— Вы тогда в каком театре работали?
— Я тогда сидела дома с детьми. А Володя к тому времени сыграл в «Павших и живых», в «Десяти днях, которые потрясли мир», сыграл заглавную роль в трехчасовом спектакле «Галилей» по Брехту, получил премию «Лучший актер года». До этого снялся в главной роли в картине Говорухина «Вертикаль». У него уже было положение, а вот всенародной славы, одиозности и связанных с ними запретов не было и в помине. Конечно, Дина произвела на нас яркое впечатление. Она прекрасно рассказала свой сюжет, Володя включился, они начали импровизировать на два голоса. Володя собирался ввести уже написанные песни в спектакль «Баллада о погибшем старшине». Вдвоем они стали развивать пьесу, Володя рассказал о ней Любимову, но Юрий Петрович наотрез отказался. Время идет, ни одной копейки заработать Дине не удается, Карина тоже без работы. Вместе они нашли работу в Рузе, в доме культуры, где Карина устроилась режиссером народного театра, а Дина -руководителем детского хореографического кружка. А потом Карина вышла замуж, собралась менять квартиру, уговорила кого-то из знакомых заключить с Диной фиктивный брак, чтобы она получила прописку и могла бы устроиться на работу в Москве. Получив прописку, Дина моментально устроилась конструктором в КБ цветной металлургии. Работа появилась, но жить по-прежнему было негде. Небольшая зарплата в КБ не позволяла снимать жилье, но Дина нашла выход. На «Вод-ном стадионе» жила одна коммунистка с дореволюционным стажем, ей уже тяжело было выходить, и она взяла к себе Дину, чтобы та ухаживала за ней. Уход был платой за комнату. С Диной к тому времени я стала очень дружна, она была моим самым главным другом. С Владимиром Семеновичем мы расстались, я переехала на Беговую, это близко от «Водного стадиона», мы виделись с Диной почти ежедневно. И вот я снялась в теле-спектакле для первой в СССР трансляции цветного телевидения, и Дина пришла смотреть. Кто-то из соседей дал цветной телевизор, пришли моя младшая сестра с подругой и наш к тому времени хороший друг художник Калиновский. Посмотрели мы в цвете эту ерунду, попили чаю, Гена ушел первым, и Дина в дверях, застегивая свое пальто из одеяла, мне говорит: «Пожалуйста, сообщай мне, когда у тебя бывает Геннадий. Я хочу за него выйти замуж». Моя сестра и ее подруга расхохотались, дескать, на что она претендует, эта нищая провинциалка. Через неделю Дина стала женой Калиновского.
— Всего неделя ей на это понадобилась?
— Ничего удивительного я тут не вижу. Мы с Владимиром Семеновичем всего-то два часа были знакомы перед тем, как решили пожениться. Удивительна была только Динина смелость, как она решилась сказать такое при двух молодых красивых девчонках! Они были значительно моложе ее, ухоженные, прекрасно одеты и считали, видимо, что это ими, а никак не ею может заинтересоваться художник.
— Какой это был год?
— Шестьдесят девятый. Познакомились в марте, семь дней спустя она к нему переехала, а расписались они в сентябре. Ей еще нужно было расторгнуть фиктивный брак, а тот человек не давал развод, его дом собирались сносить, и на двоих - перспективная молодая семья! - он мог бы получить большую площадь. Но тут уж Карина Филиппова как-то надавила, пригрозила, застращала, и он сдался.
— Для Калиновского это был не первый брак?
— Геннадий был на пять лет старше Дины, к тому времени разведен, дочка осталась с женой, он жил один. Купил кооперативную квартиру в центре Москвы, обустраивал ее, был свободен и вроде бы не собирался ни на ком жениться. Перед тем у него одна за другой вышло несколько очень удачных книг, сборник японских сказок, «Винни Пух», еще что-то. Дина произвела на него сильное впечатление, он быстро понял, какой она писатель. Стиль, язык, внутренний ритм прозы он чувствовал, может быть, еще лучше, чем линию и цвет, поэтому и стал хорошим иллюстратором. Когда Дина к нему переехала, она только-только стала задумываться об истории ее мамы и дяди Гриши. Из этого потом родилась повесть «О суббота!», в ее основе события, случившиеся в Одессе в семье Берон. Дина начала рассказывать, что хочет написать, а Геннадий говорит: «Зачем ты рассказываешь? Садись и пиши». А она в это время ходила на службу в свое КБ. Когда Дина написала первую главу, страничек шесть на машинке, и прочла нам, Гена сказал: «Ты должна уволиться с работы и писать. Это роман века».
— Тема повести была ему близка?
— Не тема, а качество прозы ему понравилось. Еврейской крови у него не было, все в роду русские, только дед со стороны отца из польских дворян. Задолго до революции дед был выслан из Польши в Россию. Гена родился в 1929-м в Ставрополе. Еще шла война, когда Третьяковская галерея организовала лицей-интернат для одаренных подростков. Гена лет в 12-13 был туда отобран, жил в общежитии при Третьяковке. После лицея он с блеском окончил Институт имени Сурикова. Художники Кибрик и Дехтерев рекомендовали его в «Детгиз», где он много и успешно работал.
— Таким образом, он дал ей не только фамилию, но и возможность писать, не думая о
заработке.
— Да. Дина писала быстро, много переделывала, возвращалась, вычеркивала. Каждую фразу она строила, как инженер-конструктор строит изящный механизм. Мне с первых же страниц до кома в горле нравилось, что она пишет. И мы завели привычку: я стала читать вслух новые главы, губам и языку доставляло удовольствие артикулировать такую исключительную прозу.
— Как долго она писала «О суббота!»?
— Начала в январе 1970 года, а закончила в 1974-м. Пока повесть писалась, Геннадий работал над книгой Валентина Катаева «Волшебный рог Оберона». Она вышла с изящ-ными черно-белыми иллюстрациями, с гениальными, как бы незавершенными «почеркушками». Валентин Петрович Геннадия очень ценил. Вместе с Диной они у Катаевых бывали, познакомились с его дочерью Женей и ее мужем Ароном Вергелисом, главным редактором журнала «Советиш геймланд». В этой компании Геннадий как-то сказал, что Дина пишет прозу. Катаев уже не был редактором «Юности» и избегал молодых писателей. Язва был редкостная, так мог отшить, что человек запоминал надолго. А Вергелис заинтересовался: «Дайте, я прочту». Прочел и показал Катаеву: «Вот где литература!» Тот неохотно взял рукопись, начал читать и увлекся. Позвонил Геннадию и сказал: «Я думал, что Диночка - ваша жена, а оказывается, это вы - муж Дины Калиновской». Идеальным вариантом было бы отнести повесть с рекомендацией Катаева в «Новый мир». Но Вергелису хотелось издать «О суббота!» у себя. Надо сказать, что «Советиш геймланд» был непочитаем в литературных кругах, считалось, что журнал на идише, созданный после разгрома еврейской литературы в СССР, нужен власти как декорация и публикуют там пропагандистскую макулатуру. Но Вергелис хотел публиковать в журнале хорошую прозу, он ухватился за эту повесть и сказал Дине: «Я вам пришлю переводчика». И в 1975 году, в двух номерах «Советиш геймланд», повесть была опубликована под заглавием «Старые люди» без упоминания переводчика, как будто Дина написала это на идише.
— Как отнеслась к этому Калиновская?
— Ей хотелось опубликовать - она согласилась. Сразу после публикации Катаев предложил русский текст «Новому миру», но там сказали: «Нет, первая публикация должна быть у нас. А что еще есть у вашей Калиновской?» К тому времени уже был готов ее «вологодский» рассказ «Парамон и Аполлинария», Валентин Петрович предварил его кратким предисловием, рассказ опубликовали в 4-м номере «Нового мира» за 1976 год. Он написан раньше повести. Летом 1973 года, закончив иллюстрации к «Алисе в стране чудес», Геннадий вместе с Диной поехали отдыхать в Ферапонтово и сняли горницу в избе над озером. Хозяйку избы звали Аполлинарией. И когда возвращались в Москву, Дина в поезде придумала сюжет.
— С двумя журнальными публикациями она могла вступить в Союз писателей?
— Для вступления в Союз писатель, помимо журнальных публикаций, должен был участвовать в совещаниях молодых авторов и, самое главное, - издать первую книгу. После публикации в «Новом мире» на Дину обратили внимание, «Литературная газета» предложила ей написать очерк о депутате Верховного Совета от Узбекистана, он возглавлял крупный совхоз, у которого были перерабатывающие фабрики и мастерские, где занимались народными ремеслами. Увешанного орденами директора звали Ахмаджан Адылов. Дину там приняли по-царски, ввели в курс дела, ей интересно было снова побывать в Узбекистане, где она жила в эвакуации. Теперь она узнала другие стороны этой жизни, в частности, что у состоятельных узбеков существуют гаремы и это считается в порядке вещей. Адылов был из очень высокого клана, чуть ли не потомок Тамерлана, при очень больших деньгах, в очень сложных отношениях с узбекским партийным лидером Рашидовым. Теперь о таких руководителях говорят: успешный менеджер. Дина написала, какой Ахмаджан руководитель, как хозяйство выглядит, как организовано, пропела хвалебную песнь и была в том вполне искренна. Этот материал, за который она получила премию «ЛГ» «Лучший очерк года», стал главным несчастьем ее жизни.
