Как обычно, он был Юрием Гагариным — вкусы Мэрилин за последние пять лет не изменились. Впрочем, если честно, он все эти пять лет в глубине души надеялся, что ЛАВБУК оценит икебану. Мэрилин и Юрий — пара что надо...
Св. Юрий был в каноническом наряде — черной рясе, порванной зубами обезьян, в клетке с которыми опричники запустили его в космос. На его груди блестел золотой крест, а борода была обильно смазана тюленьим жиром. Мир любит экзотику.
Остальные лавбучане, однако, уже вовсю предавались страсти, а Св. Юрий все медлил, словно борясь до последнего с искушением, как и требовал ранг великомученика. Кеша подумал, что вполне можно подняться на один ряд выше или даже — чем черт не шутит — взять и взлететь в топ... Хоть раз. Это sharing points. И много.
Но рисковать не хотелось.
Свой номинальный секс-опыт Кеша не стеснялся шэрить, потому, что не вкладывал в него душу. Вернее, вкладывал — но хитро, как начинку в пирожок. Так, что этой души не видел никто, кроме тех, кто видит все — цукербринов. Но Кеша подозревал, что он им не особо нужен: таких пирожков с дерьмом у них были бессчетные миллионы.
Легчайшим усилием глазных мышц Кеша перевел внимание с окон ЛАВБУКа на Мэрилин.
Ее белое платье до сих пор было раздуто в колокол сквозняком. Сейчас этот колокол, конечно, стал багом — Мэрилин не могла лежать на кровати рядом с ним в таком виде. Но «ЛАВ-БУК ИУВКЩЩЬ» ценил верность культурному канону выше формального правдоподобия — классическую съемку Мэрилин не станут трогать ради соблюдения каких-то там законов физики.
Кеша взялся за платье Мэрилин. Та не возражала — сердце над ее головой горело по-прежнему ярко. Мэрилин хотела его легально неопровержимым образом.
Ну что ж, подумал Кеша, чувствуя, как волнующе закручивается в его солнечном сплетении спираль страха и похоти, а теперь настало время совершить грех.
Кеша совершал этот грех уже столько раз, что все его действия стали быстрыми, точными и безошибочными — словно из человека он превратился в затвор автомата, без запинки перерабатывающий патроны в дым и смерть. То, что он находился почти в самом лавбучном топе, делало опасную авантюру еще упоительней.
Время пошло.
Отвернувшись от Мэрилин, он скосил глаза — и, как бы раскрыв с усилием еще одну пару век, увидел сквозь окно супружеской спальни свой фейстоп.
Все его иконы были далеко — и одновременно рядом. Сестричка сидела на краю фонтана и по обыкновению делала вид, что скучает в этой глухомани. А вот стоящий неподалеку клетчатый клоун с большим красным носом и кистью в руках смотрел на Кешу с ожиданием и готовностью.
Или Кеше так показалось.
Над клоуном висел красный треугольник с тремя восклицательными знаками. Для Кеши этот знак был пылающим клеймом греха. Но вообще-то он означал, что приложение давно не обновлялось, обновлений к нему нет, и его корректная работа не гарантирована. Клоун давно устарел. Он даже не различал современных 3D и 5S форматов.
За это мы тебя и любим, милый друг с кистью. Кеша мигнул клоуну.
По фейстопу пробежало, меняя цвет, радужное слово:
MUTABOR
Быстро покрутилась простенькая старомодная заставка с невозможными вариациями знакомых предметов — ананасный рояль, жираф-ная машина, лягушка-самолет и еще несколько похожих гибридов.
Клоун сделал придурковатый книксен и поднял свою кисть.
— Выбери source object, Ке,— сказал он хрипловатым голосом.
Кеша бесстыдно поглядел на сестричку и кивнул. Сестричка сжала губы и побледнела. Кеша до сих пор не знал, на что она так реагирует. Может быть, на его гормональный фон? Или на то, что он смотрит в ее сторону в таком возбуждении? Порядочный социально ответственный человек должен в подобные минуты смотреть только на социального партнера или партнершу.
— Выбери target object, Ке, — сказал клоун.
Ке глянул на Мэрилин и кивнул. Мэрилин
улыбнулась и кивнула в ответ. Толстая дура, понятно, не видела Кешиного фейстопа — и думала, что он кивает ей.
— Параметры? — спросил веселый добрый клоун.
Кеша ткнул взглядом в кнопку «repeat last morph», возникшую над площадью (медиана 100/0, интервал пятнадцать минут, don’t save object).
Мгновенно разросшийся клоун взмахнул своей кистью... А потом вздохнул и развел руками.
— Упс,— сказал он.— Операция отменена. Форматы несовместимы.
Кеша это уже много раз слышал. Он знал это и сам.
А потом сработал баг.
Тот самый, за который он так любил этого давно списанного в утиль и никому больше не нужного парня с красным носом картошкой.
По Мэрилин прошла рябь — и Кеша увидел перед собой совсем другое лицо.
От сестрички пахло вишнями и детством. Она смотрела в сторону. Ее лицо сморщилось в злую гримасу — словно Кеша казался ей зубным врачом, повадившимся лазить своим сверлом в неположенное место, а пожаловаться было некому...
С момента, когда Кеша взялся за подол Мэрилин, прошло меньше минуты. Но теперь в его руках была уже не белая ткань, а край синей гофрированной юбки. А он всего-то качнул несколько раз головой. Удобно иметь в друзьях старину Мутабора, если знаешь пару-тройку секретов...
Кеша бросил контрольный взгляд на ЛАВ-БУК. На картинке по-прежнему были Гагарин и Мэрилин. Про эту маленькую тайну знал только он сам — и сестричка. То есть, если разобраться, два раза знал он сам. А разве два благородных дона не договорятся друг с другом?
— Поехали! — произнес он любимую фразу Мэрилин — и потянул синий подол вверх.
Сестричка нервно замолотила ногами — это всегда сводило Кешу с ума — но не сказала ничего.
Жизнь на время обрела совершенство.
Было, правда, непонятно, то ли это его собственный энтузиазм, то ли гормональная поддержка, включенная приложением Google Dick, но результат был налицо.
После короткой биокоммутационной задержки Кеша вошел в сестричку — быстро и сильно, как Мэрилин любила (не всякий, усмехнулся он, даже поймет такую постановку вопроса). Ей нравится молчать, думал он, распаляясь, ей нравится быть покорной и немой рабыней, ей нравится чувствовать своим хрупким телом сокрушительную мощь своего господина... В ответ на удары его тела Мэрилин уже не стонала, а урчала: — У-ву-ву-ву... У-ву-ву-ву...
Так стонать могла только совершенно счастливая женщина, не испытывающая никакого стеснения перед партнером. Кеша почувствовал гордость за свою мужскую силу, за свою способность принести другому существу радость, за то, что он может угнаться за чужим капризом — и превратить его в салют наслаждения.
Little Sister, как обычно в подобные минуты, вертела головой, словно стараясь выбрать такой угол зрения, чтобы в него не попадал нависший над ней Кеша. А потом произошло самое трогательное — то, что каждый раз доводило его до исступления.
Сестричка вдруг закрыла ладонями глаза.
Так должны были поступать все приложения фейстопа, когда их вызывают из супружеской спальни (Кеша выбрал такую опцию для смеха, не подзревая, какой дополнительной сердечной мукой это обернется). Сестричка закрывалась не всегда — режим был некорректным, и все зависело от того, как состыкуются программные баги. Поэтому у милого полудетского движения была дополнительная прелесть непредсказуемости. Кеша не мог больше сдерживаться. В нем осталось только шипящее счастье, переполнившее его, как пена — свежеоткупоренную шампанскую бутыль...
Ох, лучше бы он этого не думал. Или, вернее, не артикулировал мысль (он даже не заметил, как это случилось).
Лицо сестрички закрыл трехмерный поп-ап. Заплескалось море, по которому плыла белая быстрая яхта. На задней палубе в шезлонгах сидели веселые загорелые люди — и пили шампанское. Яхта пронеслась мимо, море стало меркнуть, и перед Кешей зажглась огромная надпись:
LA VEUVE CLICOT!
До Счастие Нидалико!
Вот суки, подумал Кеша горестно. Испортить такой оргазм... И потом, опять с локализацией обосрались.
Поп-ап начал наконец растворяться — на нем остались только слова «La Veuve Clicot» и прайс-тэг с ценами: «разовое администрирование» и «недельный цикл» со скидкой. Теперь главное было случайно не кивнуть, и Кеша замер, как питон в джунглях.
Еоворили, по сговору с продавцами техническая служба специально так настраивает датчики шейного клика, что они распознают мельчайшее движение шеи как кивок, достаточный для покупки. Хорошо хоть, много sharing points за один кивок не потратишь. Все дешевое и доступное. Потому что не настоящее.
По трансформации синей гофрированной юбки в белое платье Кеша понял, что закрытая поп-апом сестричка опять превратилась в Мэрилин. Супружеский долг был исполнен. Стены спальни на миг размазались, превратившись в звездный колодец — и Кеша вынырнул на своем фейстопе.
Мэрилин стояла на прежнем месте. И сердце над ее головой горело по-прежнему: старушка была готова на большее. Однако какая ненасытная...
