Он сел на камень, достал из кармана жевательную резинку, предложил всем. Черная лакричная, его любимая, от которой язык и слюна приобретают тошнотворный черный цвет. От одного запаха я улыбнулся и унесся мыслями в старые добрые времена.
— А если до ваших серверов доберется полиция? — сказала Энджи. — Странное дело — мы изобретаем всякие икснеты, чтобы наши данные не попали в лапы правительства, но легко передаем их всевозможным компаниям. И полицейским достаточно прийти в дата-центр и спокойно все забрать.
— Ты и половины об этом не знаешь, — отозвался Джолу. — Как-нибудь я расскажу тебе о полицейском перехвате, у тебя волосы на ушах дыбом встанут.
— Кстати, о полиции и серверах, — вставил я. — У меня тут есть интересная техническая проблема, хочу обсудить ее с тобой.
— Так я и думал.
— Пока я не начал — у тебя телефон случайно не включен?
Он достал смартфон из кармана, снял заднюю крышку, показал пустой аккумуляторный отсек.
— Старик, estoy aqui por loco, no por pendejo.
Так звучала ударная концовка самого смешного испанского анекдота, какой я знаю. Правду сказать, единственного. Погуглите.
* * *
Джолу внимательно слушал, время от времени задавая вопросы. Я изложил свою гипотезу о взрыве на фестивале, и Энджи промолчала, не стала говорить, что не верит мне. Закончив рассказ, мы долго глядели на моего друга сквозь темноту, озаряемую лишь тусклым сероватым светом уличных фонарей над высоким обрывом.
— И что нам теперь делать? — спросил Джолу.
— Нам?
Он кивнул:
— Угу. Нам. Вы что думали, я останусь в стороне?
— В прошлый раз на этом самом месте ты говорил, что смотришь на вещи совсем не так, как я. Что для цветного последствия будут куда тяжелее, чем для белого.
— Да, говорил. И сейчас сто раз подпишусь под этим.
— Но все-таки хочешь вступить в дело.
Он устремил взгляд во тьму и ничего не ответил. До меня донесся запах жевательной резинки.
— Маркус, — заговорил он наконец. — Ты обратил внимание, какой нынче настал беспредел? Мы посадили в Белый дом вроде бы «хорошего» президента, и он делает то же самое, что и прежний. Поощряет пытки, ведет бомбардировки, содержит тайные тюрьмы. И стоит нам только отвернуться, как кто-нибудь так и норовит отнять у нас интернет, превратить его в колоссальную дурацкую ярмарку, откуда охранники вытолкают тебя взашей, если ты не так одет. Обратил внимание, какими деньжищами владеет один процент населения? День ото дня все больше народу попадает за решетку, день ото дня все больше народу остается без крыши над головой.
— Обратил, — сказал я. — Но ведь дела всегда развиваются от плохого к худшему. Каждому поколению кажется, что у них-то проблемы самые ужасные, страшнее никогда еще не было. Разве не так?
— Так-то оно так, — отозвалась Энджи. — Только не у каждого поколения был интернет.
— В точку, — кивнул Джолу. — Я не хочу сказать, что в Великую депрессию или еще когда-нибудь все было хорошо. Но у нас есть возможности к самоорганизации, каких раньше не было. А у наших врагов есть возможности шпионить за нами, держать под контролем, бросать под арест.
— И кто же победит? — спросил я. — Мне всегда казалось, что победа будет за нами, потому что мы разбираемся в компьютерах, а они нет.
— Они тоже прекрасно разбираются. И всеми силами отыскивают новые способы воздействовать на нас. И если мы уйдем с поля боя, на нем останутся они. Подлецы, жадные до власти, шпионы, которые хотят контролировать всех и каждого.
— Значит, мы победим?
Джолу рассмеялся:
— Маркус, в этой войне нет победителей и проигравших. Есть только сама борьба.
— Стоило оставить тебя в покое на пару месяцев, и ты превратился в мастера Йоду.
— Так что же нам делать? — снова спросила Энджи.
— Ну, вряд ли мы сможем просмотреть все восемьсот тысяч файлов.
— Восемьсот десять тысяч девяносто семь, — уточнил я.
— Вот именно. Думаю, нам надо соорудить какой-то сайт, закрытый, защищенный, где мы сможем изучать эти материалы, выискивать в них рациональное зерно, оставлять заметки друг для друга.
— А что потом нам с этим делать?
— Опубликовать.
— Угу, — хмыкнула Энджи. — Но как этого достичь? Куда выложить информацию так, чтобы ее увидели все, кому она интересна, но при этом следы не привели бы к нам?
Джолу пожал плечами и устремил взгляд на развалины.
— Не знаю. Наверное, это зависит от того, каких людей мы найдем себе в помощь. Может быть, надо найти через гугл журналистов, которые проявят интерес к этому делу, и послать им документы с бросового аккаунта. Или придумать еще что-нибудь. Не знаю. Но если перед тобой стоит задача из двух частей и ты знаешь, как решить одну из них, то лучше всего заняться этой частью. И, может быть, в процессе работы само собой найдется решение оставшихся вопросов.
— Пожалуй, так, — протянул я.
— Согласна, — кивнула Энджи. — Но, Маркус, как же быть с Зебом и Машей?
— М-да. Честно сказать, не знаю. Может быть, опубликовав эти материалы, мы навлечем на них еще большую угрозу. Может быть, наоборот, оградим от опасностей. Но нам известно, кто организовал их похищение. Кэрри Джонстон. И что бы мы ни делали с материалами, ее имя обязательно должно упоминаться в этой связи.
— Ты уверен, что это была она? — спросил Джолу.
— Есть лица, которые я не забуду до самой смерти. И одно из них — ее лицо. Это была она.
— Ладно, убедил. Теперь давайте поговорим о прямой секретности, — сказал Джолу.
Оказывается, Джолу знаком с серьезными ребятами из компании, создавшей «Тор». Сейчас они работали над даркнетом — тайной сетью, в которой можно хранить файлы и доски объявлений. Попасть на сайты даркнета может каждый, кому известен адрес. Но у этих сайтов есть огромное отличие от обычных: даже зная адрес, вы не сможете определить, где физически находится этот компьютер, кто им управляет, на каком сервере хранятся данные и как его отключить. На сайты в даркнете можно зайти, но их нельзя вырубить.
— Итак, у тебя есть точки входа — серверы, которым известны какие-то другие серверы, которым известны третьи серверы, которым известен путь к сайту даркнета. Ты просишь точку входа представить тебя серверу, он проводит всю положенную церемонию с другими серверами в цепочке и создает временную линию, которая отправляет тебя по одноразовому маршруту на даркнетовский сайт. Поэтому при каждом визите ты попадаешь на сайт различными, случайными путями.
Джолу помолчал и продолжил:
— Вот что я хочу сделать. Берем по дешевке простенькую виртуальную машину, ставим на нее «параноид-линукс» — разумеется, ни единого незашифрованного файла. Потом загоняем туда копию твоих данных и ставим клон «Гугл-таблиц». Берем документ, в первое поле вводим его название, во второе поле — описание, оставляем место, куда можно вписывать ключевые слова. Сварганим скрипт, который будет включаться каждые пару минут и искать эти ключевые слова в еще не отсортированных документах. Он будет автоматически предлагать однотипные варианты.
— И что дальше? Мы втроем просмотрим все восемьсот тысяч документов?
По моим прикидкам, за ночь я смогу просмотреть от силы сотню файлов в зависимости от их сложности. При такой скорости мы одолеем всю партию не меньше чем за год. Слишком долго.
— Нет, не втроем. Чем больше глаз, тем видней баги. Привлечем к делу как можно больше народу. Тех, кому можем доверять. — Кажется, у меня есть такие знакомые, — прищурился Джолу.
* * *
На следующий день я чуть не опоздал на работу. Вернувшись домой, просидел над документами еще несколько часов. Идея Джолу с поиском ключевых слов по всему массиву навела меня на интересные мысли.
Первым делом я провел поиск по словам «Маша» и «Зеб». В нескольких файлах попадались «зебра» и «машаллах», и только. Потом попробовал «Маркус» и «Яллоу». Набрел на пятерых Маркусов, но все они были не мной.
