Ознакомительная версия.
— Отец сказал, что вам надо забирать женщин и уходить, — Вамбе слегка задыхался; видимо быстрый бег и напряжение схватки были для него, еще только начинавшего восстанавливаться после ран, нанесенных ему не так давно ночным хищником, непростым испытанием. Но в голосе Вамбе звучали теперь непривычные властные нотки, и взгляд его, совсем еще недавно юношески открытый и почти наивный, вдруг обрел уверенность и даже некоторую надменность. Артем с удивлением глянул на приятеля — теперь перед ним стоял не слабый юноша, а гордый вождь, который точно знал, что надо делать для спасения своих людей. Артем не стал спорить:
— Да, я знаю. — Капитан, который тоже заметил перемены, произошедшие с Вамбе, молча кивнул, трезво оценивая сложившуюся обстановку. Что творилось за стенами деревянного домика, можно было себе только представить. Артему совсем не хотелось знать это наверняка, его фантазия и так рисовала ему страшные картины и он, боясь, что действительность превзойдет его фантазию, внутренне весь окаменел, опасаясь выпустить наружу чувства. В его душе сейчас перемешались и нормальный человеческий страх смерти, и отчаяние от того, что невозможно было ничем помочь этим замечательным людям, так гостеприимно приютившим русских мореходов в этом далеком краю. Артем изо всех сил сжимал челюсти, чтобы не издать стон бессильной злости и сдерживаясь от безумного дикого желания выбежать сейчас за двери этого дома и врубиться в битву, кроша врагов направо и налево. Но глубоко в подсознании билась маленькая беспомощная мысль о том, что этот безумный и бессмысленный поступок будет последним, что Артем сделает в своей жизни. И холодный трезвый разум взял верх над сиюминутным порывом молодости. Словно прочитав его мысли, Вамбе произнес:
— Тебе, Артемий, есть еще, что сделать в своей жизни. Сейчас главное — спасти мою сестру. Зуул доверил это тебе. А он всегда был мудр и справедлив. Действуй, а мы поможем вам выбраться отсюда и добраться до корабля. — Вамбе кивнул Изабелле и Анне Матвеевне. Обе женщины встали, и тогда только Артем заметил, как бледны были их лица. Анна Михайловна наклонилась и взяла в руки стоявший около ее ног холщовый мешок.
— Здесь картины, что Марьюшка писала, и немного ее вещей — на память мне и внученьке моей, Зуул нас еще с вечера предупредил, чтобы в дорогу собрались. Вот мы и готовы, — пояснила пожилая женщина. Артем подошел к ней и взял из ее рук мешок — тот оказался не тяжелым, но весьма объемным. Видимо, картины, написанные на тонких, хорошо выделанных звериных шкурах — Белочка дня два назад показывала их Артему — были аккуратно свернуты в небольшие рулоны, оттого бока мешка топорщились, и он был почти круглым, как мяч. Артем достал из своего походного мешка небольшой моток веревки — в его мешке было много необходимых в походе вещей, — и аккуратно привязал веревку к мешку с картинами, соорудив из него нечто похожее на рюкзак. Затем он забросил мешок себе за спину и жестом показал, что готов к движению.
Капитан осторожно открыл дверь и выглянул на улицу. В дверь ворвались звуки битвы, и у Артема снова побежали по спине мурашки страха. Он на мгновение прикрыл глаза, собираясь с духом, и потом шагнул вперед, навстречу неизвестности.
Бой разгорался с каждой минутой. Нападавшие теснили защитников деревни. Силы, по-видимому, были неравными. Артем не знал этого наверняка, но зато он знал, что капитан был не робкого десятка, и просто так отступать никогда бы не согласился. Но здесь ситуация была серьезной. Капитан выбежал на улицу, и Артем услышал заливистый сигнал боцманской дудки, трубившей сбор. Через десять минут маленький отряд под защитой темнокожих воинов с боем прорывался в лес, за которым их ждал океан, корабль и долгая интересная жизнь.
Артем держал за руку Изабеллу и они бежали все дальше и дальше от гостеприимной деревни, Зуула и Вамбе, понимая, что больше никогда не увидят ни мудрого вождя, ни отважного юношу. По щекам Изабеллы текли слезы, но Артем ни разу не услышал ни одного стона или жалобы. В ее жилах текла древняя кровь испанских грандов. А это кое-что значило!
Они плыли уже третью неделю. Их курс теперь лежал в Океанию — она и была основной целью экспедиции, так неожиданно прерванной штормом много дней назад. Из-за этой непредвиденной задержки путешествие чуть не закончилось для команды «Одеона» трагически.
Почти три недели назад небольшой отряд, сопровождаемый воинами Вамбе и столь спешно покинувший захваченную чужаками деревню, двигался сквозь лес в сторону моря, понимая, что оставаться бессмысленно. Боцман, хоть и ворчал себе под нос что-то про бесстрашие русских моряков и позорное бегство, но тоже не собирался надолго задерживаться в этих незнакомых и сразу ставших негостеприимными местах. Моряки беспорядочно палили из мушкетов, почти не целясь в противника. Все понимали, что вражеские стрелы гораздо опаснее в этих густых зарослях, чем пули их мушкетов, поскольку стрел было в десятки раз больше, чем пуль, и свист этих стрел раздавался теперь со всех сторон. Только по счастливой случайности были легко ранены всего четверо матросов, и больше никто серьезно не пострадал. Ссадины и царапины, неизбежные во время небрежного и быстрого передвижения по густым зарослям и джунглям не могли здесь учитываться как ранения, поскольку речь теперь шла о спасении самой жизни. И даже не в количестве мушкетов было дело — моряки не могли противостоять численно превосходящему их врагу, тем более, что враг намного лучше знал эти леса. Спасение было только в одном — как можно быстрее добраться до корабля и покинуть этот, теперь уже ставший враждебным, край. Воины Вамбе одну за другой отражали атаки неизвестного племени, и после нескольких часов упорной погони преследователи, наконец, отстали. Русские мореходы смогли перевести дух, и дальнейшее путешествие по лесу проходило немного спокойнее.
Они добрались до спасительного побережья без дополнительных неприятностей, и когда перед их глазами развернулась бескрайняя синяя гладь с искорками солнечного света и гребешками белой пены на волнах, все заметно оживились и повеселели. Темнокожие воины, который до последней минуты сопровождали русских моряков — таково было указание Зуула и Вамбе — тепло попрощались со своими новыми друзьями, с Изабеллой и Анной Матвеевной, помогли им погрузиться в шлюпки и долго еще стояли на берегу, глядя, как русский корвет «Одеон» ставит белоснежные паруса и разворачивается навстречу широкой, покрывающей все пространство до горизонта, глади океана.
«Одеон» уходил от этих берегов, увозя с собой бесценные трофеи. Порфирьич, добравшись, наконец, до своей каюты, заперся там на несколько дней и выходил только чтобы наскоро перекусить. Он часами — «на свежую память» — по его собственному выражению, записывал все то, что случилось с ними во время этого удивительного приключения. Особенно подробно Порфирьич описывал быт и житейский уклад маленькой деревни. В его выводах в пространном отчете об этой части путешествия особое место было уделено вопросу о том, что все люди одинаково равны и разумны, в какой бы части света они не проживали. Порфирьич красочно описал священные обряды, свидетелем которых он был лично. Такого дивного смешения христианской и почти доисторической культуры он не встречал еще ни у одного народа. Единственным, о чем он сильно сокрушался было то, что после нападения на деревню Зуула неизвестного свирепого племени этот замечательный маленький островок причудливого смешения культур мог бесследно исчезнуть с лица земли.
— И ведь, подумайте, как нам невероятно повезло, — рассуждал Порфирьич в кают-компании за чашкой горячего грога несколько дней спустя, — мы удостоились великой чести видеть своими глазами такое чудо — черная раса в дальнем уголке земного шара говорит на славянском языке. Нет, вы только вдумайтесь! Мне, конечно, никто не поверит, и даже обвинят меня в шарлатанстве. Но я готов, да, да, господа, я готов выслушать нападки завистников! Они никогда не увидят того, что увидел я. И это теперь предмет моей гордости!» Порфирьич при этих словах снял очки, подышал на них и протер не очень свежим носовым платком запотевшие стекла. Водрузив их снова на нос, он гордо оглядел всех сидевших рядом с ним. Но никто ему, само собой, возражать не стал.
Второе судно российской экспедиции — корвет «Гроза» — как и предполагалось, ждало «Одеон» на Мадагаскаре.
Порт Туамасина был большим и удобным. Раньше, лет двести назад, здесь промышляли пираты, это был настоящий пиратский рай! Все корабли, шедшие в Индийский океан, рисковали попасть в лапы морских разбойников, но англичанам надоел этот беспредел, и они послали сюда свою военную эскадру. Пираты разбежались. Кое-кто осел здесь же, превратившись в добропорядочных мадагаскарцев, и с тех самых пор в Туамасину безбоязненно заходили корабли со всего света. Капитаны кораблей, идущих в Индийский океан, зная капризный нрав здешней погоды, часто выбирали этот порт местом своих встреч.
Ознакомительная версия.
