальные концерты ходить и не собирался. Чтобы выяснить, куда обычно ходит Марк, пришлось задействовать все мои знакомства из области московской светской жизни. Ради получения нужной мне информации я даже пошла на подвиг — замирилась с Ленкой Гэльской. Нашла-таки путь к ее сердцу (совместно с желудком): разорилась на совместный поход в «Боско-кафе». Против этого Ленка не устояла.
Мы замечательно провели там пару часов, поливая общих знакомых — от Леси Радомыжской до сопливки. Я долго плакалась Ленке по поводу своего похода на «этот проклятый день рождения Радомыжской», как мне там было противно, как ко мне приставали с грязными намерениями разные скользкие типы и, наконец, какая ужасная сволочь сама виновница торжества. Ленка радостно меня поддержала:
— Точно сволочь! Знаю ведь, почему она не пустила меня освещать день рождения. Мне уже передали. Подумаешь, написала в статье об открытии бутика «Моноло Бланик», что Радомыжская в туфлях этой марки выглядела как вылитая Сара Джессика Паркер из «Секса в большом городе». Леся решила, будто я имею в виду ее кривые ноги! В общем-то, я именно это и имела в виду, только не думала, что она просечет. А она просекла и на меня обозлилась. Вот дура! Кто же из приличных людей статьи про себя читает. Сама виновата. Я ведь не для нее писала, а чтобы людей позабавить. Ежу понятно: в светской хронике никто про тебя ничего хорошего не скажет.
«Оправдывайся, оправдывайся, — злорадно думала я. — Может, Леся на тебя за свои ножки обозлилась, но, полагаю, инициатива твоего отлучения от нее была целиком сопливкина». Естественно, Ленку я просвещать не сей счет не стала. Мне было гораздо выгоднее, чтобы она оставалась при своем мнении.
Мы ней с удовольствием разгрызли по косточкам Лесю, а затем я эдак невзначай перевела разговор на Марка. Гэльская, увы, оказалась гораздо сообразительнее, чем я думала.
— Интересуешься? — оживилась она, и глазки ее загорелись. — Слушай, а как тебе удалось его подцепить? Я фотографии Гришкины видела, и все хотела тебя спросить.
— Да мы до этого были уже знакомы, — как можно небрежнее постаралась бросить я. Про проект на телевидении я в журнале никому, за исключением сопливки и Анастасии, не сообщала. Чтобы не завидовали заранее, не сглазили и не злорадствовали, если не получится. И уж тем более не собиралась посвящать в свою тайну Ленку.
По поводу Марка наши с ней интересы, к счастью, совпали. Она тоже им интересовалась, правда, не по-женски, а сугубо профессионально, и принялась расспрашивать меня, что за человек Макаров, что любит, чего не любит и так далее. Видимо, пыталась из меня выудить какую-нибудь пикантность для своей светской хроники.
Пришлось напрячь фантазию. Не могла же я ей признаться, что пока ничего не знаю о вкусах и предпочтениях Марка. Мои старания были вознаграждены. Мне удалось выведать у Ленки основные места его обитания. Причем она даже не догадалась, что именно это меня интересует больше всего.
— Слу-ушай, — протянула она. — Если мы на какой-нибудь тусовке с ним пересечемся, непременно меня познакомь. А то он такой закрытый, не подступиться.
— О чем разговор, Ленусь, — мне ничего не стоило проявить душевную широту. Правда, ее настойчивость меня несколько встревожила, и, видимо, это отразилось на моем лице.
— Ой, да не делай такую кислую физиономию! — воскликнула Гэльская. — Не собираюсь я у тебя его уводить! Не моего романа герой. У меня чисто деловой интерес.
Так я ей и поверила! При первой же возможности увела бы. Просто кишка тонка. Но я, конечно же, сохранив супердружеский тон, столь же пылко, как и она, воскликнула:
— Да ты что, Ленка! И не думала ничего подобного. Но вот в чем ты совершенно права, Марк очень разборчив в знакомствах. — Маленький плевок в морду никогда не помешает. Это хорошо ставит на место! Только потом обязательно надо смягчить удар, чтобы в конфликт не переросло. И я поторопилась добавить: — Впрочем, Марка можно понять. С тех пор как он пришел работать на этот канал, его одолевают со всех сторон. Вот он и вынужден соблюдать дистанцию.
— Только ты не забудь про свое обещание.
— Ленка, мы с тобой столько времени вместе работаем. Могла бы уже убедиться: если я что говорю, то обязательно делаю.
— Ловлю на слове.
«Лови, лови», — я уже твердо решила, что без крайней для себя надобности нипочем их не познакомлю. Никогда не имела привычки испытывать судьбу. А Ленка мне больше не нужна. Все, что она про Марка знает полезного, я и так из нее уже вытянула.
Вытянуть-то вытянула, но где его искать? Ходить на все подряд культурные мероприятия? Но Марк, насколько я поняла, посещает их нечасто. С большей долей определенности его можно поймать в любимом клубе или ресторане. Клуб, однако, закрытый. Чтобы войти туда, придется поискать человека с клубной картой. Скорее всего, это будет мужик. То есть, чтобы встретиться с Марком, я буду вынуждена сперва познакомиться с кем-то другим. А смысл? Мне-то как раз надо быть одной или, в худшем варианте, с подругой. Словом, клуб отпадает. Остается его любимый ресторан «Золотое сафари». Он там частенько ужинает, но тоже не каждый день. Значит, придется мне туда ходить как на дежурство. И не просто ходить, а ужинать. По словам Гэльской, Марк минимум раз в неделю в «Сафари» бывает. Буду надеяться, в течение первой же недели мне повезет. Если не налегать чересчур на деликатесы и экзотику, в трубу я не вылечу, хотя там ох как дорого! А главная-то проблема: мне туда тоже нельзя явиться одной. Тем более вечером. Могут не так понять или вообще не пустить. И мужское сопровождение отпадает (смотри выше). Следовательно, как минимум, я должна прийти туда с подругой. Абы кто дня такой миссии не подходит. Полностью доверять я могу только Милке. Но она, во-первых, плохо настроена по отношению к Марку, во-вторых, не выносит подобных заведений, и, в-третьих, бюджет ей не позволяет. То есть придется вести ее за свой счет. Но ежевечерние ужины вдвоем в «Золотом сафари» и мой бюджет не выдержит. Хватит с меня Гэльской. К тому же Милка даже ради меня не согласится на целую неделю забросить свое семейство. Я схватилась за голову. Что же делать? А потом, еще немного подумав, решила поступить, как в детстве. Кинула монетку, и несколько раз подряд выпавшая решка подтвердила: мне обязательно нужно пойти в ресторан. Прекрасно! На один поход я Милку сподвигну. Если к ней пристать с ножом к горлу, не устоит. Вкусно поесть она любит. Особенно то, что не сама готовит. Поэтому пришлось еще погадать на монетке, какой день недели выбрать. О чудо: трижды выпала среда! И, пробормотав: «Жребий брошен — Рубикон перейден», — я приступила к охмурению Милки.
Сопротивление она оказала поистине бешеное, и мне пришлось положить немало трудов на ее уговоры. Больно уж ей моя идея не нравилась. К тому же Марк был как-никак и ее начальником — тоже, по мнению Милки, весомый аргумент против участия в моей авантюре.
— Ты, Юлька, отвечаешь только за себя. А у меня семья. Сама понимаешь: если я потеряю работу, на Костину зарплату нам с такой оравой не протянуть.
— У тебя при всех вариантах радио остается, — напомнила я. — И совсем еще недавно вы только на это жили.
— К хорошему быстро привыкаешь, — вздохнула она. — Я теперь и сама не понимаю, как раньше на все выкраивала деньги. Не шиковали, конечно, но вроде хватало, а теперь получаю намного больше, но к концу месяца все равно ничего не остается. Так что, предупреждаю: если меня по твоей милости выгонят с работы, мою семью содержать будешь ты.
— Значит, согласна? — мне все еще не верилось.
Милка хмыкнула:
— Куда ж мне деваться? Ради любимой подруги готова на все. Даже на глупости. Но об ответственности я тебя предупредила!
— Расписку дать? — засмеялась я. Что ни говори, Милка — чудо из чудес. Счастье, когда есть такой верный друг!
— Ладно уж. Поверю на слово. Значит, говоришь, в среду. Только предупреждаю: плачу за себя сама.
Как ни тревожили меня дырки в бюджете, подобного я допустить не могла и воскликнула:
— Исключено! Глупость моя. А кто дурит, тот и платит.
— Ну, если ты так настаиваешь, — Мила не заставила долго себя уговаривать.
