Ознакомительная версия.
— Ты что же это, твою мать! — взвизгнул он. — Схватил самую дорогую доску — и когти рвать?.. Да там ещё не на одну тыщу…
— Заткнись! — огрызнулся Андрей. — Я знаю, чего делаю. Примета есть такая: больше одной доски зараз не брать. Понял?
Но отговорка эта не убедила Макса.
— Да ты чего, не видишь, что ли? — проорал Андрей. — Бабка-то — не того. Ведьма какая-то. И эту доску брать не надо было. Какая-то она…
— Какая-то, какая-то, — передразнил Макс, вертя икону в руках. — Дорогущая она — вот какая. Я уж такую цену заломлю…
Икона, действительно, была редкостная. Она изображала сцену знаменитого Судного дня из Апокалипсиса. И сцена эта выглядела столь естественно, что казалось древний иконописец писал её с натуры. В центре — сияющая фигура Христа, сидящего на троне. На заднем плане — ангелы и праведники. А пред грозным судиёй — корчившиеся в страшных муках грешники как бы окружающие поверженного Князя тьмы.
Андрей бросил со стороны взгляд на икону и окаменел: Христос устремлял свой осуждающий взгляд не на Сатану или его приспешников — он смотрел прямо на него, Андрея. И некуда было деться от этого лучистого, но, вместе с тем, и грозного взора. Машину повело в сторону, Андрей затормозил. Только через несколько минут «Жигуленок» продолжил путь.
Они ехали по проселку уже около часа, а шоссе все не было и не было. Стало смеркаться. Погода резко ухудшилась. Заметно похолодало, повалил снег… Наконец, Андрей остановил машину и со злобой ударил по рулю:
— Похоже, заблудились.
— Да как можно заблудиться? — возмутился Макс. — Тут дорога-то всего одна была.
— Не знаю, — сказал Андрей и покосился на икону, которую Макс держал на коленях. Христос всё также, с укором, глядел на него.
— Постой-ка, — проговорил вдруг Макс, вглядываясь во что-то чернеющее впереди. — Вон там что-то такое… Давай-ка подкатим.
Когда они подъехали, темнеющее пятно оказалось узким, но довольно длинным мыском леса. Подобный мысок им пришлось огибать, когда они подъезжали к деревушке, где жила старуха. «Жигулёнок» уже почти одолел мысок, когда неожиданно заглох мотор. Андрей чертыхнулся, вылез и поднял крышку капота. Возился долго, несколько раз садился за руль, включал зажигание — бесполезно. Андрей нервно закурил и решил пройтись вперёд: посмотреть, что там. Он обошёл деревья и… перед ним вдруг встала та самая старухина избушка.
Сидя в машине, подельщики решали: что делать? А мороз и вьюга усиливались. В салоне становилось всё холодней. У обоих от голода сводило желудки.
— Черт, возьми! — выругался Андрей. — Да мы же здесь окочуримся.
— Не к старухе же проситься…
— А куда ж деваться-то?
…Старуха, казалось, ничуть не удивилась их возвращению. Напротив, у Андрея было такое ощущение, что она даже ждала их. Печка была жарко натоплена. В большом чугунке дымились щи. Ни слова не говоря, лишь как-то странно щурясь на Андрея, старуха выставила чугунок на стол, выложила ложки и хлеб. Затем сходила на двор и принесла охапку сена. Бросив его на пол, она залезла на печку и скинула оттуда пару одеял. И больше уже не показывалась.
Подельщики похлебали щей, затем поровнее разостлали сено и тоже легли. На дворе бушевала вьюга и уже совсем стемнело. В избе тоже было черно, лишь в углу мерцал крошечный огонек лампадки под образами. На том месте, где висела снятая хозяйкой икона, зиял черный квадрат. Андрей закрыл глаза. Но спустя мгновенье какой-то шорох заставил его вновь приподнять веки: на месте черной дыры теперь висела «его» икона. Андрей тряхнул головой. Видение исчезло. Он повернулся на бок: и вновь увидел икону прямо перед собой. Лег на спину — она глядела на него с потолка…
Долго еще ворочался Андрей, открывая и закрывая глаза — но повсюду ему чудилась икона. Наконец, он не выдержал. Наскоро напялил ботинки и, выбежав из избы, направился к машине за иконой. Возвратившись, Андрей поднёс её к зияющему на стене прямоугольнику. Икону словно магнитом притянуло на прежнее место. На сердце явно полегчало, и Андрей спокойно лёг спать.
Проснулся он первым. Растолкал Макса. Старуха ещё спала. Подельщики решили не будить её. Мотор завёлся, как говорится, с пол-оборота, словно и не барахлил накануне. А через час они выехали на шоссе. Всю дорогу Андрей ждал, когда же Макс обнаружит отсутствие иконы и заговорит о ней. Но тот молчал. Странно все это было…
*****
— Я тогда понял, что встретил ту самую живую икону и завязал, веришь, нет, — Андрей налил еще водки, закурил.
— Хм, верю, — грустно усмехнулся Деснин. — Я вот тоже стараюсь. А как ты с Никодимом…
— Да, отвлекся немного. Просто никому об этом случае с иконой не рассказывал. Кроме Никодима. Да и не поймут другие.
Андрей хлебнул водки и продолжал рассказ.
Завязал он круто и не только с иконными делами, но и с криминалом вообще. А потому как-то выпал из обоймы и, в отличие от многих своих приятелей, не вписался в новую действительность. Но, как ни странно, подобное положение вполне устраивало Андрея, и многие чувствовали, что за его отказом от криминала и за этой «невписанностью» стоит нечто большее, чем простой страх перед законом.
Между тем времена менялись, и обширный круг приятелей Андрея, также потихоньку отходил от криминальных дел, во всяком случае те, что были поумнее: кто занимался раньше фарцой, пооткрывали обменные пункты валюты; кто занимался угоном машин, заимели автостоянки; кто торговал наркотой, обзавелись аптеками — то есть каждый продолжал работать «по профилю». Только вот Макс как-то выпал из поля зрения Андрея, хотя и доходили до него слухи, что тот стал еще круче, какими-то сумасшедшими суммами ворочает. А ведь был кем — барыгой.
И вдруг столкнулся с Максом нос к носу в дешевой забегаловке. Вид жалкий, в руке стакан с водкой, хотя и так уже был изрядно пьян. Поднял глаза, удивился:
— Андрюха, ты?
— Да вроде как я, — ответил тот, удивившись встрече не меньше Макса, но еще больше удивившись затрапезному виду бывшего подельщика и тому, что застал его в подобном месте. — А ты чего, с народом решил пообщаться?
Макс отмахнулся:
— Полный завал, Андрюха, полный…
— Ну и чего у тебя стряслось? — равнодушно, теряя интерес к Максу, через силу выдавил Андрей.
Тот почувствовал равнодушие.
— Это вам, недоделкам… Думаете, что мы без проблем живем. А я вот сейчас на такие бабки влетел… Контракт был, но казел тут один… В общем, киданул меня. Да и это бы ладно… Пацан у меня, ну, ты видел его… старшой мой… В реанимации он сейчас…
— И чего с ним? — уже более заинтересованно и даже с некоторым сочувствием полюбопытствовал Андрей.
Макс достал из кармана пакетик с белым порошком и со злобой бросил его на стол.
— Вот. Подсел я на эту гадость в последнее время… Ну а мой увидел, что я нюхаю, и тоже… Втихоря, конечно. А много ли ему надо? Сердце вот… и с мозгом там что-то… забыл. Слово какое-то такое… В общем, кранты! До сих пор в коме.
— Н-да, дела, — качнул головой Андрей и отпил из кружки пиво.
В воздухе повисла тяжелая пауза.
Макс выпил водку, посмурнел. Опустив голову, долго думал о чем-то своем, только иногда вдруг издавал какой-то короткий отчаянный звук, видимо, продолжая прокручивать в голове свои беды и мучаясь их неразрешимостью. Наконец, он попросил:
— Ты бы подкинул меня… до хаты. А? Отрубаться начинаю…
Давненько Андрей не был у Макса. Он скинул отрубившивося приятеля на диван и осмотрелся. Так и есть: Макс до сих пор оставался неравнодушным к иконам — в комнате они занимали чуть ли не целую стену. Все как на подбор «школьные», писанные не позже XVII века. Данная коллекция составляла для Макса предмет гордости, и он любил щегольнуть ею перед своими «крутыми» друзьями.
Андрей прошёлся глазами по рядам, останавливая взгляд на нескольких иконах — на тех, которые когда-то «добыл» он сам. В памяти всплывали события, связанные с «приобретением» каждой из них. Вдруг Андрей замер. Взгляд его упал на ту самую икону под названием «Судный день»… Андрей все понял. Припомнил, что в то утро, у старухи, пока разогревался мотор, Макс вдруг хлопнул себя по лбу, будто что-то забыл, и побежал к избушке. Видимо, тогда он и принес икону, спрятав ее под куртку. Не случайно же он сел на заднее сиденье, сказав, что подремлет малость.
Теперь всё стало ясно. Андрей пригляделся к изображённому на иконе Христу. Тот по-прежнему упорно не желал смотреть на корчившихся у его ног грешников. Андрей проследил за его взглядом… Христос смотрел точно на лежащего на диване Макса. Андрей в волнении снял икону со стены и растолкал задремавшего подельщика:
— Судный день! Слышь, ты? Судный день настал. Твой Судный день…
Спросонья, Макс изумленно уставился на него.
— Ты зачем тогда икону взял? Неужто не дошло: все, что с нами было — не случайность… Шанс это был, шанс, а ты… Хочешь своего пацана живым видеть? Тогда бери икону и вези её туда, где взял. Да бабке в ноги поклонись. Может, Он тебя и простит…
Ознакомительная версия.
