Вешкин со слабо скрываемым удовлетворением трепал пса за ухо:
– Вишь, Пиратка, как вышло, не признал. А тебе и не надо, ты ж собака, в штат не входишь. Какой с тебя спрос?
Кое-как устроились. С собакой решили – будем прикармливать, с маячником было сложнее.
Утром, отоспавшись на свежем воздухе, принялись за дело. Проверили работу радиостанции, развернули оборудование. Магнитометр, чтоб не было помех, оттащили подальше, насколько хватило кабеля, и огородили частоколом от греха. На кол повесили табличку «Собственность ВС СССР». Проверили работу самописца и сделали первую запись в журнале. Процесс пошел.
Вечером начало твориться что-то неладное. Взяли с собой Петровича и пошли осмотреть магнитометр. Картина была удручающей. Среди густой травы валялся прибор, частокол свален. Торчал только кол с табличкой. Петрович, как заправский следопыт, осмотрев место, произнес:
– Зорька гуляет.
Ни Морев, ни Булочкин значения слова «гуляет» до конца не поняли. Однако стало ясно, что при установке прибора Зорькины интересы учтены не были, и, чтобы работа не превратилась в кошмар, нужно было решить вопрос с кормами. Невдалеке было колхозное поле, уложенное ровными рядами свежескошенной люцерны. Это было несбыточной мечтой Петровича. Он смотрел на поле, как старый воин масаи, изнывающий от жары, – на снежную вершину Килиманджаро.
– Ладно, Петрович, не боись, решим проблему.
Утром следующего дня, оглашая окрестности отчаянным чихпыханьем, минитрактор с прицепом под управлением одетого в выходной костюм Петровича барражировал по колхозному полю. Мичман Булочкин закидывал вилами колхозную люцерну в прицеп. Чуть в сторонке, наблюдая за процессом, стоял Морев при погонах и фуражке. Прикормленный Пиратка, быстро понявший, кто в доме хозяин, преданно сидел рядом с укушенной ногой.
На горизонте показался колхозник. С криками «А ну стой, твою мать!» он бежал к трактору. Завидев начальника, он повернул к нему. Но, подбежав, он не успел произнести ни слова. Зверски вращая глазами, Морев заорал:
– Фамилия?
Опешивший селянин неуверенно произнес:
– Ну Сидорчук.
– Не ну Сидорчук, а колхозник Сидорчук!
Окончательно обалдевший Сидорчук как-то весь выпрямился, подтянулся, поправил на боку планшетку, вытянул руки по швам и представился:
– Колхозник Сидорчук!
Да, школу Советской армии никаким колхозным строем не вымараешь.
– Обращайтесь.
Уже совсем неуверенный в своей правоте, колхозник промямлил:
– Это же вроде как воровство, а?
Он вопросительно посмотрел на Морева.
– Это, товарищ Сидорчук, не воровство, а конфискация.
И сунул ему в нос удостоверение. Красная книжка произвела должный эффект. Сидорчук, опасаясь, что его могут привлечь к работам, все же промямлил:
– Товарищ начальник, может, вы мне какую бумагу дадите? Ну, чтоб вопросов не было.
– Давай на чем писать.
Сидорчук суетливо вытащил из планшетки выцветший лист бумаги и обгрызанный карандаш.
Секунду подумав, Морев написал:
«Расписка № 1.
Для выполнения работ по навигационно-гидрографическому обеспечению боевых действий Черноморского флота в районе мыса Железный Рог конфискован один прицеп люцерны. Капитан III ранга…» Подпись неразборчиво.
До конца не веря в удачу, счастливый колхозник удалился. Наблюдавший этот цирк Петрович Морева зауважал и с этой минуты называл его исключительно НАЧАЛЬНИК.
Вечером хозяйка принесла трехлитровый бутылек парного молока. Лед растаял.
Через пару дней Петрович подкатил с очередной просьбой:
– Начальник, мне бы хлебушка для Зорьки.
– Ну так купи, сельпо ж работает.
– Так больше одной буханки белого в руки не дают.
В ход пошел отработанный набор приемов – форма, удостоверение, расписка № 2. Продавщица, вывалив на прилавок свои стареющие прелести, сдалась сразу. Расплатившись, под завистливые взгляды станичников два мешка с хлебом загрузили Петровичу в машину.
На ужин благодарная хозяйка пригласила всех в хату. Стол накрыли от души – и самогон, и сальце, и огурчики, и помидорчики, и, конечно же, борщ. Настоящий, ложку не провернешь. Особенно хороша была сметана от Зорьки, кремового цвета, она таяла во рту, как мороженое.
После борща и самогона потянуло на поговорить.
– А хороша у тебя, Петрович, Зорька. Может, ей еще чего надо?
– Надо-то надо, но тут даже ты, начальник, не поможешь.
– Не тяни кота за яйца, говори, в чем дело.
– Так я ж говорил, гуляет Зорька. Быка ей надо.
– У вас что, в Краснодарском крае быки перевелись?
– Быки-то есть, да заправщик помер. Был один на всю округу, а полгода назад дуба врезал. Потерпеть не мог, зараза.
Оказывается, у коров с сексом не все так просто. Бык может и промахнуться, вот тут-то заправщик и нужен. Без хорошего заправщика скотинке не жизнь.
Изрядно принявший на грудь, раскрасневшийся Булочкин, тискающий под столом дочкины коленки, включился в разговор:
– Фигня какая, я до призыва заправщиком работал.
Петрович тут же подлил ему самогона, а хозяйка выловила в кастрюле мосол. Слово сказано.
Рано утром Морева насторожила необычная суета.
– Хозяйка, чего мельтешим?
– Так Петрович ни свет ни заря за быком поехал. Думаю, через час уже и вернется.
Морев подозвал Булочкина:
– Ну, Булочкин, давай покажи свое искусство.
– Вы о чем?
– Петрович через час быка привезет. Ты же ему вчера пел, что заправщиком работал.
– Да, работал, заправщиком на АЗС. При чем тут бык? – искренне изумился мичман.
Ситуация начала проясняться, самогон и дочкины коленки сыграли с ним злую шутку. Однако Мореву было не до шуток. Назревал скандал. Времени оставалось мало, напряженка росла, и он, как и положено настоящему командиру, взял все на себя. Он применил одну из главных флотских заповедей – «Если не знаешь, что делать, – наводи порядок!».
– Хватит суетиться! Всех лишних с ялика! Кошек в дом, кур в курятник. Двор промести!
Бабы во главе с мичманом бросились исполнять приказ. Пиратка на всякий случай спрятался за дровницей. Через двадцать минут двор был пуст и чист. Троица ждала дальнейших распоряжений. Морев ткнул пальцем в старый орех посреди двора и огласил внезапно созревшее решение:
– Вязку будем проводить здесь.
Он был собачник и поэтому пользовался кинологическими терминами.
– Мичман, что ты застыл, как мерлуза? Давай тащи сюда эту профурсетку рогатую!
Всем была Зорька хороша, черно-белая красавица, вот только первая брачная ночь с загаженным задом – непорядок.
– Ну-ка быстро щетку, воду, мыло! И чтоб зад сиял, как зубы у цыгана!
Хозяйка метнулась в сарай за щетками, дочка притащила таз с водой, Булочкин строгал мыло.
Зорька балдела, ее отмытая задница подсыхала на солнце. Морев понимал, что корову нужно раскрепить в двух плоскостях, чтоб не елозила взад-вперед и чтоб не рыскала задом влево-вправо. Для этого было решено привязать ее за рога к ореху и с двух сторон огородить деревянными козлами. За этим занятием их и застал приехавший на крытом КАМАЗе Петрович.
Он вместе с хозяином производителя с недоумением смотрел на происходящее. Морев поздоровался и поинтересовался, как зовут жениха. Быка звали Борька.
– Петрович, не тяни резину. У нас все готово, в замок поставим с первого раза.
Главное было не назвать Борьку кобелем.
С грехом пополам Борьку вытащили из кузова. Это был еще тот бычара, здоровенная красно-коричневая туша с кольцом в носу. Зорька, раскрепленная, как буй в трюме, всей этой прелести не видела, но присутствие быка почуяла. Перепуганный Булочкин держал ее за рога и тихонько приговаривал:
– Зорька, миленькая, ты уж постарайся, не подведи, а то меня командир со свету сживет.
Тем временем Борька подошел и уткнулся носом в чистейший Зорькин зад. Наступала кульминация. Морев шепотом скомандовал:
– Всем в сторону. Булочкин, сука, ты-то куда? Держи крепче!
Неожиданно Зорька прогнулась и отвела в сторону хвост, бычара с ревом заскочил на нее. Выглядывающий из-за поленницы Пиратка закрыл морду лапами и заскулил. Казалось, Зорька рухнет как подкошенная, но нет, выстояла. Огромная красная морковина вонзилась в Зорьку. Остро переживающий за процесс Петрович конвульсивно подергивался, непроизвольно повторяя движения животных. Слава Богу, длилось это не больше минуты. Тяжело дыша, Борька соскочил и, обильно пуская слюни, обмяк. Счастливая Зорька благодарно вылизывала вспотевшее лицо Булочкина.
С облегчением выдохнув, Морев поинтересовался:
– Контрольную вязку делать будем?
Часть третья. А жизнь-то налаживается
«На свободу с чистой совестью»
Навалилось как-то все сразу – перестройка, ГКЧП, развал СССР, обострившийся геморрой… НАДОЕЛО. НАДОЕЛО всерьез, окончательно НАДОЕЛО!
