Так фантазировал Джордж Хейдьюк. Верил ли он в циклическую теорию развития истории? Или линейную теорию? Вряд ли можно представить себе, что он стал бы твердо придерживаться какой-то одной точки зрения в этих вопросах; он колебался, и качался, и кренился время от времени то к одной позиции, то к другой. Какого хрена, к чертовой матери, мог он сказать в затруднительной ситуации, и сорвать крышку с очередной банки пива, и оросить зубы, и омочить желудок, и отравить кишечник, и растянуть мочевой пузырь содержимым следующей банки «Шлиц». Безнадежный случай.
Солнце садится: кроваво-красный первобытный закат распластался по всему западному краю небосклона, как пицца. Хейдьюк зажал между зубами полоску вяленой говядины и продолжал свою работу до тех пор, пока уж не мог видеть ни вешек, воткнутых в землю, ни ленточек на деревьях, и темнота вынудила его считать этот рабочий день законченным. Он проработал от зари до заката, или, как говорил его отец, «от не могу видеть до не могу видеть», или «от темна до темна».
Он прошел за этот день никак не меньше двадцати миль. По крайней мере, боль в конечностях, отекшие стопы говорили именно об этом. Он съел свой ужин и заполз в спальник, глубоко в кустах, как ему показалось, и мгновенно отключился от мира забот.
На следующее утро он проснулся поздно, сразу вскочил от рева пронесшегося мимо, совсем рядом, автомобиля или грузовика. Нетвердо стоя на ногах, он поднялся наверх и обнаружил, что находится всего в пятидесяти ярдах от дороги. Спросонок он не сразу сообразил, где он. Он протер глаза, натянул брюки и ботинки и прокрался под прикрытием деревьев до ближайшего пересечения дорог. Прочел дорожный указатели: ОЗЕРО ПАУЭЛЛ 62; БЛЕНДИНГ 40; НАЦИОНАЛЬНЫЙ ПАМЯТНИК ПРИРОДЫ НЕЙЧЕРАЛ БРИДЖИС 10; ХОЛЛЗ КРОССИНГ 45.
Отлично. Почти дома.
Он вырвал последние несколько вешек, сдернул последние несколько ленточек, проскользнул через дорогу и двинул напрямик, без дороги, через невысокий лесок к Нейчерал Бриджис. В этом относительно надежном укрытии — за каньоном Армстронга, на тропе из Овачомо Нейчерал Бридж, он надеялся, банда ожидает его, смешавшись с толпой туристов в кемпинге на официальной, специально для него отведенной площадке. Таков был их план, и Хейдьюк шел с опережением графика на двадцать четыре часа.
Он схоронил последний пучок кольев и ленточек под камнем, приладил рюкзак и зашагал прямиком через лесную поросль. У него не было компаса, он полагался на топографические карты, свое безошибочное чувство направления и свою чрезмерную самоуверенность. Однако они не подвели. К четырем часам дня он уже сидел на откидном борту грузовика Смита, прихлебывая пиво, уминая сконструированный Абцуг сандвич с ветчиной и обмениваясь рассказами с командой — Хейдьюк, Сарвис, Абцуг Смит: могла бы быть неплохая брокерская фирма.
— Джентльмены и леди, — вещал Док, — это только начало. Главные дела впереди. Будущее лежит перед нами, распростертое, как коронарный сосуд, на навозной куче Судьбы.
— Мудрено вы говорите, Док, — замечает Смит.
— Нам нужен динамит, — бубнит Хейдьюк с полным ртом. — Термит, четыреххлористый углерод, магниевые опилки…
В это время Абцуг, высокомерная и очаровательная, улыбается своей сардонической улыбкой.
— Слова, слова, слова, — говорит она. — Вечно только их и слышишь. Слова, слова, слова.
Кемпинг, Национальный памятник природы Нейчерал Бриджиз.
— Можно попросить у вас болторез?
Мужчина казался достаточно симпатичным — загорелый джентльмен в широких брюках, спортивной рубашке с короткими рукавами и парусиновых туфлях.
— У нас нет никакого болтореза, — ответила Абцуг.
Он игнорировал ее, обращаясь к Смиту.
— Небольшая неприятность, — он качнул головой назад в сторону другой площадки, где стояли грузовичок-пикап и дом-автоприцеп. Номера штата Калифорния.
— Ну-у, — сказал Смит.
— У нас нет никакого болтореза, — снова сказала Абцуг.
— Я смотрю, вы поставляете снаряжение, — продолжал мужчина, снова обращаясь только к Смиту. Он показал на его грузовик. — Думал, может у вас есть набор инструментов.
ЭКСПЕДИЦИИ В ГЛУШЬ ХАЙТ ЮТА — через всю дверную панель на больших ярко красных магнитных бирках.
— Ага, но болтореза нет, — снова сказала Абцуг.
— Может быть, мощные кусачки?
— Знаете, сэр, — сказал Смит, — мы можем одолжить вам …
— Набор плоскогубцев, — сказала Абцуг.
— Набор плоскогубцев.
— У меня есть плоскогубцы. Мне нужно что-нибудь побольше.
— Спросите в офисе у смотрителей, — посоветовала Абцуг.
— Да? — Он в конце концов снизошел до разговора непосредственно с ней, как будто он не рассматривал ее краем глаза все это время. — Я так и сделаю.
Наконец он ушел, ступая через можжевельник и пинии, к своему собственному снаряжению.
— Настырный малый, — сказал Смит.
— Пронырливый, я бы сказала. Ты видел, как он смотрел на меня? Свинья. Надо было дать ему в зубы.
Смит размышлял о надписи на своем грузовике.
— Думаю, не надо нам больше никакой рекламы.
Он снял магнитные бирки.
Хейдьюк и доктор Сарвис вернулись с прогулки по лесу. Он готовили список закупок, необходимых для следующей серии своих карательных экспедиций, которую они планировали начать через десять дней. Хейдьюк со своей паранойей настоял на том, чтобы это обсуждение состоялось подальше от скопления людей.
Доктор Сарвис, пожевывая свою сигару, прочел составленный ими список: рукоятки ротора, хлопья оксида железа, взрывная машинка № 50, зажигательные свечи и тому подобные приятные вещи.
Он опустил бумага в карман рубашки.
— Я не уверен, что одобрю это, — сказал он.
— Вы хотите убрать к черту этот мост или играть в детские игры?
— Я не уверен.
— Так соберитесь с мыслями.
— Не могу же я все это погрузить в самолет.
— Запросто можете.
— Не на коммерческом же рейсе. Вы представляете себе, какой нынче проходят контроль при посадке на самолет?
— Наймите самолет, Док, наймите самолет.
— Вы думаете, я богатый бандит, да?
— Никогда еще не встречал бедного доктора, Док. Впрочем, кой черт, лучше купите нам самолет.
— Я не умею даже машину водить.
— Пусть Бонни берет уроки пилотирования самолета.
— Вы фонтанируете идеями сегодня.
— Сегодня прекрасный день, верно? Чертовски прекрасный день.
Доктор положил руку на широкую спину Хейдьюка и сжал его мускулистое плечо. — Джордж, постарайтесь набраться немножко терпения. Совсем немножко.
— Терпение, черт.
— Джордж, мы ведь не знаем точно, что мы, собственно, делаем. Если конструктивный вандализм превратится в деструктивный, что тогда? Тогда, наверное, мы будем причинять больше вреда, чем приносить пользы. Кое-кто говорит — если ты нападаешь на систему, ты ее этим только укрепляешь.
— Да уж; но если ты ее не атакуешь, она обдирает горы донага своими карьерами, перегораживает все реки своими плотинами, асфальтирует всю пустыню и все равно сажает тебя в тюрьму.
— Вас и меня.
— Только не меня. Никогда в жизни они не посадят меня ни в одну из своих тюрем. Я не тот тип, Док. Я скорее умру. И захвачу с собою с десяток ихних. Только не меня, Док.
— Они вошли на территорию кемпинга, присоединившись к девушке и Редкому Гостю. Время обеда. Душный воздух пасмурного дня давил на них. Хейдьюк открыл следующую банку пива. Вечно он открывал следующую банку пива. И вечно писал.
— Как насчет еще одной партии в покер? — обратился Смит к доктору Сарвису. — Чтобы убить время.
Док выпустил клуб сигарного дыма. — Если хотите.
— Ты вообще когда-нибудь учишься? — вмешался Хейдьюк. — Этот старый пердун уже дважды очистил нас.
— Я учусь, но, понимаешь, я как-то всегда забываю.
— Никаких игр, никакого покера, — резко оборвала Абцуг. — Нам нужно ехать. Если я к завтрашнему дню не доставлю этого так называемого хирурга обратно в Альбукерк, на нас подадут в суд за врачебную недобросовестность, что означает: больше никаких денег и высоких страховых премий, и никаких игр и развлечений здесь, на этой обетованной земле с вами, клоунами.
Она была права, как всегда. Они быстро свернули лагерь и заторопились вниз по дороге, сидя вчетвером, как сельди в бочке, в кабине пикапа Смита. А в кузове, обитом алюминием, лежало их лагерное снаряжение, продукты и ящик с инструментами Смита, ящик для льда и прочие важные принадлежности его профессии.
Они решили отвезти Дока и Бонни на посадочную полосу в Мелком каньоне, где они должны были встретить маленький частный самолет, идущий в Фармингтон, Нью-Мексико, чтобы они успели сесть там на вечерний рейс в Альбукерк. В общем и целом, по мнению доктора Сарвиса, хоть это было и дорого, и утомительно, но все же гораздо лучше, чем покрывать это жуткое расстояние — сотни четыре миль — раскаленной пустыни на его полноприводном «Континентале».
