– За КС! С днем рождения! – произнесла я громко тост, выпила рюмку и отключилась.
– Дочь, проснись! – Голос папы заставил меня распрощаться с красочным сном. – Ты чего тут?
Я с трудом подняла налитые свинцом веки. Первое, что увидела, – пустая бутылка из-под водки. Я заснула прямо за кухонным столом.
– Почему? – вопрошала я, еле ворочая языком.
– Что почему? – искренне не понимал папа.
– Почему ты так со мной? Я была одна в день рождения! Брошенная и забытая, как дворняга!
– Я оставил записку на твоей кровати. Я ушел, потому что думал, что… тебе и Максиму нужно побыть наедине. Я думал, вы поедете в ресторан, а потом… квартира была бы в вашем распоряжении.
– Да… И мы с Максом вскарабкались бы на ложе, где ты придаешься страсти с Маришей. Еще на нем умерла моя мама.
– Зачем ты так? Я хотел как лучше!
– Да! Все хотят как лучше! Я понимаю…
Резко встав, я поспешно вышла из кухни. Голова трещала от спиртного, выпитого накануне. «Субботний день не задался. Хорошо, что сегодня выходной», – мямлила я тихо себе под нос, умываясь холодной водой.
Я открыла шторы в моей комнате, впустив унылый, серый день. На кровати красовался белый листок, на котором быстрым почерком было написано: «Дочь! Поздравляю! Ты стала на год мудрее! Желаю успехов и счастья. Папа».
– Как телеграмма от скупых родственников, – усмехнулась я.
Что-то блеснуло на покрывале – маленький серебряный кулончик. Скромный подарок заботливого папы. Он знает, что я терпеть не могу серебро. Я повертела в руках безделушку: причудливая форма изделия забавляла. С другой стороны подарка старательная надпись: «Милой Марише».
Я вернулась на кухню и швырнула на стол кулон. Иван Павлович смотрел непонимающе.
– Это подарок для твоей подстилки. Решил сэкономить?
Иван Павлович заерзал. Посмотрев гравировку, виновато прошептал:
– Я перепутал. Это случайность.
Приперлась Голубева, чтобы провести выходной со своим возлюбленным. Она безразлично поздравила меня с прошедшим праздником и вручила набор гелей для душа.
– Я тронута, – как бы поблагодарила я ее хриплым голосом.
– Я вижу, – был такой же любезный ответ.
Мы обменялись с ней попутанными Иваном Павловичем кулонами. На моем подарке красовалась сухая надпись: «Дочери от папы». Я расплакалась. В моем мишке покоилась новая будничная заметка:
Лишний человек.
Это тот, кто не может втиснуться в переполненный автобус.
Я лишняя в жизни тех людей, которых ценю. Двери закрываются снова и снова. И я остаюсь одна.
Я мирилась с моими демонами, которые подстрекали меня изменить жизнь в лучшую сторону. Их методы были радикальны. Я не могла себе позволить размахивать мечом справедливости, словно палач. Я сопротивлялась. Я терпела. Моя жизнь, как карточный домик, рушились на моих глазах. Я не знала, какое нужно средство, чтобы спасти остатки разума…
В дверь позвонили. Наш круг знакомых был слишком узок, чтобы ожидать посетителей в доме в выходной день. Папа с Голубевой ушли развлекаться, а я тихонечко приходила в себя после кухонного дня рождения. Незваный гость был слишком настойчив и звонил бесконечно, я нехотя вышла из своей комнаты и поплелась к входной двери.
К моему удивлению, на пороге я увидела молодую женщину. Лицо ее было знакомо, но откуда – я не имела понятия. Искорка– мысль пронеслась в моей голове, что эта женщина – новая пассия папы и власти королевы Мариши пришел конец… Но я ошиблась, гостья смотрела на меня слишком заинтересованно, я сделала вывод: ей нужна я!
– Здравствуйте, Алена. Я пришла с вами поговорить, – серьезно сказала незнакомка.
– Пройдете? – предложила я вежливо.
– С удовольствием.
Мы вошли в гостиную. Молодая женщина медленно осмотрела комнату. Она молчала. Казалось, она размышляет о чем-то серьезном, ищет слова, чтобы начать важный разговор.
– У вас уютно, – сухо сказала она и натянуто улыбнулась.
Женщина выпрямила спину и расправила плечи, чтобы ощущать себя увереннее.
– Чай, может быть? – продолжала я любезничать.
– Не хочу, спасибо, – ответила она сухо.
Я заметила, что левая бровь черноволосой незнакомки нервно дергается, видимо, леди-холод была напряжена. Откуда мне знакомо ее лицо – я так и не вспомнила. Я молча уставилась на молодую женщину, подыскивающую слова к началу диалога. Она опустила голову и сосредоточилась, словно что-то вспоминала. Я посмотрела на часы, затем на нее. Теперь меня пробила нервная дрожь, как будто я, а не она навязчиво приперлась в чужой дом в выходной день.
– Не могу вспомнить ваше имя. – Я устала ждать начало разговора.
– Мы с вами и не знакомы. То есть заочно я вас знаю, но вот воочию – никогда не виделись. Меня зовут Анжелика.
– Красивое имя.
– Спасибо. Папа постарался.
Женщина с прекрасным именем Анжелика немного помешкала, после чего вдохнула полной грудью и вымолвила, испытующе глядя в мои глаза:
– А вы, кстати, знакомы с моим папой. Хотя, с другой стороны, совсем некстати вы с ним знакомы.
– А кто ваш папа?
– Мой папа очень хороший человек, и я его очень люблю. Мало того, я еще очень люблю свою маму, а ей нужна помощь. А помочь может только один человек – это вы, Алена! – протараторила гостья, будто зазубрила эти слова.
– Чем же я могу помочь вашей маме? Я не медик, не знахарь, не целитель.
– Но у вас есть шанс стать и медиком, и знахарем, и целителем.
– Не понимаю…
– Максим – это мой отец. Из-за вас он хочет бросить семью. Моя мама сейчас лежит в больнице, у нее нервный срыв. Понимаете? Удар произошел, когда отец сказал, что разводится с ней.
Все встало на свои места! Вот откуда я знала ее лицо – дочь дяди Максима предстала предо мной. Мне хотелось рассмеяться ей в лицо и проорать, что я счастлива такому нелепому знакомству с отпрыском моего любовника. Теперь мне была понятна причина странного поведения Максима. Он действительно решился уйти от старой жены, чтобы приобрести новую. И новость о разводе, которую он сообщил в ночь после похорон моей матери, не была выдумкой.
– Я не хочу потерять маму, – продолжала повествование Анжелика. – Скажу больше, я не позволю ей уйти. Она мне нужна. А ей очень нужен папа. Отпустите его. Алена, вы молоды, красивы. У вас все впереди, зачем ломать жизнь другим людям. Я готова дать вам денег столько, сколько вы попросите, или, если хотите, будете получать каждый месяц определенную сумму.
– Получать сумму? Из ваших карманных расходов? – съязвила я.
– Нет, у меня своя юридическая фирма. Я сама зарабатываю на жизнь и не нуждаюсь в содержании ни родительском, ни каком-либо другом. Мы назначим вам сумму, которую вы будете получать, а взамен вы подпишите кое-какие документы. Все очень просто.
– Действительно, так просто. А что будет, если об этом узнает Макс?
– Папа об этом ничего не должен знать. Боже мой, ну подцепите себе другого! Сколько их в рестораны ходит.
Беспечность дочери моего экс-любовника меня бесила.
Я решила продолжить поединок:
– А может, я люблю вашего отца.
– Простите, но я вам не верю. Я ведь пришла не просто заключить сделку, а кое в чем убедиться.
– И в чем убедились?
– Что папа вам не нужен – это видно.
Прозорливая дама, предлагающая отступные, смотрела на меня уничижающе. Мне нечем было крыть! Анжела была права: я не любила ее отца.
– Откуда вы обо мне узнали? – спросила я безразлично.
– Папа сказал. Мы с ним самые большие в мире друзья.
– А мой адрес тоже он сказал?
– Нет, адрес пришлось искать. У меня есть связи. Это не составило особого труда.
– А ваш самый большой друг на свете не сказал, что мы расстались?
– Нет.
Анжелика облегченно вздохнула.
– Странно. Между нами все кончено. Надо было вам пораньше прийти. Эх, такая сделка сорвалась.
– Если вы нуждаетесь в деньгах…
Голос в моей голове прокричал, я вторила ему, глядя на дочь Макса:
– Я нуждаюсь в любви!
Я подошла к ней вплотную и несколько секунд молча смотрела в ее большие серо-зеленые глаза. Ни один мускул на ее лице не дрогнул. Анжелика взирала на меня с вызовом. Думаю, именно так выглядела Зоя Космодемьянская на допросах: с гордо поднятой головой, готовая на все ради правды. Я придвинула свое лицо к ней очень близко, она не отстранилась. Наши дыхания соприкасались, я тонула в ее глазах, которые стали ярко-зеленого цвета. Я поцеловала прекрасную Анжелику. Страстно и нежно. Она ответила на мой поцелуй. «Бедная девочка, ты на все готова ради своей матери», – прошелестели мысли в моей голове.
Отстранившись от ее горячих губ, я посмотрела на нее многозначительно и холодно произнесла:
– Вы целуетесь так же хорошо, как ваш отец. Она опустила глаза. Щеки ее вспыхнули.
– Это самый экзотический комплимент из всех, когда-либо слышанных мною, – ответила леди-закон высокомерно, но голос ее дрогнул.
