- Молодец - здорово придумал, - похвалил Петра Коляныч.
Он с разгону прыгнул в воду. Накувыркавшись, нанырявшись, накупавшись, Коляныч бухнулся в соседний шезлонг.
- Между пночим, купание пнатное.
Коляныч лениво глянул на друга и ответил:
- Люди с такой миллионерской внешностью должны хоть изредка пользоваться своей головой, чтобы подумать - можно ли брать деньги с лучшего друга?
Петрович замялся и покраснел.
- Шучу, шучу. Снушай, Коняныч, ты… это… никому не наспностнаняйся пно беспнатное купание, надно?
- Заметано, - пообещал Коляныч.
На пляж зашел Арнольд Израилевич, поздоровался и, осмотрев прикид Петра, выказал свое восхищение драконом на миллионерских шортах. Обнажив молочно-белое тело, тоже прыгнул в воду. После него пришел Опанас…
Взбодренные после купания, все расселись кругом. Хвалили Петра и беседовали.
- Петрович, - обратился к Петру Опанас, - человек, который курит такие же сигары, как Рокфеллер, не может иметь подобный пункт о рыбной ловле.
- Почему? - спросил Петро.
- Потому что за рыбной ловлей скрывается больше, чем ловля рыбы. Ты же сам рыбак и должен понимать. Это целый ритуал. Встаешь рано утром, собираешь снасти, едешь на речку или озеро, ищешь место и тэ дэ и тэ пэ. А то, что предлагаешь ты - проще подняться и купить в магазине.
- Да, совсем забыл, - поменял тему Опанас. - Зайди ко мне завтра в девять, поедем на выставку «Автотехсервис» выбирать оборудование для нашей СТО.
Когда друзья разошлись, арендатор Петро, стоя на берегу своего озера, пробурчал.
- Днузья называются, взяни и обоснани мечту.
Озеро стало последним самостоятельным бизнесовым проектом Петра.
Вернемся к шведам. Выслушав сбивчивый рассказ Петра о звуковой атаке Оззи Озборна, Опанас и Арнольд клятвенно пообещали разобраться и принять меры. Но Петро был так взволнован, что пытался рассказать о своих душевных муках в пятый раз. Проснулся Свенсен, протер глаза. Опанас налил коньяка Свенсену и Петру, потом принес из холодильника холодного пива себе и Арнольду. В дверь снова постучали. «Входи», - обреченно вздохнул Опанас. Появился Коляныч. Без приглашения уселся за стол.
- Сверло принес, - ответил Коляныч на вопросительный взгляд Опанаса Охримовича.
Опанас снова вздохнул и поставил перед новым гостем рюмку.
Выпили.
- А где Петерсен? - строго спросил Арнольд. - С ним все в порядке?
- Так точно, - доложил Коляныч, - играет с Тирпицем в го, они так подружились.
Арнольд и Опанас переглянулись.
- Коляныч, тебе пора вязать с травой.
- Это точно, - согласился Коляныч, - гросс-адмирал скоро загонит меня в могилу.
Коляныч заметил, что у Петра нет половины зуба и, обрадовавшись, спросил:
- Опять ногти на ногах грыз? Ладно, не переживай. - В двести восемьдесят девятом гараже стоматолог Юрий Свиридович установил американское оборудование. Он работает неделю, а очередь уже на полгода вперед. Но бермудовцев обслуживает без очереди и со скидкой.
- Пнавда? - обрадовался Петро.
- Правда, - Коляныч налил себе рюмку коньяка, выпил и поднялся, - любые зубы, - продолжил он, - из фарфора, золота, мореного дуба, но я тебе посоветовал бы из титана, чтобы не только ногти, но и арматуру мог перекусить.
- Смішно козі, шо снака в гнязі, - парировал расстроенный Петро.
Коляныч поблагодарил Опанаса за угощение и вышел. Через минуту коньяк так вставил Петра, что он, забыв про Серегу, стал готовиться ко сну.
- Э нет, дорогой, - тряхнул его за плечо Опанас Охримович, - спать к себе.
Петро, качаясь, стал прощаться.
- Не забудь, сегодня собрание в час, - напомнил Арнольд Израилевич.
Петро уже не мог поддержать разговор, он только поднимал руку. Жест обозначал, мол, ребята, не волнуйтесь, Петро не подведет. И предпринял первую попытку телепортации своего тела в собственный гараж. Свенсен выпил вторую рюмку, посидел минуту, потом прилег на диванчике и опять задрых.
Опанас и Арнольд продолжили пивной марафон.
- Надо будет поговорить с Серегой. Совсем он загнобил Петра, - прервал молчание Арнольд.
Опанас, соглашаясь, кивнул. Разговор опять вернулся к повестке дня собрания акционеров. Минут пятьдесят их никто не беспокоил.
Опанас покончил с раками и приступил к чистке бороды. В дверь снова постучали.
- Входи, кто бы ты ни был, - бодро крикнул Опанас Охримович.
На пороге появился Серега.
- Які люди! - пародируя Серегу, приветливо встретил его хозяин. - Проходи и расскажи, когда ты закончишь издеваться над Петровичем.
Серега сел за стол и хмуро ответил.
- Дядя Опанас, такое у меня сегодня настроение гнусное - всё из рук валится.
- Это потому что человека хорошего ты обидел.
- Надоел мне ваш Петрович, - огрызнулся Серега, - придурок социалистический, не может понять, что началось другое время, страной уже который год управляет рынок. Вроде и в Бельгии поработал, а толку никакого.
- Рынок, говоришь, - прищурил хитрый глаз Опанас Охримович, - это где же тебе такое рассказали?
- В Национальном университете народного хозяйства.
- А-а-а, - протянул Опанас Охримович, - топ-менеджеры, селзы, супервайзеры, слушай, может, ты что-то не так понял? Хотя правильно ты всё сказал, Серега, правда, есть одна неточность. Не страной, бери выше - рынок правит человечеством, которое опрометчиво вручило ему свою судьбу. И радоваться, я тебе скажу, нечему.
- А что, раньше лучше было? - Серега обиделся за рынок.
- Рынок твой думает одним полушарием, полушарием наживы. Поэтому ему выгодно, чтобы ты тоже думал, как он. А лучше вообще не думал и жрал эмульгаторы, стабилизаторы, красители и разрыхлители, не задавая лишних вопросов. Поэтому ему нужны рядовые. Он в генералах не нуждается. Он сам себе генерал, министр, президент. Вернее, у него есть генералы, министры и президенты. Хорошо проплаченные. Но рынок их тотально контролирует, не спуская с них глаз. И при малейшей ошибке беспощадно наказывает.
- Да ладно тебе, вспомни, чем были Бермуды без рынка.
- Цветы цветут и на болоте. Ты не перебивай старших, а послушай, умнее станешь. Рынку твоему нужно, чтобы ты беспощадно приобретал, крепче прилипая к вещам. Для этого он пойдет на всё. А если ты начинаешь думать и перестаешь бродить со стадом за рекламными агентствами, то сразу же превращаешься в мишень. Рынок не любит и не прощает подобной свободы. Рынок желает, чтобы твой мозг спал, и желательно с детства. Он, как шулер, достает из рукавов технологии. Медиатехнологии, политтенологии, технологии продаж, раскруток и т. д. и т. п. Тянешь руки к книге - получи телевизор с сотней каналов. Опять хочешь читать? На тебе желтую газету и глянцевый журнал. Решил написать письмо? Не положено - пошли дебильную смс-ку. Хочешь зарядиться возле Моцарта? Лучше послушай «фабрику звезд». Купи дорогие часы, приобрети костюм от кутюр, постарайся сам попасть на ТВ-шоу, сфотографируйся и гордись тем, что тусуешься со знаменитыми педрилами. Ты когда в последний раз книгу читал? Небось, в четвертом классе?
- Петрович за всю свою жизнь ни одной книги не прочитал, но вы же его все равно любите, - засмеялся Серега. - А я вот Акунина осилил в прошлом квартале. А когда читать? Времени и так ни на что не хватает. Дядя Опанас, не грузите, а налейте мне лучше сто грамм.
- До собрания - нет.
- Кстати, тебя Нелка искала, - вспомнил Арнольд.
- Я ее уже видел, - ответил Серега, трогая распухшее ухо и мрачнея лицом.
Серега, не получив водки, расстроился и полез в нервную полемику.
- А чем может похвастаться ваше поколение? Что вы принесли из своего советского прошлого? Культуру кабака и блатные песни зоны? Чем вы можете гордиться? У меня, как только услышу песню Пугачевой или Киркорова, сразу выделяется желудочный сок, а руки механически ищут вилку и стакан.
- Самое интересное, - что ты прав, Серега. Я тебе так отвечу, - сказал Арнольд, - советский ресторан - это было единственное место, где можно было потратить деньги хоть на что-то. В стране без блата практически ничего нельзя было купить. Дефицитом было все - одежда, обувь, ковры, холодильники, телевизоры, жратва, автомобили. Да что там автомобили, апельсины продавались только в столицах союзных республик.
- А бананы? - дальше издевался Серега.
- А бананы редко даже в Москве бывали. И только там можно было урвать хороший чай и кофе. Так что, Сергуня, напрасно ты скалишь зубы. Процветали те жанры, которые максимально сблизились с зоной и рестораном и на которые цензоры не могли набросить хомут. Через зону за семьдесят лет прошли десятки миллионов, а в ресторан ходили почти все. Ты думал когда-нибудь, почему Beatles не появились в Житомире, например? Чем Житомир хуже Ливерпуля или Лондона?
Арнольд пробурчал: «Потому что метро в Лондоне было построено, когда у нас отменили рабство».
- У них там, за бугром, произошел колоссальный взрыв массового сознания, выразившийся в бурном развитии рок-музыки, литературы, кино, изобразительного искусства. Появилась плеяда новых культовых имен. Это была реакция послевоенного поколения на прошедшую страшную войну, на количество жертв и разрушений, на смену носителей информации, началась эра телевидения, а мы были изолированы от этих процессов железным занавесом. Прибавь к этому идеологическую зашоренность и получится, что историю, историю культуры, литературу, искусство мы изучали вырванными из контекста, т. е. все, что хоть как-то бросало тень на марксизм-ленинизм, было запрещено. В стране был разрешен только социалистический реализм. Никакого Генри Мура, Энди Ворхала, никакого Стенли Кубрика, никакого Альфреда Хичкока, никакого Джимми Хендрикса.
