Появился парень. Он бежал легко и размеренно, как всегда. Непохоже, что он устал. По-моему, ему ничего не стоит и до города рвануть, безо всякой машины. Пса пока не было видно. Наверное, отстал. Парень мельком взглянул на меня, но не поздоровался. Я окликнул его, но он, не отзываясь, пробежал мимо меня, в переднюю. Сорвал с ног кроссовки, швырнул на пол (обычно аккуратно ставит их в угол) и скрылся в ванной. Лицо под капюшоном было бледным — или мне это показалось? Но сегодня он был явно не таким, как вчера. Впрочем, это и понятно.
Я сел за стол первым, но не ел, ждал парня. Что-то он застрял в ванной. Похоже, затеял стирку. Но при такой влажности вещи до девяти ни за что не высохнут. Не хочет оставлять после себя грязного белья? Интересно, возьмет он с собой саквояж?
Опять с утра пораньше в воздухе разносились мрачные проповеди того мальчишки-европейца. Он напросится, ей-богу. Если этот «миссионер» не угомонится, ему наверняка намнут бока. Судя по звуку, он сейчас двигался по противоположной стороне озера на юг. Старая песня — о закоренелых грешниках. «Путь к спасению один, и только один! — гремели динамики. — Покайтесь! Всех вас ждет страшный конец! Злодеи и головорезы всех мастей и калибров, следуя зову своих кровожадных инстинктов, жаждут насилия, — они влекут мир к неминуемой гибели!» И после каждого предложения, словно хлопая по столу козырной картой, проповедник кричал, что «спасти нас может только любовь».
А я и так уже спасен. Во мне живет жгучий трепет, наполняющий душу силой и огнем. То, что меня ожидает, не назовешь «страшным концом». Это не бездонная тьма и не вечное безмолвие. Думаю, что и парень считает так же. Впереди, совсем близко, нестерпимо яркое сияние, ничего, кроме него... Остальное не имеет значения... И никто не в силах остановить нас двоих. Не знаю, под силу ли это даже С., пожелай он дать отбой. И сами мы остановиться уже не можем.
Что-то пес не идет. Миска с целой горой объедков ждет на террасе, его все не видно. Где это он так задержался? Парень вынес выстиранное белье через черный ход и пошел наверх переодеться. Против ожидания, он спустился не в костюме, а опять в джинсах и спортивной рубашке. Мне — ни слова. Молча сел за стол, даже не извинился за опоздание.
Я налил ему кофе. Парень как воды в рот набрал. Сидел, положив руки на колени, и смотрел пустыми глазами на стол.
— Прошу, — сказал я. — Ешьте, пока не остыло. Парень медленно начал есть. Лицо у него было бледное и все какое-то застывшее. Он ни разу не взглянул мне в глаза.
— Того и смотри, дождь пойдет, — снова нарушил я молчание. — Надо бы белье с улицы убрать.
— Хорошо, — тонким голосом отозвался парень. Он почти ничего не ел. Еле двигал челюстями, как тяжелобольной. Из меня и то едок сегодня был лучше. Я смолотил булку, салат, выпил кофе и соку. Ел бы и ел. Выбрав момент, я как бы между прочим объявил, что мы в девять часов выезжаем в город.
— Хорошо, — ответил парень, не поднимая глаз от тарелки. «Хорошо» — и все. Больше — ни слова. У него упала на пол ложка, и он поспешно, как-то суетливо, дернулся ее поднимать.
— Как вам цветы? — спросил я, кивнув на скабиозы. — Правда, красивее, чем покупные?
— Правда, — еле слышно произнес он.
— А куда пес подевался? Парень не ответил.
— Странно, — пожал я плечами. — Что-то его до сих пор нет.
Парень молчал. Не слышит меня, что ли? Такое ощущение, что у него под столом мелко дрожат колени. Человека, сидевшего сегодня напротив меня, никак нельзя было назвать необыкновенным. Что-то он перестал казаться мне исключительным. Наверное, это в порядке вещей. Ведь дело делать ему, а не мне.
Я обернулся к террасе. Пес так и не появился. Похоже, с ним что-то случилось. Вдруг он встретил бывших хозяев? Или унюхал запах суки в течке? Может, просто валяется где-нибудь, вконец измотанный гонкой вокруг озера. Все равно сегодня нашей с ним совместной жизни конец. Так даже лучше, чем уезжать, бросив его одного в доме. Хотя до девяти он, возможно, еще приковыляет.
Парень ушел к себе. Его завтрак остался наполовину не съеденным. Ну что ж, для такого дня и это неплохо. Дел у меня перед отъездом по горло: надо вымыть посуду и расставить по полкам, сжечь мусор и почистить печку, прибрать в ванной и в туалете.
Я помыл холодильник, закрыл водопроводный и газовый краны, отключил электричество. Кто, интересно, заплатит по счетам? Откуда мне знать. Да и не попаду я, видно, никогда больше в этот дом. А что касается регистрационной карточки... Об этом после, когда решу, куда ехать и чем заняться дальше.
Парень сегодня явно на пределе. Похож на меня вчерашнего. Какой там, к черту, оборотень! А я как раз начинаю смахивать на него, каким он был до сегодняшнего дня. Сам становлюсь оборотнем?
Я побрился, тщательно умылся, причесался, переоделся, то и дело поглядывая на часы.
Так, бумажник — во внутренний карман, окна — на задвижки, шторы задернуть. По неосвещенной лестнице медленно спускался парень, на нем был пепельно-серый костюм, белоснежная рубашка и синий галстук
По-моему, он чувствовал себя в этом наряде неуютно. Пиджак был застегнут на обе пуговицы и немного топорщился слева, под мышкой. Но если не приглядываться, это не бросалось в глаза. Саквояж парень оставил в комнате.
Мы вместе вышли из дома. Ключ от виллы я решил взять с собой. Если свижусь с С., отдам. Пса нигде не было. В тот момент, когда мы сели в машину, пошел дождь. Окружавшие озеро горы до половины затянуло тучами. Дождь был не такой уж сильный, но вокруг сразу стало тихо-тихо. Даже идиотские проповеди того типа прекратились — спрятался куда-нибудь от дождя, не иначе. Боится промочить динамики и усилитель.
Настоящий осенний день. Вдруг по дороге встретится пес? Если увижу, как он трусит к вилле под дождем, вылезу и скажу ему на прощанье пару слов. Нет, не видно. Может, он и вообще не вернется. Не сотворил ли с ним чего-нибудь парень? Например, решил на нем потренироваться — а что, вполне возможно. Что ж, если это было необходимо, ничего не поделаешь.
Парень молчал. Не вздыхал, не насвистывал, застыл, как неживой. Мне показалось, что он сбоку поглядывает в мою сторону — да нет, просто немного косит, я забыл. На самом деле парень не отрываясь смотрел куда-то вперед.
Дождь, похоже, зарядил не на шутку. Вдоль разделительной полосы шел узкий газон, засаженный георгинами, — цветы гордо тянулись ядовито-алыми головками вверх, не склоняясь под дождем. Почему они все одного цвета?
Свернув на бензозаправку, я кинул подошедшей девушке: «И помыть». Надо было смыть песок и грязь, на липшие на машину во время вчерашней поездки. Девушка сказала, что под дождем автомобиль все равно в два счета забрызгает. «Не беда, — ответил я, вылезая наружу. — Забрызгает, снова помоем».
Парень пошел к туалету, а я сел на скамейку и стал думать о псе. Я так и видел его — лежащего на боку в густой траве, с кровавой раной на груди. Парень застрял в туалете — никак, понос прохватил. Может, вчерашний рамэн виноват? Парень появился, когда машина уже выезжала из мойки. Он зашагал ко мне, засовывая на ходу платок в карман брюк. В костюме и при галстуке парень почему-то стал похож на моего старшего брата. Походка у него была дерганая, лицо все такое же застывшее. У меня, наверное, не лучше, подумал я. Мы сели в машину и поехали. Девица заорала, как будто ее режут. Я забыл заплатить.
Дав задний ход, я подъехал к ней и, виновато улыбнувшись, протянул деньги. Да, я тоже на взводе, хоть и не до такой степени, как парень.
Очень скоро машину снова заляпало грязью. Дождь переходил в настоящий ливень. Все вокруг так затянуло, что моря было не видно. Молчание начинало действовать на нервы. Хотелось говорить — все равно о чем. Спросить, что ли, про пса? Прирезали, мол, собачку-то? Ладно уж, помолчу. Не буду его трогать.
Впереди на шоссе показался полицейский кордон. Полицейские в дождевиках останавливали машины одну за другой. Я кинул взгляд на парня. Он безучастно смотрел прямо перед собой. Придется решать самому. Развернуться и умчать прочь уже поздно — слишком близко, они нас заметили. Я нажал на тормоз и медленно подкатил к полицейскому. Надо было ждать, пока он отпустит переднюю машину. Дорогу перегораживали три полицейских автомобиля, один был развернут в сторону города, и в нем наготове сидели двое. Тех, что заходили на виллу, вроде не видно. Я зажег сигарету, хотя курить не хотелось. Парень за все время ни разу не шелохнулся. Даже бровью не повел.
Переднюю машину трясли основательно, что-то там в багажнике искали. Потом полицейский, дунув в свисток, поманил к себе нас. Хотел бы я знать, получили они сигнал или просто это обычная проверка. Один подошел с левой стороны, другой — с правой.
Я протянул права, ответил на два-три вопроса. Да, отвожу гостя на вокзал. Если бы он спросил, во сколько поезд, я бы ответил, что мы торопились и не успели заглянуть в расписание. Но полицейский не стал больше задавать вопросов. Второй внимательно осмотрел парня, заглянул на заднее сиденье, потом попросил открыть багажник
