После того вечера Элен долго переживала. «Людям не о чем со мной поговорить, — жаловалась она Джеймсу. — Я могу поддержать разговор только о варенье и о том, как сделать белье кристально чистым — словно все эти ужасные женщины из телевизионной рекламы».
— Ты могла бы поговорить о книгах. Никто из наших знакомых не читает столько, сколько ты.
— Какой смысл говорить о книгах? Чтение — это проживание чужого опыта. Мне нужно делать что-то, самой чем-то заниматься.
— А помнишь, как сбежал наш кот? Чем не тема для разговора?
— О Джеймс!
Тогда-то и родилась у нее та задумка. Элен так ничего и не предприняла, чтобы воплотить ее в жизнь, но все-таки она возникла. Когда Вики уедет из дома, может, ей попробовать?.. Словно невзначай она упомянула об этом в разговоре с Джеймсом, но он был погружен в чтение газеты и слушал вполуха, а когда она вернулась к этой теме еще через несколько дней, он в вежливой форме посоветовал ей поумерить свой пыл — словно вылил на голову ушат холодной воды.
Она вздохнула, отогнала прочь грустные мысли и вернулась к письму Синтии.
«Дорогая Элен. Решила приложить к открытке еще и письмо, чтобы сообщить тебе одну новость. Мне кажется, когда ты была у меня, то встречалась с Сандерфордами — Космо и Рут».
Элен с Сандерфордами не встречалась, но прекрасно знала, о ком идет речь. Да и кто не слышал о Сандерфордах? Он — блестящий кинорежиссер, она — писательница, автор остроумных, забавных романов о семейной жизни. Кто не видел их выступления по телевидению? Кто не читал ее статей о воспитании? Кто не восхищался его фильмами, их красотой и неожиданным, оригинальным режиссерским подходом? Что бы Сандерфорды ни делали, все становилось предметом всеобщего обсуждения. Простого упоминания о знакомстве с ними было достаточно, чтобы заставить простых смертных ощутить собственное ничтожество. Сандерфорды. Сердце Элен сжалось, но она продолжала читать.
«Они развелись год назад, расстались друзьями, и их частенько видят вместе за ланчем. Но Рут решила переехать и купила дом неподалеку от тебя, так что, я уверена, ты захочешь нанести ей визит. Ее адрес: Монк-Тэтч, Тронси, а телефон — Тронси 232. Загляни к ней и скажи, что это я тебя попросила. Желаю хорошо встретить Рождество, с любовью, Синтия».
Тронси находился примерно в миле от них — совсем недалеко. Коттедж под названием Монк-Тэтч некогда принадлежал егерю, но уже несколько месяцев на нем висело объявление «Продается». Сейчас его там, судя по всему, уже не было, потому что Рут Сандерфорд купила коттедж и поселилась в нем, сама по себе, и Элен следовало ее навестить.
Перспектива эта ее здорово пугала. Если бы новоприбывшая была обычным человеком, одинокой женщиной, нуждающейся в компании и в друге, способном даровать утешение, все было бы по-другому. Но Рут Сандерфорд не была обычным человеком. Она была знаменитая, очень умная и наверняка наслаждалась своим уединением после шумной жизни в окружении богемы, да еще и воспитания четверых детей. В обществе Элен она быстро заскучает и будет сердиться на Синтию за то, что та велела Элен познакомиться с ней.
Представив себе, какой ледяной прием может ждать ее робкую попытку завязать знакомство, Элен испугалась еще больше. Когда-нибудь она обязательно сходит к Рут. Но только после Рождества. Возможно, на Новый год. В любом случае, сейчас она слишком занята. Ей еще столько всего надо сделать. Напечь сладких пирожков, составить список покупок…
Выбросив Рут Сандерфорд из головы, она поднялась наверх и заправила постель. Дверь в комнату Вики была закрыта; Элен приотворила ее и заглянула внутрь, увидела пыль на туалетном столике, кровать со сложенным в стопку постельным бельем, закрытые окна. В отсутствие хозяйки комната стала до ужаса безликой — она могла принадлежать кому угодно. Стоя в дверях, Элен внезапно поняла — окончательно и бесповоротно, — что Вики поедет в Швейцарию. А ей придется пережить Рождество без дочери.
Что они с Джеймсом будут делать? О чем говорить, сидя напротив за накрытым столом, перед индейкой, слишком большой для них двоих? Может, отменить индейку и заказать у мясника бараньи отбивные? А может, вообще встретить Рождество в отеле, куда съезжаются такие же одинокие старики?
Она поскорее захлопнула дверь, словно стараясь избавиться не только от печальной картины запустения в комнате Вики, но и от пугающих мыслей об одиночестве и старости, от которых никто не застрахован. Длинная лестница в конце коридора вела на чердак. Не раздумывая, Элен поднялась по ступенькам и оказалась в просторном помещении со скошенной крышей. Чердак был пуст: там стояла разве что пара чемоданов, да хранились луковицы, которые она собиралась высадить весной, — они были завернуты в несколько слоев старых газет. Пространство заливал бледный свет низкого солнца, проникавший сквозь мансардные окна и застекленную часть крыши; повсюду витал приятный аромат дерева и камфары.
В углу она увидела коробку с елочными игрушками. Стоит ли в этом году наряжать елку? Обычно елкой занималась Вики, а раз она не приедет, то какой смысл тратить на это время? Какой смысл вообще что-то праздновать?
Загляни к ней и скажи, что это я тебя попросила.
Рут Сандерфорд снова всплыла в ее мыслях. Она живет в Монк-Тэтч, пару минут пешком через заиндевевшие поля. Пускай она ужасно знаменита, но Элен читала все ее книги и они ей очень понравились: она представляла себя на месте одиноких матерей, ершистых подростков и несчастных жен.
Но я вовсе не несчастна.
Чердак был важной составляющей той задумки, которую в два счета разгромил Джеймс, плана, который она так и не осуществила, потому что никто ее не поддержал.
Джеймс и Вики. Ее муж и ее дочь. Внезапно Элен поняла, что сыта обоими по горло. Ей надоело беспокоиться о Рождестве, надоело тащить на себе дом. Она мечтает вырваться отсюда. Сейчас же, сию минуту она пойдет и познакомится с Рут Сандерфорд. Опасаясь, что решимость покинет ее, она поскорее набросила дубленку, отыскала банку с домашним вареньем и еще одну — с цукатами и сложила их в корзинку. Чувствуя себя так, словно ее ожидало полное опасностей приключение, она шагнула в льдистое утро и захлопнула за собой дверь.
Денек выдался на славу. Бледное безоблачное небо, на деревьях сверкает иней, вспаханная межа замерзла, отвердев словно железо. На ветвях кричат грачи, а воздух прохладный и сладкий, как вино. Настроение ее немедленно улучшилось; она раскачивала в руке корзинку, ощущая прилив бодрости и веселья. Тропинка шла по краю поля, поделенного на участки; в ограждениях были сделаны деревянные перелазы. Вскоре за высокой живой изгородью показался Тронси. Маленькая церковка с острым шпилем да кучка коттеджей. Преодолев последний перелаз, она оказалась на дороге. Из труб беззаботно вился дымок — серые перышки в безветренном небе. Проковылял мимо старик с силками в руках, ведя на поводу своего пони. Они поздоровались, и Элен продолжила путь по извилистой улочке.
Вывески «Продается» на коттедже больше не было. Элен открыла ворота и прошла по дорожке, выложенной кирпичом. Дом был длинный, приземистый, очень старый, с камышовой крышей, растрепанные края которой свисали над окнами словно нахмуренные брови. Дверь выкрашена синим и на ней висит медный дверной молоток. Взволнованная, Элен взялась за молоток и постучала, но в ту же минуту услышала с заднего двора скрип пилы.
Дверь никто не открыл, поэтому, немного обождав, она прошла на задний двор, где увидела одинокую фигуру с пилой в руках. Она сразу узнала Рут Сандерфорд, потому что неоднократно видела ее на экране.
Элен окликнула ее:
— Здравствуйте!
Услышав приветствие, Рут прекратила пилить и оглянулась. От удивления она на мгновение застыла, по-прежнему склоняясь над козлами, а потом выпрямилась и выпустила из рук пилу, которая так и осталась торчать в бревне. Обтирая ладони о брюки, Рут двинулась навстречу Элен.
— Здравствуйте.
Она держалась с большим достоинством. Высокая, стройная, с неженской статью. Волосы с проседью собраны на затылке в узел, загорелое лицо с тонкими чертами, темные глаза. В рабочих брюках, просторной моряцкой куртке, на шее — пестрый платок.
— Кто вы такая?
Ее вопрос прозвучал совсем не грубо; она действительно интересовалась, кто это к ней пожаловал.
— Я… Меня зовут Элен Пэрри. Я подруга Синтии. Она попросила меня сходить и проведать, как вы тут.
Рут Сандерфорд улыбнулась. Улыбка была чудесная — приветливая и теплая. Элен сразу перестала нервничать.
— Ну конечно! Она рассказывала мне о вас.
— Я просто заглянула поздороваться. Не стану вас отвлекать — вы, кажется, заняты.
— Вы меня вовсе не отвлекаете. Я как раз закончила.
