- Роули Пелхэм, - произнесла она и нервозно одернула борта своего желтого жакета, - что, скажите на милость, вы здесь делаете?
Роули обернулся к Хелене.
- Пожалуйста, передайте миссис Сиррини, что ее дочь позвонила мне несколько минут назад и я пообещал ей отвезти миссис Сиррини на благотворительный обед.
- Джози вам позвонила? - изумилась она. - И заставила вас дать слово?
Она не верила своим ушам. Пелхэмы не разбрасывались обещаниями, потому что знали, что не могут нарушить свое слово. Она была поражена тем, что Роули не просто пообещал что-то, а пообещал сделать что-то для нее.
Он же ее ненавидит.
- Пожалуйста, передайте миссис Сиррини, что это так, - сказал он Хелене.
Служанка явно была растеряна и готова впасть в панику, не понимая, почему этот человек не может обратиться прямо к Маргарет.
Что ж, выбора ей не оставили. Если Роули что- то пообещал, он должен был сдержать слово. Он в лепешку расшибется, но отвезет ее на этот злосчастный обед, хочет она того или нет. Ливию Линли-Уайт хватит удар.
- Хелена, принеси мне мое пальто и палку. И скажи Джози, что у меня будет к ней серьезный разговор, когда я вернусь домой.
Роули повел ее к машине. Интересно, все соседи глазеют? Она пыталась шагать так, будто ей все равно, но чувствовала, как ее тянет к нему, точно магнитом. Она сделала свой выбор много лет назад и не собиралась отступать. Но держаться от этого человека подальше было легче, когда он не был с ней рядом. Он с непроницаемым видом распахнул перед ней дверцу такси. Его неприкрытая неприязнь к ней тоже облегчала ей задачу. Она неуклюже забралась в машину, и Роули закрыл дверцу.
Он уселся за руль и завел двигатель, и Маргарет против воли поразилась, каким знакомым оказалось это ощущение. Оно было как разношенные тапочки. Или глоток хорошего вина. Она вновь окунулась в лучшую пору своего прошлого.
Она смотрела ему в затылок. Ее всегда тянуло к Роули, с самой первой минуты, едва она его увидела. Дамы ее круга никогда не водили машину сами. Они ездили с шофером или вызывали такси. Когда она увидела его в первый раз - ей тогда было под тридцать, - он помогал одной из ее приятельниц выйти из такси. Она тогда еще спросила: «А это кто такой?»
Все уроженки Болд-Слоупа знали Роули и были более чем счастливы просветить ее. По положению он был ниже их, но его здоровый румянец, голубые глаза и медно-рыжие волосы делали его всеобщим любимцем. После школы он отправился в армию и затем вернулся в Болд-Слоуп, чтобы работать у своего отца в «Такси Пелхэма». В тот день их глаза встретились, и это положило начало трем годам долгих взглядов, трем годам, когда она с утра отпускала своего шофера, а потом внезапно вспоминала, что ей совершенно необходимо куда-то съездить, так что, разумеется, ей приходилось каждый раз вызывать такси. И на ее вызов неизменно приезжал Роули, хотя она ни разу не упомянула его имени.
Начиналось все вполне невинно. Они просто болтали и смеялись. Она жила этими поездками. Ей было одиноко, а он был такой славный: добродушный, по-юношески нескладный. Маргарет понимала, что должна быть более осмотрительной - ведь она старше Роули почти на восемь лет. Но она не собиралась так сближаться с ним. Уж в связь вступать точно не собиралась.
А потом именно это и произошло.
Вечером накануне Рождества Роули привез Маргарет из церкви домой. Слуги по случаю праздника получили выходной, и в доме было темно, как в преисподней. В те годы они имели уйму прислуги: постоянного повара, горничную, садовника, шофера. Но в тот вечер дома не было даже Марко. К тому времени Маргарет уже знала о его изменах. В первый раз она была раздавлена. Во второй раз было уже не так больно. К его десятому роману она вообще перестала что-либо чувствовать.
В тот вечер она взглянула на темный дом и почувствовала себя опустошенной. Со своей ашвиллской родней она не общалась с тех самых пор, как почти десять лет назад уехала из дома. Ее отец был суровым человеком, который превыше всего ценил свое старинное южное имя. Биржевой крах лишил его семью всех денег, но не смог лишить спеси. Маргарет была старшей из семи дочерей, и, после того как ее мать умерла, производя на свет младшую, именно на ее плечи легла забота о крикливых сестренках. С утра до ночи она прибирала, стирала и чинила одежду, потому что отец желал, чтобы все их знакомые сохранили иллюзию, будто они могут позволить себе слуг. При этом он требовал от дочери, чтобы она выглядела безупречно, потому что ее красота, утверждал он, была его единственным достоянием. Она считала, что он ценит ее, и только это помогало ей держаться. И лишь потом, когда он привел к обеду Марко, усадил Маргарет за столом рядом с ним, а младшим велел подать им напитки на веранду, а потом оставить их наедине, она все поняла. Он рассматривал ее исключительно как капиталовложение и, едва все ее сестры вышли из младенческого возраста и научились самостоятельно заботиться о себе, по сути, продал ее тому, кто предложил наибольшую цену.
После этого она уехала из родительского дома при первой же возможности.
Роули распахнул перед ней дверцу такси, и она вышла из машины. Помнится, зима в тот год была совсем мягкая. Даже трава осталась зеленой.
- Спокойной ночи, миссис Сиррини, - произнес он, - Веселого вам Рождества.
- Спокойной ночи, - выдавила она, и голос у нее внезапно сорвался.
Она попыталась скрыться в доме, но Роули поймал ее за руку. На ней было красное расклешенное пальто с высоким воротником-стойкой, красная же шляпка-таблетка и белые перчатки. Этот наряд до сих пор хранился где-то на чердаке. Потом, много лет спустя после того, как все закончилось, она в отсутствие Марко поднималась на чердак и надевала все это.
- Что случилось?
- Ничего. Пожалуйста, отпусти мою руку. Соседи увидят.
- Никого нет. Скажите мне, что случилось.
- Ничего. Должно быть, я просто устала, вот и все.
И тут, прежде чем Маргарет сама поняла, что происходит, она расплакалась. Зарыдала. Она не могла взять себя в руки. Она и не помнила, когда в последний раз плакала, и пришла в ужас.
Роули обнял ее. Ох, до чего же уютно оказалось в его объятиях! Он обнимал ее очень нежно, очевидно боясь сделать ей больно или напугать, потому что она была такая маленькая и хрупкая, а он такой большой и неопытный.
Она плакала очень долго, пока не иссякли слезы. Тогда она затихла и замерла, с потрясением обнаружив себя в его объятиях и боясь шелохнуться, потому что ей не хотелось, чтобы он отпускал ее.
- Лучше? - спросил он, и она услышала, как гулко звучит голос у него в груди, к которой она прижималась ухом.
Она взглянула на него и кивнула. Они долго смотрели друг на друга.
Потом он медленно склонил голову, очень медленно, чтобы она могла отстраниться, если бы хотела. Именно так ей и следовало поступить. Она ведь была женой Марко Сиррини, прекрасной и холодной, точно снежная королева. А он - простым работягой, сыном владельца маленькой таксомоторной компании. Но именно по этой причине, и еще по сотне других, она не отстранилась.
Его губы наконец коснулись ее губ, и она вдруг почувствовала, что живет, начала оттаивать. Если бы не Роули, она никогда не познала бы этих чувств. Она никогда не узнала бы, где у нее сердце. Он показал ей, что оно у нее есть.
А она за это разбила сердце ему.
Маргарет стало холодно, она очнулась от воспоминаний и обнаружила, что они стоят перед недавно отремонтированной гостиницей «Даунтаунинн», где должен был состояться благотворительный банкет. Роули уже успел распахнуть перед ней дверцу. Она подняла на него глаза; ветер трепал его волосы, рвал воротник куртки. Маргарет охватило странное удовлетворение, похожее на то, которое она испытывала, когда порой видела его во сне. Конечно, придется еще объясняться с Ливией Линли-Уайт, но, пожалуй, на этот раз она все же простит Джози. Но только на этот раз.
Роули медленно протянул руку, чтобы помочь ей выйти.
И Маргарет, сделав глубокий вдох, впервые за сорок лет коснулась его руки.
На следующее утро Адам поднялся на крыльцо дома Сиррини с почтой в руках. Наконец-то пошел снег. Адам уже давно чувствовал его приближение. Он всегда мог предсказать снегопад за несколько дней. Он любил снег, во всяком случае, раньше. Теперь белый покров был лишь напоминанием о давних счастливых днях. Когда-то Адам верил, что в такую погоду всегда случается что-то хорошее, но это было еще до того, как в один снежный день он едва не погиб. Он сознательно отрешился от того человека, каким был когда-то. Тот Адам был легкомысленным и безрассудным. Адам теперешний стал осторожным и осмотрительным. Судьба подарила ему второй шанс. Именно такую жизнь он теперь должен вести.
Впрочем, на жизнь это было похоже далеко не всегда.
Хотя это в нем говорил тот, старый Адам.
Он опустил почту в ящик и стал ждать, когда появится Джози. Но она все не появлялась, и он нахмурился и почесал лоб. Это же просто смешно! Ну, знает он, что она в него влюблена. Но он все равно хочет ее видеть! Почему нужно что-то менять? Недолго думая, он постучал в дверь.
