Короли. 38-39 лет. Свободный покрой костюмов и легкая расслабленность в движениях. Успели все узнать и от всего устать. Пьют лишнее. Обогатили мой английский фразой: "Не хочешь ли, детка, проверить мой мини-бар?" Тузы. Этим за сорок. Думают, что виски в жилах может заменить им молодую кровь. Меня рассматривают с чувством опасной находки. Хочется попробовать, но слишком много волнений.
Их было много. После швейцарца возник британец с ухватками плейбоя, яхтой и насмешливым отношением к жизни. Безобразный, но занятный, как обезьянка. Я звала его Уродец. Он любил водку с тоником и считал, что русская жена это так же пикантно, как вишенка в пирожном. Затем житель Женевы, чей мясистый рот выдавал женолюбивый нрав. Толстый и с деньгами. Любитель сигар. Когда он глубоко затягивался сигарой, у него был совершенно неуязвимый вид. Тихий немец, торговец "Мерседесами", ставивший на мне эксперимент, можно ли напоить русскую до беспамятства. Он для приличия заказал мне водку с тоником, куда время от времени добавляли новую порцию чистой водки. Я держалась как пьяный матрос, который из чувства чести готов выстоять на качающейся палубе родного корабля.
Потом появился еще один англичанин, самый перспективный из всех, со всеми внешними признаками богатства. 32 года, хорош собой. Торговец скаковыми лошадьми. Однажды ему по мобильнику сообщили, что он продал лошадь за сто тысяч фунтов, которая полетит теперь на "Конкорде" из Лондона в Америку. В восторге он выставил шампанское всему бару. Любил, сукин сын, широкие жесты. Он и меня рассматривал как скаковую лошадь, по статям – длинные ноги, тонкие щиколотки, крепкие бедра. Он мне нравился и одновременно пугал. Он был жесток, как всякий сам себя сделавший мужчина, и источал высокомерие, которое медленно подчиняло себе. Как-то ночью он прижал меня к стойке бара вопросом, что же я здесь на самом деле делаю. Под невыносимым блеском его голубых глаз я почти созналась.
"Что ж, – задумчиво протянул он, – может быть, ты то, что мне нужно". Я отшатнулась как от удара. Этот умный капиталист и бдительный калькулятор прикидывал, во сколько я ему обойдусь. Он всерьез верил, что один человек может принадлежать другому на правах частной собственности.
Богачи все таковы. Они говорят: моя вилла, моя яхта, мои деньги, моя женщина.
Привыкнув к восхитительному русскому пофигизму в отношении Женщин ("ушла одна, придет другая"), я вознегодовала, столкнувшись со столь острым чувством собственности западных мужчин. Мне закатывали свирепые сцены ревности, за мной шпионили, мне задавали вопросы, на которые единственным ответом быть пощечина.
Внешняя пристойность треснула по швам, как костюм, сшитый не по размеру Под маской светских манер оказались живые люди снедаемые жадностью к жизни, страстями и неудовлетворенными желаниями. И сущие звери в постели. Но об этом после.
Из всего этого старательного посева ветра я не собрала ничего. Как легко найти мужчин и как трудно найти Мужчину!
Он возник передо мной внезапно, в два часа ночи, на лестнице модного ночного клуба. Я услышала его дыхание, когда Он встал передо мной и заявил: "Я объездил много стран и видел много женщин. Но, клянусь, ты самая честная, самая лучшая и самая понятливая девушка на свете!" Мы оба были пьяны, и через десять минут после знакомства он стащил с меня туфли, положил мои голые ноги к себе на колени и стал гладить их так, как будто я уже давно принадлежу ему.
Все было просто. Проще не бывает. Звали Его Тони, и Он обжигал меня откровенно голодным взглядом. Я была хороша в ту ночь, как чужое счастье, и жадно и доверчиво окуналась в его черные глаза. В номере Тони я позволила ему узнать долгие поцелуи моих наученных губ, движения моих опытных рук, знающих науку прикосновений, но дальше ласк дело не пошло. Как говорит моя подруга Аэлита:
"Приличная женщина с первого раза не дает. Только со второго". Мы договорились о встрече на следующий вечер, чтобы вместе с его друзьями поехать на ипподром, на скачки. (Весь Гонконг сходит с ума по скачкам.) А дальше… Ну, дальше будет ясно. Следующий день я провела очень мило. Целый день мы с Соней валялись около каскада бассейнов. Солнце в радужном кольце словно пробивалось сквозь вату, но жгло и липло к телу всерьез, как будто не было окутано маревом. Картина вокруг – как из фильмов о будущем.
Вообразите себе: все эти бассейны, водопады, горячие и холодные ванны джакузи, пальмы, цветочные клумбы находятся на сюрреалистическом мосту, который соединяет два колоссальных небоскреба пятизвездочных отелей. Внизу, под этим неправдоподобным оазисом гремит мощное, забитое машинами шоссе. Клочок неба находится так далеко, что его и не достать. Когда ты лежишь на пляжном полотенце, на тебя наваливаются пять колоссов зданий, ослепляющих зеркальными стеклами, которые толпятся вокруг, как стадо диковинных жирафов. На сумасшедшей высоте висят бесстрашные мойщики окон.
В послеполуденные часы, когда солнце стало свирепым, я перебралась в летнее кафе и оттуда наблюдала, как мой ребенок лапкой пробует ледяную воду в бассейне, повизгивая, словно щенок, или парится в пузырящейся воде горячей ванны. Я пила красное сухое вино и закусывала корочками свежего белого хлеба, которые макала в блюдечко с подсоленным оливковым маслом.
После бассейна я удовлетворенно осмотрела свое позолотевшее от солнца тело. Я теперь похожа на сочную грушу, которая созрела и просит, чтобы ее съели. Только кто же съест? От Тони ничего – ни писем, ни сообщений на автоответчике. "Ну и хрен с ним!" – подумала я и отправилась с Соней ужинать.
Вернувшись после семи вечера, я нашла магнитофонную запись: "Привет! Это Тони.
Куда ты провала? Жду твоего звонка до половины седьмого". Опоздала! Ну да ладно.
Я оставила сообщение на его автоответчике: "Тони! Это Даша. Буду ждать тебя в очном клубе, где мы встретились вчера". Хемингуэй уверял, что ночные заведения нужны лишь для того, чтобы одиноким мужчинам было где сводить знакомство с нестрогими женщинами, в остальном же это попусту растраченное время да скверный прокуренный воздух. Тут я с ним не согласна. Я люблю сидеть в барах – в них можно видеть настоящую жизнь.
В тот вечер я сидела в ночном клубе за круглой стойкой в ожидании Тони и потягивала виски со льдом, которое переливалось в моем стакане, как морская вода. На мне было простое белое облегающее платье до пола с разрезом до пупа.
Мои соски вызывающе торчали сквозь тонкую ткань. Я рассматривала себя в клубном зеркале и пришла к выводу, что собственное отражение – это единственное общество, достойное меня.
Ко мне намертво приклеился какой-то зануда-австрияк. На его вопросы я отвечала односложно, зато охотно пила за его счет и курила чужие сигареты. Часы показывали одиннадцать вечера, а Тони все не было, и я начала нервничать. "Вы меня извините, но я должна подняться в номер и проверить, как спит моя девочка", – с милой улыбкой сказала я австрияку, чтобы от него отвязаться. Он заявил, что дети – это святое.
Сонька спала прекрасно. Впрочем, как и всегда. Я спустилась вниз и подошла к лифту ночного клуба. "Где же Тони, черт бы его побрал!" – думала я с тоской. И в этот момент я увидела его в компании бесцветной женщины средних лет, одетой в вечернее платье, и пожилого мужчины в очках. Тони растерянно заморгал глазами при виде меня, но ничего не сказал. Мы вместе сели в лифт, и я напустила на лицо выражение холодной отчужденности, внутренне кипя от гнева. Тони пялился на меня, но молчал как дохлый.
В баре я подсела к австрияку, который был просто поражен резкой переменой в моем настроении. "Что случилось?" – испуганно спросил он. "Моя девочка не спит", – трагическим тоном ответила я. "Да, это печально", – согласился австрияк и тут же участливо предложил выпить водки. "Давайте, – согласилась я, – только сразу двойную порцию и безо льда".
Я в два счета разделалась с водкой, взяла со стойки свою маленькую бархатную сумочку и грустно распрощалась с австрияком. Проходя мимо Тони и его компании, я громко сказала во всеуслышание: "Ты паршивый сукин сын!" На мгновение все посетители бара отставили свои стаканы и обернулись, чтобы выяснить, к кому относится это темпераментное восклицание. Я величественно проплыла к выходу, неся свои прелестные бедра (кстати, они приятно пополнели этой весной – есть что нести!).
Тони догнал меня на лестнице. "Что случилось?" – задал он идиотский вопрос. Тут выдержка мне изменила. Я напустилась на него, словно усталая официантка на клиента:
– И ты еще спрашиваешь! Вчера целовал меня, словно припадочный, а сегодня не желаешь знаться, только потому, что идешь в компании с этой сушеной рыбой?! Ты даже не поздоровался со мной!
– Ты ничего не поняла, – терпеливо объяснил 1они. – Мы втроем работаем здесь от нашей фирмы- Пожилой мужчина – мой босс, дама – моя коллега и жена моего друга.
Именно с ними я ездил сегодня на ипподром и хотел взять тебя с собой. Но Тебя не было в номере. – Я оставила тебе сообщение на автоответчике! – возмутилась я.
