— Впредь советую держать наблюдения при себе.
— Молчать я не стану, — заявил Зигмунд Шатт. — Что бы вы там против меня ни замышляли.
Второй пилот подошел к читающей паре, наклонился и зашептал что-то ободряющее.
— А я что говорил? — воскликнул Шатт.
Пилот направился по проходу в сторону Синтии и сел с ней рядом.
— Больной на всю голову. В самолетах с такими хлопот не оберешься. Но этот может оказаться безобидным. Уж лучше пусть так. Вам одиноко?
Синтия повернулась к пилоту. Он был симпатичным, довольно молодым. Достаточно молодым.
— Немного, — призналась она.
— В первом классе пусто, — сообщил пилот. — Хотите пересесть туда?
— Мне бы не хотелось…
— Идемте со мной, — прервал он. — Как вас зовут?
— Синтия. А вас?
— Том. Я пилот. Сегодня нас пока трое. В Бангкоке прибавится еще один.
— В таком случае мне нечего бояться.
Все закрутилось в Бангкоке, когда они вышли из самолета на полтора часа, чтобы размять ноги. Пассажиры отправились бродить по отделам беспошлинного магазина — скупать кукол и шелковые галстуки, никчемные «сувениры из Бангкока», запивать печенье и пирожки кофе и другими напитками. Том и Синтия никуда не пошли. Они занялись любовью в красиво обставленной каюте с настоящими занавесками на окнах — фантастические желтые цветы на белом фоне. Рассказав друг другу о себе, Том и Синтия продолжили.
— Это Рождество, — сказал он, — я никогда не забуду.
— Я тоже, — кивнула она.
До возвращения экипажа и пассажиров оставалось еще полчаса. Один из заправщиков, пополняющих запасы топлива в самолете, уже укатил.
Синтия без стеснения воспользовалась роскошью Уборной с зубными щетками и запасами туалетной воды. Она привела себя в порядок, освежилась и снова стала симпатичной, расчесала красиво подстриженные шлемом темные волосы. На обратном пути в салон она встретилась с Томом: он откуда-то возвращался, улыбаясь, и выглядел помолодевшим. Том вручил Синтии коробку:
— Подарок на Рождество.
В коробке обнаружились гипсовые фигурки для рождественского вертепа — товар категории «сделано в Китае». Коленопреклоненная Дева Мария и святой Иосиф, младенец Иисус, башмачник с колодкой, дровосек, неопознанный монах, два пастуха и два ангела.
Синтия расставила их на столике перед собой.
— Ты в это веришь? — спросила она.
— Скажем так: я верю в Рождество.
— И я тоже. Оно означает новую жизнь. Никогда не видела, чтобы мать с отцом на коленях преклонялись перед младенцем в колыбели, а ты?
— Нет. Это же символика.
— Они просто прелесть. — Синтия осторожно касалась подаренных фигурок. — Из настоящего материала, не из пластмассы.
— Будем праздновать, — заявил Том, куда-то исчез и вернулся с бутылкой шампанского.
— Но ведь это так дорого…
— Не волнуйся. В первом классе не скупятся.
— Ты же при исполнении.
— Нет, моя очередь завтра.
И они снова занялись любовью высоко над землей.
После этого Синтия вернулась на свое прежнее место. Профессор Зигмунд Шатт препирался со стюардессой по поводу своей еды, очевидно, заказанной заранее, но так и не приготовленной. Синтия устроилась в том же кресле, где сидела раньше, вынула из кармана спинки переднего кресла открытку и написала кузине Мойре: «Чудесно провожу время на высоте 35 тысяч футов. Начала новую жизнь. Целую, Синтия». Потом кресло вдруг показалось ей частью прежней жизни, и она перешла обратно в первый класс.
Ночью появился Том и устроился рядом.
— Ты почти ничего не съела, — заметил он.
— Как ты узнал?
— Заметил.
— Для рождественского ужина у меня не было настроения.
— А сейчас хочешь что-нибудь?
— Сандвич с индейкой. Пропусти, я схожу к стюардессе.
— Предоставь это мне.
Том признался, что переживает финальную стадию развода. Разумеется, жене пришлось нелегко — слишком часто он был вынужден отлучаться по работе. Но ведь она могла бы чему-нибудь учиться. Нет, учиться она не стала, она терпеть не могла учебу.
Ему было одиноко. Он предложил Синтии выйти за него замуж, и она ничуть не удивилась. Только сказала:
— Том, ты ведь меня толком не знаешь.
— А по-моему, знаю.
— Мы едва знакомы.
— В таком случае давай знакомиться.
Синтия обещала подумать об этом. Она добавила, что могла бы отказаться от своих планов и немного побыть с ним в его лондонской квартире, в Кэмден-Тауне.
— Через три дня у меня как раз выходные, в конце этой недели, — сообщил Том.
«Господи, а он хоть порядочный? Надежный? — гадала про себя она. — Надеюсь, рядом с ним мне ничто не угрожает. Кто он?» Но она чувствовала, что уже увлеклась.
В четыре часа утра она проснулась и увидела, что Том рядом. Он сказал:
— Уже день подарков. Ты прелесть.
Она всегда втайне гордилась собой, но прежде в присутствии мужчин на нее нападала робость. В Австралии у нее было два кратких, ничем не примечательных романа. А лететь высоко над землей в пустом первом классе рядом с Томом — это настоящее, то, что запомнится навсегда, начало новой жизни.
— Я дам тебе ключи от квартиры, — пообещал он. — Приезжай сразу. Там тебя никто не потревожит. Я живу вместе с младшим братом, но его не будет дома еще недель шесть. Сказать по правде, он отбывает срок. Ввязался в драку футбольных болельщиков, вот его и замели за нанесение тяжких увечий и нарушение общественного порядка. Правда, нанесенные увечья вовсе не были тяжкими. Просто он оказался в неудачное время в неподходящем месте. Словом, по меньшей мере шесть недель квартира будет свободна.
В аэропорту, несмотря на ранний час — десять минут шестого, — собралась целая толпа встречающих. Забрав багаж, Синтия повезла свою тележку к выходу. Она вовсе не рассчитывала, что ее хоть кто-нибудь встретит.
Но ее ждали: отец с женой Элейн, мать с мужем Биллом, а за ними у барьера толпились брат Синтии с подружкой, кузен мужа кузины Мойры, еще несколько мужчин и женщин, которых Синтия не узнала, в сопровождении детей в возрасте от десяти до четырнадцати лет. Все родственники, вплоть до незнакомых, явились встречать Синтию. Откуда они узнали, в каком часу она должна была прилететь? Синтия обещала только позвонить им по прибытии в Англию.
— Номер рейса мы узнали от твоей кузины Мойры, — объяснил отец. — Понимаешь, нам просто не терпелось увидеть тебя на родине.
Первым делом Синтия отправилась к матери. Уже наступил день подарков, но родные не стали праздновать Рождество, решив дождаться гостью. Пришлось участвовать во всех рождественских обрядах без исключения. Под елкой ждали подарки, в том числе десятки свертков, предназначенных для Синтии. На рождественский ужин были приглашены ее брат с подружкой и еще несколько родственников.
Когда начался обмен подарками, Синтия достала из багажа кучу пакетов, купленных еще в Австралии. Среди них был и набор гипсовых рождественских фигурок, сделанный в Китае и предназначенный для брата Синтии.
— Какой симпатичный, — сказал брат. — Лучший из всех, что я видел, и вдобавок не из пластмассы.
— Это из магазина Мойры, — сообщила Синтия. — У нее не бывает случайных вещей.
Она много рассказывала об Австралии и ее чудесах. За чаем прочитали завещание тетушки, которая назначила Синтию душеприказчицей. Синтия осталась довольна этим назначением: обычно она витала в облаках, никогда не вдавалась в юридические подробности, и теперь доверие тетки ей польстило. Положение душеприказчицы придавало ей некий вес в семье. Она решила провести Новый год с отцом и его кланом.
Ее брат расставлял на столе рождественские фигурки.
— Не понимаю, почему мать и отец стоят возле младенца на коленях, — заметила она, — это выглядит неестественно.
Она не слушала, что говорили остальные, и так и не узнала, какую реакцию вызвало ее замечание: в ней вдруг шевельнулось воспоминание. Кажется, квартира находится в Кэмден-Тауне, но по какому адресу, Синтия понятия не имела.
— Промежуточная посадка была в Бангкоке, — сообщила она родным.
— Ты выходила?
— Да, но вы же знаете, из аэропорта не выпускают. Там был кофе-бар и чудесный магазин.
Тем же вечером, оставшись одна и распаковав вещи в своей комнате, она позвонила в авиакомпанию.
— Нет, — ответил ей женский голос, — в помещениях первого класса нет штор с желтыми цветами. Но я могу уточнить. Скажите, а почему вы?..
— Там был второй пилот по имени Том. Вы не могли бы сказать мне его фамилию? У меня срочное сообщение для него.
— Какой, говорите, это был рейс?
Синтия назвала не только номер рейса, но и свою фамилию и место в салоне бизнес-класса согласно билету.
После затянувшейся паузы голос послышался вновь:
