Ознакомительная версия.
Друзья перешептывались, насмешливо поглядывая на девочку. Эльмира почему-то смешалась и даже немного покраснела.
– Тимуровец должен активнее собирать цветные металлы… они нужны фронту… и… и… мы решили оказать немедленную помощь еще одной семье фронтовика, – сказала Эльмира.
– Браво! Славно придумано, Электрификация! – выкрикнул Петя.
Ребята захихикали.
– Громеко Петр, перестань называть меня Электрификацией, – сердито сказала девочка.
– Но ведь тебя зовут Электрификация? – с поддельной наивностью спросил Петя.
– Меня зовут Эльмира. Эля… – губы у девочки слегка задрожали, она бросила на Петю взгляд, красноречиво говорящий, что обидчик определенно пользуется ее особой симпатией.
– А я думал… – начал Петя, но Ильгиз ткнул его локтем.
– Кончай, Петька, – Ильгиз смотрел на начальника штаба исподлобья, и взгляд его тоже был достаточно красноречив. – А какой семье, Кущина? Вроде всем уже помогли.
– Нет, не всем, Ильгиз, – строго сказала Эля. – Есть у нас еще неохваченные семьи. Например, тетя Зоя, наш дворник. У нее два сына на фронте, и вообще она старая, больная, ведь она служила в нашем доме еще при старых хозяевах, при эксплуататорах.
Друзья молниеносно переглянулись, и Петя сразу закричал:
– Мы с Гизей ей немедленно поможем!
Эльмира после этих слов бросила на него взгляд, по которому видно было, что обидчик давно прощен, прощен и что, напротив, начальник штаба почти восхищен его гениальным предложением.
Лукавая физиономия Петьки говорила, что он почти догадывается об особом к нему отношении почтенного начальника штаба.
– Чем можем, тем поможем, – солидно произнес Ильгиз эту популярную в военные годы фразу.
Ребята встали, отдали пионерский салют стоящему в углу знамени и хором произнесли:
– Верность, верность, навсегда верность!
После этого они цепочкой стали покидать штаб.
– Громеко Петр, прошу тебя на минуту остаться, – очень строгим деловым тоном сказал Эльмира.
Петя пожал плечами.
– Ну, чего тебе? – спросил он, когда они остались вдвоем.
– Петя, – тихо проговорила девочка, – я узнала, что у вас с Ильгизом Гайнуллиным есть еще свой штаб, вроде капитанского мостика…
– Ну и что? А тебе-то какое дело? – закричал довольно грубо мальчишка.
– А то, что… – растерянно пробормотала девочка, – а то, что если придумали что-нибудь интересное, познавательное, надо поделиться с товарищами… или хотя бы… со штабом…
Петя расхохотался грубым морским смехом.
– В плен захотела? В рабство? Невелика добыча!
Он повернулся и пошел прочь. Эльмира, шмыгнув носиком, двинулась за ним.
Во дворе несколько пареньков в хулиганских кепках играют в «чику-расшибаловку». Мерцают папироски.
– Угу-гу-г! У-ха-ха-ха! Тимуровцы! Команда «Верность»! – гогочут игроки. – А Тимуром-то у них Элька с бантами! Помрешь! Электрификация мира!
Один из них выскакивает вперед и поет, кривляясь перед Эльмирой:
– Эй, Элька-Килька! Грязной тачкой рук не пачкай, ха-ха!
– Ты бы помолчал, Пилюля! – сердито говорит ему Петя. – Кривляешься как шут гороховый.
– Что? Что? Что ты сказал? Фрей с макаронной фабрики! – Пилюля быстро что-то вытаскивает из-за голенища, прячет руку за спину и приближается к Пете, пугая его длинными плевками и «фиксами» во рту.
Петя тут же принимает боксерскую стойку.
К месту стычки уже во весь дух бежит Ильгиз. Эля застыла, потеряв дар речи.
– Кончай, Пилюля, – останавливает вожака товарищ. – За этого пацана Слон мазу держит.
– Ладно, гуляй! – хохочет Пилюля. – Что я с малолетками буду вязаться? Так, пугаю…
Напевая что-то свое, таинственное, юные уркаганы удаляются. В руке Пилюли поблескивает лезвие бритвы.
Петя расширенными глазами смотрит им вслед, и ему кажется, что это идут пираты Одноногого Сильвестра.
– Я бы дрался с ними до конца, Гизя, – сказал Петя.
– Спина к спине, мастер Пит, – сказал Ильгиз. – Мы спина к спине у мачты… Слушай, какой это Слон за тебя мазу держит?
– Не знаю, – пожал плечами Петя.
В домике дворника тети Зои кипит работа. Петя и Ильгиз шпаклюют дыры в полу, чинят оконные рамы и стены. Тетя Зоя со своей койки умиленно крестится на образа:
– Ай, молодцы! Ай, тимуровцы! Дай, Господи, вам здоровьичка!
– Тетя Зоя, а правда, что вы в этом доме у прежних хозяев служили? – осторожно спрашивает Петя.
– Служила, милок, на кухне служила у господ Жеребцовых. Богатые были, миллионщики. Бывалыча молодой-то барин в автомобиле разъезжал.
– Сколько лошадиных сил? – спрашивает Ильгиз.
– Ни одной, – гордо отвечает тетя Зоя.
– За границу драпанули буржуи? – спрашивает Петя.
Тетя Зоя кивнула:
– Отступили, милок, отступили с войском… Может, в Америку, а может, в Персию. Как сейчас помню. Добра нагрузили четыре подводы, а только всего не увезли… – в голосе дворничихи мелькнули загадочные нотки.
Петя бросил молоток и приблизился к кровати, словно подтянутый магнитом.
– Что вы имеете в виду, тетя Зоя?
– Хошь верь, хошь не верь, а много чего они спрятали на усадьбе…
– Значит, клад?! – с горящими глазами вскричал Петя.
– Клад, милок, клад…
– Как же его не нашли за столько лет?
– Плохо искали.
– Слышал, Гизя?! Герцог Гиз, ты слышал? – завопил, подпрыгивая, Петя. – Я говорил, что в нашем доме кроется тайна…
С азартом, достойным золотоискателей Клондайка, Петя и Ильгиз копают яму в саду под липами.
– Надо поторапливаться, – деловито говорит Петя. – Война на исходе. Не успеем клад отрыть, как Берлин возьмут.
В это время во дворе появился административный работник Камил Баязитович. Увидев происходящее, он хлопнул в ладоши и крикнул:
– Ребята! Прекратите немедленно подрывание корней нашего красивого сада!
– Камил Баязитович, мы цветные металлы ищем… – прогудел Ильгиз. – Ценное сырье…
– Главное богатство для нас – это люди, – пояснил Камил Баязитович. – А дерево – зеленый друг человека.
Мальчики сидели на коньке крыши под небом, залитым светом полной луны. Глаза их устремлены были куда-то вдаль, на Запад, по лицам пробегали быстрые тени ночных облаков.
– Слушай, Петька, – вдруг сказал Ильгиз, – а может быть, расскажем про клад Эльмирке? Будем искать всей командой, а?..
– Запомни, Гизя, клады никогда не ищут дружным коллективом, – наставительно перебил его Петр. – Клады ищут вдвоем и в темноте… – Он искоса взглянул на друга и хлопнул его по плечу. – Мужайся, герцог Гиз! Мы найдем этот клад и отдадим его государству от всей команды. Может, там золота на целую танковую колонну или на эскадрилью бомбардировщиков! Это тебе не Элькины примусы да медные кастрюли! Представь себе – танковая колонна «Верность» входит в Берлин! А?
– Здорово, – прошептал Ильгиз.
Потрясенные своими мечтами ребята некоторое время молчали.
– Ты слышал, наши войска форсировали Одер, – сказал Ильгиз.
– Айда на спор, Гитлера поймают? – вдруг спросил его Петя.
– Конечно, поймают.
– А что бы ты сделал, если бы ты сам Гитлера поймал?
– А ты?
– Ну не знаю, – даже задохнулся от такой перспективы Петя.
Снизу, со двора, до крыши донесся пронзительный женский голос:
– Ильги-и-из! Ильга киль тигряк немедленно!
Герцог Гиз поморщился:
– Матуха зовет…
– Иди, – сказал Петя.
– Ничего, подождет.
– Надо идти, когда мама зовет, – тихо проговорил Петя, глядя на дрожащий под ветром флюгер.
Ильгиз быстро взглянул на друга и, молча хлопнув его по плечу, подошел к краю крыши.
Петя несколько секунд сидел неподвижно, потом стряхнул задумчивость и начал карабкаться на свою высоченную трубу.
– Счастливый Петька: такая труба! – вздохнул Ильгиз и скользнул вниз.
Петя некоторое время еще сидит на трубе, погруженный в какое-то оцепенение, невидящим взглядом обводит дикое скопище лепных фигур на крыше, орла, химер…
…Античная скульптура на его глазах преображается, на ней появляется фашистская фуражка, черный эсэсовский мундир с молниями в петлице, на глаза падает косая челка, под выбитым носом – усики… Гитлер!
Мальчик вытаскивает из трубы веревку с петлей, размахнувшись, набрасывает лассо на шею злодея…
Петя уже опустил было ноги в дымоход. Как вдруг заметил под трубой с другой стороны маленькую съежившуюся фигурку. Это была Эльмира.
– Элька! Ты?! Шпионишь?! – грозно зарокотал он и осекся, заметив, что девочка плачет. – Кто вызвал ваши слезы, миледи? Чего ревешь?
– Я же не виновата… – забормотала девочка, – я же не виновата, что у меня в метрике написано Электрификация Мира Петровна Кущина… Это папка так записал, он электрик… меня Эля зовут, Эльмира…
– Ну ладно, ладно, не реви… – сказал Петя, – ну не буду я тебя звать Электрификацией… ну, не реви же! Ну, подумаешь, какое дело – имя! Я, например, думаешь, просто Петр? – он украдкой усмехнулся. – Мое полное имя Песни Труда Семенович.
Ознакомительная версия.
