У Спирита хранились их телефоны, был адрес Димы, уехавшего так далеко, даже адрес и телефон его учёного брата в Москве. Но, так или иначе, с ними всеми разводила судьба. Или каждый шёл своим путём, отличным от пути Спирита, но забирающем всё время, все помыслы. И, случайно встретившись, они неизбежно должны были разойтись, пусть и вспоминая друг друга с теплом?
У Спирита остались только знакомые, необходимые для заработка. Прежде всего, Саня, его бывший одноклассник, с которым имел дело дольше других.
Не все одноклассники отвернулись от него?
В девятом классе Саня был новеньким, они не перемолвились ни единым словом, Спирит, изредка появлявшийся в школе, с лёгким удивлением замечал его – высокого, широкоскулого, в квадратных очках. Несмотря на грубоватую внешность, Саня был потомственным интеллигентом, манеры выдавали его. И, когда, прознав про болезнь, всё стали избегать Спирита, а Спирит замечтал о понимании со стороны ровесников, на которых недавно не обращал никакого внимания, Саня был, пожалуй, единственным, кто по-человечески разговаривал с ним. Врождённый такт не позволял ему даже в мелочи показать, что боится или чурается Спирита. Однако намеренья сближаться у него не было, это Саня тоже умел дать понять мягко, но недвусмысленно. Спириту было невыносимо обидно. Было так одиноко – теперь. Первый свитер, подаренный Сане, был задуман маленькой взяткой, неожиданным сюрпризом, приглашением к дружбе, Спирит видел, как Саня, жутко неравнодушный к стильной одежде, восхищался подобным в принесённом кем-то недоступном иностранном журнале.
А! Спицы Спирит взял в руки маленьким. Забавляя взрослых, подолгу наблюдал за бабушкой и требовал, чтобы его научили. Часто корпел над вязанием столько, сколько, казалось, не может никем не понукаемый ребенок. Часто успокаивал за этим детские обиды. Забросил, когда его время поглотили чтение оккультных книг и упорный тренинг. Мама, с которой, узнав, что он эпилептик, а не избранник мистических сил, вновь советовался обо всём, предложила снова вязать, чтобы отвлечься от тоски по разрушающим Разум снам, согласно кивая, это как бы одобряли врачи. Спирит приступил к делу гораздо серьёзней, родители доставали книги, журналы, вырезки из различных изданий. Спирит одел всю семью, ему заказывала родня, оплачивая пока только шерсть. Мама сразу одобрила мысль Спирита о презенте для Сани. Она так хотела помочь ему вырваться из замкнутого круга, найти себя среди людей.
Саня был потрясен, хотя даром принять не хотел, забрал свитер домой, не в силах удержаться, но потом предложил за него деньги. Спирит был тогда слишком горд. Презирал свое даренье, не помышляя, конечно, взять назад. Саня был больше ему не интересен. Хотя тот с тех пор с трудно скрываемой завистью смотрел на его шапку и шарфы, пуловеры. Пробовал завести разговор о том, чтобы заказать у него пару вещей. Проглатывал свои осторожные слова, наткнувшись на внезапный холодный взгляд Спирита.
Но как-то Спирит решил купить себе учебник психиатрии – Снежневского, очередное переиздание, у родителей не оказалось денег. Они не захотели и занять, небольшую, в сущности, сумму, мама расспрашивала, зачем это нужно. Они считали вредным для Спирита то, что он прочел множество книг оккультного содержания, догадывались, что он опять сомневается в том, что болен. При этом мама сама уже несколько раз продавала вязаные поделки Спирита на работе. Спирит был не против, он принес им одну только боль, кроме того, они не только кормили его, но и одаривали врачей, это влетало в копеечку. Но не дать деньги на какой-то учебник. Который быстро расходился в "Медкниге".
Спирит без предисловий предложил Сане связать, что угодно, только скорей предоставить задаток. И вскоре оформлял вязанками его, его отца и мать, младшую сестру. Через Саню к Спириту – напрямик им было страшно или неудобно – обращались одноклассники, учителя, родня учеников. Спирита несколько лет не принимали в комсомол – до того, как его не убедили, что сны есть болезнь, он не признавал общественных поручений, субботников и собраний, – но одна кофта рыжеволосой девице, самому главному школьному секретарю, и Спирит перестал бояться за то, что это станет помехой при поступлении в институт. От него ничего больше не потребовалось, Саня сам обо всём договорился.
Он звонил Спириту, когда они уже окончили школу. Саня вёл бурную студенческую жизнь, торчал в компаниях, где от зари до зари бренчали на гитарах, пели и слушали бардов и рок. Обаятельный и чувствительный, дружил со множеством романтических девушек. Любил быть приятным, помочь достать модную пластинку или классную вещь ручной вязки. Спирит же с расширением практики сделался виртуозом, придумывал модели сам для тех, кому хотелось быть неповторимыми, мог исполнить по вырезкам из журналов так, что вещь казалась фабричной и привезённой из-за кордона.
Заказы только росли. Они перекрывали то, что Спириту платили на быстро сменяемых работах. У них был лишь один недостаток, они были непостоянны. Желающие приобрести изделия Спирита могли накопиться, пока он прятался от отчаяния и Реальности в подушку, а затем попадал в больницу, а могли и рассеяться, нужно было просить Саню обзванивать нетерпеливых и убеждать, что он снова в форме. При этом заказчиков могло не объявляться, когда Спирит мог вязать по паре кофт в день.
Он уже понимал возможности сумасшедшего. Врачи сами заговаривали об инвалидности – он часто госпитализировался, был летуном, не мог удержаться ни на какой работе – одна мама пока пугалась этого. Спирит же, наблюдая за тяжко больными, быстро постиг, кому и как оформляется возможность не работать. Уже знал от однорайонных соседей по палатам, как найти путь к сердцу благопристойного старичка из диспансера. Знал, что некоторые получают и квартиры, выяснял механику. Инвалидность и своё жилье требовали колоссального терпения, знания схем психиатров и чиновников, осторожности, безумных хлопот – он знал Реальность не дастся ему в руки легко, такие подарки не для него. Но чтобы как-то управлять продвижением к желаемому, нужны были деньги. Деньги избавляли и от материальной зависимости от родителей, когда с заказами всё было в порядке, не он просил у них, а они брали у него. Квартира бы избавила от их потуг мелочно контролировать его – больного. Необходимы были постоянный сбыт и более мощные средства для работы.
Как-то, раздумывая над этим, Спирит повстречал Саню на улице. У него были и другие партнеры, Настя, например, но менее стабильные. Этот же, догадывался Спирит, давно начал оставлять определённую долю себе. Однако, Саню совсем не привлекала продажа готовых вещей. Для него это могло обернуться знакомством с милицией и мерами по борьбе со спекуляцией. Но Спирит уже лучше знал людей Реальности, он просил о помощи, Саня так любил оказывать покровительство, Спирит подчёркивал, что проценты вполне заслуженны, а при большем обороте ещё и сильно возрастут. Саня оканчивал институт и собирался остаться в аспирантуре, вскоре вступал в брак, его будущая жена уже была беременна. При этом он любил хорошо одеваться, покупать диски, дорогие безделушки. Зарплата аспиранта и кошелек родителей его и невесты были не беспредельны.
Саня помог достать импортную вязальную машину, хлопотал, торговал сам, договаривался и сдавал в комиссионные. Постоянное вязание вдруг обернулась мукой для Спирита, каждый день по нескольку часов за машиной, сколько раз ему хотелось швырнуть её с балкона в квартире родителей. Приток же денег всё равно колебался, пусть не так, как раньше. Взятки на квартиру оказались огромны, почти неподъёмны.
Спириту пришлось смириться с этим. Работать, как вол. Временами крайне урезывать траты. Голодать. Брать у родителей деньги на самое необходимое.
С Саней он имел дело дольше всех. Недавно Саня стал кандидатом наук, начал преподавать. Приторговывать вязаньем сделалось для него несолидным, он, верно, бросил бы это, не родись у него вторая дочь. Он заверяет себя, что помогает больному человеку. Последнее время у него поднялся к Спириту странный интерес. Ему привиделось, что Спирит отвечал на вопросы, не заданные вслух, говорил о том, что никак не мог видеть и слышать. Он, пожалуй, сейчас увлечён теми же статьями, что читала Аня. Может быть, и какими-то из книг, что когда-то выштудировал Спирит. Но, если он надоест, Спирит сегодня сможет отказаться от его услуг. Саня не приносит и пятой части того, что даёт ему Кирилл.
Кирилл? Это настоящий фарцовшик. Он бывал в лечебнице, навещая свою мать, толстую, невероятно говорливую, с маниакально-депрессивным психозом, она почти постоянно пребывала двумя этажами выше отделения, куда вечно попадал Спирит. Один раз Кирилл поднимался наверх и внимательно обследовал глазами джемпер Спирита, другой – спускался и изучал жилет, приподнесённый Диме, вещь действительно очень красивую, хотя Спирит делал пару для него и его девушки из оставшихся нитей, но зная – они уедут далеко и уже вряд ли покажутся у него на горизонте, это был подарок на свадьбу, на отъезд, на прощание. На третий раз Кирилл деловито попрыгал по ступенькам и достал из кармана пачку американских сигарет, никогда не продававшихся через советскую торговую сеть, протянул сразу две штуки, ещё не сказав ни слова. Спирит, так же молча, забрал их и положил за ухо, это было прекрасное угощенье для кого-нибудь, он курил только за компанию, чаще раньше, когда надо было развязать кому-нибудь язык, но уже давно ему мечталось, чтобы некогда развязанные языки наконец умолкли.
