Белла вздохнула.
– Я не хочу, чтобы ты приближалась к остальным, пока не успокоишься. У меня в шкатулке с драгоценностями есть какие-то деньги. Возьми их и съезди в Эсален на недельку. Обдумай все хорошенько. Когда вернешься, тебе станет лучше.
– А остальные? – спросила Рэчел. – Каково будет им, когда они узнают, что вся эта магия, вся эта духовность, которую ты проповедуешь, – просто куча дерьма?
– Всё – правда. Они следуют за мной, потому что восхищаются моей силой. А это – часть моей силы. Я никого не предала.
– Ты предала меня.
– Если ты действительно так думаешь, тебе, наверное, лучше уйти. – Белла скрылась в ванной и пустила воду.
Рэчел вошла следом.
– Почему это я должна уходить? Я просто могу им все рассказать. Я теперь знаю столько же, сколько и ты. Я могу повести их за собой.
– Дорогая моя Рэчел. – Белла наливала в ванну масла и не подняла головы. – Неужели ты ничему не научилась, убив своего мужа? Разрушение – мужской путь.
Рэчел как громом поразило. Она рассказывала Белле о несчастном случае, но не о том, что сама вызвала его. Об этом она не рассказывала никому.
Наконец Белла взглянула на нее.
– Можешь остаться, если хочешь. Я по-прежнему тебя люблю.
– Я уеду.
– Прости меня, Рэчел. Мне казалось, ты более совершенное существо. – Белла выскользнула из халата и погрузилась в воду.
Рэчел стояла в дверях и смотрела на нее.
– Я люблю тебя, – сказала она.
– Знаю, дорогая моя. А теперь собирай вещи.
Рэчел было тошно от мысли, что она останется в Беркли, где все напоминало о Белле, куда бы она ни пошла. Она сложила вещи в “фольксваген” и месяц раскатывала по всей Калифорнии – искала, куда бы пристроиться. А однажды утром, читая за завтраком газету, наткнулась на колонку под заголовком “Факты о Калифорнии”. Простой список цифр, сообщавший читателям смутную информацию: какой округ производит больше всего фисташек (Сакраменто), где больше шансов угнать автомобиль (в Северном Голливуде), и так далее. Посреди смеси незначительной на первый взгляд статистики имелась и такая цифра: город в Калифорнии, где больше всего разведенных женщин на душу населения. Хвойная Бухта. Рэчел нашла свою землю обетованную.
Теперь же, пять лет спустя, она прочно утвердилась в местном обществе – женщины ее уважают, мужчины ее вожделеют и боятся. Она продвигалась не спеша – вербовала только тех женщин, которые сами искали ее, преимущественно тех, кто находился на грани развода, кому нужно было на кого-то опереться. Рэчел поддерживала их, давала то, чего им хотелось, а взамен они дарили ей свою верность. Лишь полгода назад она посвятила в свой шабаш тринадцатого и последнего члена.
Наконец, Рэчел могла начать выполнять те ритуалы, которым так старательно училась у Беллы. Много лет казалось, что они не приносят результатов, и Рэчел списывала неудачи на неполный состав. Теперь же она начала подозревать, что земная магия, к которой они постоянно обращались, просто не работает – в ней нет истинной силы и власти.
Она могла подвигнуть свой шабаш на что угодно, и ее приказ будет выполнен. Это тоже какая-то власть. Она умела добиваться чего-то от мужчин одним соблазнительным взглядом – и в этом была власть. Но всего этого недостаточно. Ей хотелось, чтобы магия заработала. Ей хотелось подлинной власти.
* * *
В “Пене дна” Цап учуял жажду власти, снедающую Рэчел, и признал в ней душу, родственную прежним своим безжалостным хозяевам. И ночью, пока Рэчел лежала в темноте своей хижины и размышляла о собственном бессилии, демон явился ей.
Вечером она заперла дверь скорее по привычке, чем из необходимости – преступность в Хвойной Бухте стремилась к нулю. И около девяти часов услышала, как кто-то пытается открыть ее снаружи.
Рэчел села в постели:
– Кто там?
Словно в ответ дверь медленно прогнулась внутрь, косяк треснул и откололся. Дверь распахнулась за ней никого не было. Рэчел натянула одеяло до подбородка и забилась в дальний угол кровати.
– Кто здесь?
Из тьмы прорычало:
– Не бойся. Я не обижу тебя.
Луна светила ярко. Если на пороге кто-то стоял, его силуэт был бы виден в дверном проеме, но сколько Рэчел ни всматривалась, различить ничего не могла.
– Кто ты? Что тебе нужно?
– Нет – это тебе что-то нужно, – ответил голос.
Рэчел испугалась по-настоящему. Голос раздавался из пустоты футах в двух от ее кровати.
– Я первой спросила. Ты кто?
– Ууууууууууууууу, призрак ушедшего Рождества.
Рэчел ткнула себя в ногу ногтем большого пальца – не снится ли ей это. Не снилось. Она действительно разговаривает с бестелесным голосом, как это ни противно.
– Рождество наступит только через несколько месяцев.
– Да знаю. Я соврал. Не призрак я ушедшего Рождества. Я это однажды в кино услыхал.
– Кто ты такой?! – Рэчел была на грани истерики.
– Я – все твои мечты.
Должно быть, кто-то подложил в хижину динамик. Страх Рэчел сменился яростью. Она вскочила с постели и кинулась на поиски мерзкого устройства. Но не сделав и двух шагов, столкнулась с чем-то и упала на пол. Что-то похожее на когти обхватило ее за талию. Она почувствовала, как ее приподнимают и снова кладут на кровать. Ее охватила паника, и она завопила. Мочевой пузырь не выдержал.
– Довольно! – Голос заглушил ее вопли. Окна хижины задребезжали. – У меня нет времени.
Рэчел съежилась. Дыхание спирало в груди, в голове шумело. Она начала было проваливаться в обморок, но что-то схватило ее за волосы и выдернуло обратно. Ее разум метался, пытаясь обрести опору в реальности. Призрак – это призрак. Она верит в привидения? Наверное, пора поверить. Может… может, это он – вернулся отомстить ей?
– Мерл, это ты?
– Кто?
– Прости меня, Мерл, мне пришлось...
– Кто такой Мерл?
– Так ты не Мерл?
– Никогда не слыхал о таком.
– Тогда кто же? Кто ты такой, черт тебя побери?
– Я – разгром всех твоих врагов. Я – власть, которой ты жаждешь. Я – в прямом эфире, непосредственно из преисподней – демон по имени Цап! Та-та-дамм! – По полу что-то защелкало, точно отбили чечетку.
– Ты – дух Земли?
– Э-э, м-м, да, я – дух Земли. Это я. Цап, дух Земли.
– Но я думала, что ритуал не действует.
– Ритуал?
– Мы пытались вызвать тебя на прошлой неделе, но мне показалось, что он не подействовал, потому что я не очертила круг власти девственным клинком, обагренным кровью.
– А что ты взяла вместо него?
– Пилочку для ногтей.
Повисла пауза. Неужели она оскорбила духа Земли? Первое свидетельство того, что ее волшебство – действительно волшебство, и надо же так опростоволоситься, использовав второсортный материал для ритуала.
– Прости меня, – забормотала Рэчел, – но сейчас очень непросто найти девственный клинок, обагренный кровью.
– Все в порядке.
– Если бы я знала, я бы...
– Да нет, в самом деле все нормально.
– Ты оскорблен, Великий Дух?
– Я собираюсь оделить величайшей властью на свете женщину, которая рисует в грязи круги пилочкой для ногтей. Прямо не знаю. Дай подумать секундочку.
– И тогда ты подаришь гармонию сердцам всех женщин нашего шабаша?
– Что ты мелешь, мать твою за ноги? – громыхнул голос.
– Именно для этого мы призывали тебя, о Дух – чтобы ты принес нам гармонию.
– Я еще вернусь к тебе, ведьма, после рекламной паузы. Если я обрету то, чего ищу, мне потребуется, чтобы ты отвергла Творца и выполнила ритуал. А взамен тебе будет вручена власть, которой ты сможешь править всей Землей. Ты сделаешь это?
Рэчел не верила своим ушам. Признать, что ее магия действует, – уже огромный шаг вперед. Но когда предлагают править всем миром? Она не была уверена, что карьера тренера по аэробике подготовила ее к такому повороту.
– Говори, женщина! Или ты предпочтешь всю жизнь выуживать комки волос из душевых стоков и обрезки ногтей из пепельниц?
– Откуда ты знаешь?
– Я уничтожал язычников, когда еще был жив Карл Великий. А теперь отвечай, ибо во мне просыпается голод, и я должен идти.
– Уничтожал язычников? Я думала, духи Земли – добрые.
– Всякое бывает. Ну – ты отрекаешься от Творца?
– Отречься от Богини? Даже не знаю...
– Да при чем тут Богиня? От Творца!
– Но Богиня...
– Неправильный ответ. От Творца Всемогущего. Помоги мне, малышка, – мне не дозволено вслух произносить это имя.
– Ты имеешь в виду – от христианского Бога?
– Бинго! Отрекаешься?
– Я давным-давно это сделала.
– Хорошо. Подожди здесь. Я сейчас вернусь.
Рэчел хотела сказать еще что-то на прощанье, но слова не шли в голову. Она услышала, как снаружи зашуршали листья, и подбежала к двери. Под ровным лунным светом на ближайшем пастбище бродил крупный рогатый скот, и между силуэтами что-то передвигалось. И чем дальше к городу оно уходило, тем больше становилось.
