Прощаясь, докторша смерила Юдит взглядом и бросила замечание, на сей раз серьезным тоном, в котором нельзя было не почувствовать искреннюю озабоченность: у меня тоже есть для вас совет. Юдит: и какой же? Райнманн: не замыкайтесь в себе! Доверяйте тем, кто хочет вам добра. Положитесь на друзей. С проблемами психического свойства в одиночку не справиться. Наилучшая питательная среда для вечных «сотых» — изоляция.
В пятницу Юдит надлежало покинуть клинику. Но, несмотря на хроническую мерзость лишенного кофеина кофе, у которого в больнице не было альтернативы — здесь не позволяли даже безалкогольные горячительные напитки, — с каждым днем ей здесь нравилось все больше, и она даже прибавила за время лечения четыре килограмма. Поэтому она растянула свое пребывание тут до понедельника, чему очень обрадовался ее личный врач с двухцветными глазами, который догадывался, что́ удерживает Юдит в больнице, и драматично сокращал интервалы посещений. В общем, он положил на нее глаз. К сожалению, не того цвета.
Совет докторши Райнманн Юдит приняла близко к сердцу и начала выполнять без промедления, так что вскоре больничная палата стала походить на квартиру со многими жильцами. Одного за другим Юдит стала приглашать всех своих друзей, включая тех, с кем дружила раньше, и собирала комплименты, касавшиеся ее внешности, радостного состояния духа, раскрепощенности и положительного воздействия отдыха. Всем нравилась ее теперешняя улыбка и сексуальная белая короткая ночная рубашка. Слова одобрения со стороны мотивировали Юдит к жизни и приводили прямо-таки в эйфорическое расположение духа. Столь стремительное выздоровление души в психиатрической лечебнице пока не имело прецедентов.
Однако внезапно Юдит снова заметила за собой нездоровый интерес к заботам окружающих, к тем обременительным будничным житейским мелочам, которые в случае необходимости, конечно, можно не замечать какое-то время, но от них не избавишься насовсем. Скоро она снова начала волноваться по поразительным пустякам: о пропавшем мусорном мешке, о бригадах мух-пестрокрылок в чаше с фруктами, о носках, которые после стирки были перепутаны по парам и теперь не сочетались ни по цвету, ни по материалу.
Юдит полагала, что ей предстоит преодолеть еще пару трудных фаз, и тогда с ее травмой будет покончено. Получилось же у нее пару раз думать о Ханнесе и не прийти в волнение! Поскольку ему удалось всех ее друзей и даже самого Лукаса убедить в своих добрых намерениях, то, видимо, она осталась последней, кто, проанализировав ход событий, пришел к заключению: Ханнес — ее демон, темная сторона ее души.
По ночам Юдит не слышала ни шума, ни голосов, ни чего-либо странного. И прекратила с ними считаться. Естественно, от химических препаратов по вечерам она чувствовала себя немного подавленной и крепко засыпала также не без помощи таблеток, зато рано утром после пробуждения у нее была ясная голова, и она могла спокойно и без страха глядеть в будущее. После лечения Юдит намеревалась всерьез заняться «частной жизнью» и когда-нибудь создать семью с мужчиной примерно тридцати-сорока лет, способным вступить в брак. Когда она думала об этом, то снова ощущала себя девятнадцатилетней девушкой.
В воскресенье во второй половине дня накануне последней ночи в больнице к ней пришла Бьянка и еще издали поразила своими сияющими глазами.
— Госпожа начальница, вы так отъелись, что на лице уже не видны скулы! — воскликнула она. — Однако фигура у вас все еще как у Кейт Мосс. А это несправедливо! Если я начинаю много есть, то у меня все уходит в грудь и в задницу. Впрочем, за неделю Бьянка повзрослела по меньшей мере лет на десять — сказались стрессовые нагрузки.
— Прежде чем успеет стемнеть, я успеваю продать почти все лампы, — пожаловалась она.
— Бьянка, я горжусь, что ты смогла в одиночку справиться с нагрузкой, — улыбнулась Юдит, просмотрев отчетность.
Бьянка: это было прикольно на самом деле. За исключением… На этом месте ученица стала нервно озираться. Юдит: за исключением чего? — Бьянка: за исключением одного сюрприза, который вас ожидает! Юдит: ну давай же, не тяни! Бьянка: нет, только в магазине. Когда придете, сами увидите. Губы девушки вывернулись кверху лиловым полукругом.
В понедельник утром Юдит вышла из больницы и в утренней дымке отправилась на такси домой. Ей хотелось встретить на лестничной клетке кого-нибудь из соседей, чтобы нарушить тишину приветствием, но как назло никто не попался, и пахло как всегда плесенью, луком и старой бумагой. Когда она открывала дверь, ей вспомнился — первая тягостная мысль за последние несколько дней — господин Шнайдер, умерший от рака сосед, уведомление о смерти которого висело у нее на дверной ручке.
У себя в квартире, где все напоминало о мрачном периоде жизни, Юдит не почувствовала себя комфортно. И она решила заняться активной деятельностью: сменила постельное белье, переставила мебель, заново декорировала окна, перебрала платяной шкаф и даже рассталась с двумя парами туфель, после чего переоделась в одежду канареечных цветов для выхода на работу, что должно было символизировать начало новой жизни.
В магазине Юдит появилась за полдень и с порога, откуда ее торжественным жестом приветствовала Бьянка, ей бросилась в глаза перемена: изменился свет, он стал более матовым, приглушенным, не хватало специфического блеска. Исчезла огромная овальная люстра с кристаллами из Барселоны, провисевшая в магазине пятнадцать лет и заставлявшая восхищаться любого, кто заходил, но которую почему-то никто не хотел забрать. Люстра была сокровищем Юдит среди других светильников, самым драгоценным предметом.
— Продана! — объявила Бьянка. Она стояла по-военному прямо и похлопывала себя по груди.
— Неужели? — только и смогла произнести Юдит. Бьянка: семь тысяч пятьсот восемьдесят евро, госпожа начальница. Вы не рады? Юдит: нет-нет, рада, естественно, да еще как! Только… мне надо только… — она присела на уступ. — Кто? Бьянка пожала плечами: без понятия. Юдит: что это значит?
Бьянка: это значит, что я не могу сказать, кто покупатель, потому что той женщины здесь не было, так как в понедельник… или это было во вторник, нет, в понедельник… или все-таки во вторник? Юдит: какая разница! Бьянка: в общем, позвонил какой-то мужчина и сказал, что фрау Дингз желает приобрести люстру, какую видела у нас в магазине. Мужчина описал люстру, и я сразу поняла, что он говорит про огромную люстру из Барселоны, у которой так приятно позвякивали кристаллы. Ну я, само собой, сказала, сколько она стоит. А мужчина не выпал в осадок, а заявил, что цена нормальная, он заплатит, поскольку эта женщина хочет непременно заполучить люстру, и попросил ее снять и упаковать. И еще сказал, что пришлет за ней человека. А в пятницу… или это все-таки был четверг? Юдит: без разницы!
В общем, ее действительно забрали и оплатили наличными, сразу в руки! Юдит: кто? — Бьянка: посыльные из службы доставки. Два молодых человека, но, к сожалению, не слишком привлекательные. Пауза. Так вы не рады? Нет-нет, разумеется, но только так неожиданно, что я… Бьянка: я вас понимаю, люстра в десять раз старше меня и висит тут целую вечность. И уже не она висит, а ты на ней висишь. Но за такие деньги… Юдит: значит, ты не знаешь, кто был покупателем? Бьянка: конечно, начальница, мне самой было любопытно, и я спросила одного из двух молодых мужчин, того, который повыше и с полудлинными светлыми волосами… Юдит: ну какая разница! Бьянка: я спросила его, куда они увозят люстру. Он ответил, что сам толком пока не знает, потому что должен звонить человеку в свою фирму, и он уже звонил несколько раз, но никто не подходит к телефону. Юдит: вот как!
Бьянка: я не отступила и задала ему еще вопрос: на чье имя записана покупка, то есть я думала, что он назовет имя той женщины. Юдит: и что он? — Ну, тут другой объяснил, что они не могут назвать имени, поскольку покупатель пожелал остаться неизвестным. Эта женщина, кажется, богатая, коллекционирует искусство, и у нее дома чуть ли не картины Пикассо висят, в таких случаях люди не больно-то… Юдит: да-а, я понимаю.
Бьянка: и все-таки он выдал мне ее имя, наверное, хотел показаться важным человеком или познакомиться со мной, хотя он уродина. — Девушка состроила гримассу отвращения, потом взяла заранее приготовленный листок бумаги. Ее зовут Изабелла Пермазон. Вряд ли она широко известна, в «Фейсбуке» я ее не нашла.
— Изабелла Пермазон, — прошептала под нос Юдит и уставилась на листок.
— Вы знаете такую?
— Нет-нет, — быстро ответила Юдит, — только имя… имя…
— Да не имеет значения, — усмехнулась Бьянка. — Главное, что она купила люстру, госпожа начальница.
— Да, Бьянка.
— Но вы не больно-то рады, я посмотрю, — заметила та.
