Но слова «Как раньше уже не будет» оказались не констатацией факта, а требованием. Они якобы должны были описывать новую реальность, но на самом деле требовали от каждого признать эту новую реальность, ту, в которой за нами можно шпионить, можно нас арестовывать и подвергать пыткам.
Через несколько лет все изменилось опять. Чуть ли не в одночасье все вдруг лишились работы, ни у кого не осталось денег, людей за долги начали выселять из домов. Никто не понимал, почему так случилось: ведь теперь каждому уже стало понятно, что как раньше уже не будет, а как будет — об этом никто говорить не желал.
Когда улицы полны вооруженных солдат и полицейских, которые твердят, что отныне все стало по-другому, то указать на причину этого было легко, потому что она имела человеческое лицо. И каждый соглашается: да, теперь все иначе.
Но когда некая таинственная общественная, или финансовая, или политическая сила перекраивает весь мир на новый лад, когда слова «Как раньше уже не будет» становятся не требованием, а констатацией факта, почему-то бывает гораздо труднее смириться с переменами и решить, как с этим быть.
Одно дело — требовать, чтобы с улиц ушли вооруженные охранники. И совсем другое — понять, что нужно сделать, чтобы из нашей жизни исчезли скромные красные листочки просроченных векселей и безмолвные судебные приставы с извещениями о выселении.
* * *
На следующий день я чуть не опоздал на работу. Выхватил обратно из груды стирки одну из своих похищенных футболок (Энджи обожала в них спать). От футболки исходил восхитительный запах моей девушки, поэтому у меня сразу поднялось настроение. Я вошел в штаб и прямиком направился к своему столу.
Ко мне, чуть не приплясывая, подскочил Лиам.
— Привет! — вскричал он. — Нет, ты можешь себе представить?
— Что? — спросил я.
— Сам знаешь! То самое, в даркнете!
Кровь отхлынула от лица и забурлила в животе, как штормовой океан. В ушах застучало.
— Чего-чего? — переспросил я.
— Неужели не видел?
Он перехватил у меня мышку, открыл браузер, перешел на главную страницу «Реддита», сайта, куда можно выкладывать свои истории и голосовать за чужие. На главной странице только и разговоров было, что об утечках в даркнете. Оцепенев, как в фильме ужасов, я щелкнул по одной из ссылок. Она вела на рассказ об анонимно выложенном на pastebin.com файле с инструкцией по использованию устройств полицейского перехвата для удаленного управления телефоном на «андроиде» и включения его камеры. Тот, кто выложил файл, направил репортеру на wired.com письмо о том, что в даркнете выложено еще 800 000 таких документов и что волонтеры прочесывают их и вскоре обнародуют еще. Ни словом не упоминалось, откуда появились файлы и кто такие эти волонтеры.
Я вернулся на «Реддит» и проверил остальные ссылки. Сколько даркнетовских документов утекло в открытый доступ? Но везде рассказывалось в разных вариантах примерно одно и то же: восемьсот тысяч документов, даркнет, будут новые разоблачения. Не больше. Я начал понемногу успокаиваться.
— У тебя телефон на «андроиде»? — спросил Лиам.
— Да. Но я поставил «параноид-андроид» — это альтернативная прошивка, устойчивая к подобным шпионским программам.
— Правда? — раздался голос Джо. Он неслышно подошел к нам, пока мы разговаривали, и я подскочил. — Полно, полно, Маркус, успокойся. У меня тоже телефон на «андроиде». Знаешь что, давай я на обед закажу пиццу, а ты проведешь нам мастер-класс по безопасности телефонов. Кажется, нам всем не помешает узнать об этом побольше.
— Да, конечно, — отозвался я. — Обязательно.
Хотя сам, едва увидев рассказ на Wired, сразу стал строить планы вместо обеда прихватить с собой что-нибудь перекусить, отыскать сеть WiFi с защитой по слабому протоколу WEP, подключиться, нырнуть в даркнет и разобраться, что там стряслось. Нет, я, конечно, лучше чем кто-либо знал, что идеальной безопасности не существует, и понимал, что рано или поздно найдется ловкач, который без приглашения докопается до наших даркнетовских документов. Но не думал, что это случится на следующий же день после публикации!
Но и работой пренебрегать было нельзя. Я так долго о ней мечтал и получил такое хорошее место. И даже если в эту минуту по моим следам идет безжалостная армия наемников, это не значит, что я откажусь помогать Джо на выборах.
Поэтому, когда начался обеденный перерыв, я стоял у белой пластиковой доски с куском пиццы в одной руке, маркером в другой и рисовал схемы того, как злоумышленники могут получить контроль над вашим телефоном и что делать, если его взломали.
Джо задумчиво дожевал свой кусок пиццы, вытер пальцы и рот и поднял руку:
— Ты хочешь сказать, что в наши телефоны может проникнуть полиция?
— Нет! — аж запрыгал в кресле Лиам. — Он говорит, что кто угодно может…
Я вскинул руки, и Лиам успокоился.
— Я хочу сказать вот что. Если в дата-центре телефонной компании установлено оборудование для перехвата, то пользоваться им может каждый, у кого есть логин и пароль.
— Но у кого есть логин и пароль? У полиции, да?
— Скорее всего нет. В просочившихся документах утверждается, что этими устройствами распоряжается телефонная компания или интернет-провайдер. Поэтому полицейский просто звонит технику, ответственному за перехват, и тот делает все, что поручено. Так что список лиц, способных получить доступ к телефонам, довольно широк. В него входят те, кто сумеет взломать сеть провайдера, подкупить или шантажировать кого-либо из сотрудников провайдера, кто сможет убедительно изобразить из себя полицейского, кто заставит настоящего полицейского дать ему доступ, а также те, кто сумеет за деньги нанять человека, способного проделать все вышеизложенное.
— Получается, что превратить чей угодно телефон в супержучок не сложнее, чем подделать талон за неправильную парковку?
— Мне никогда не доводилось подделывать парковочные талоны, — признался я. — Я вообще не за рулем. А что, это сложно?
Джо побарабанил пальцами по столу:
— Для тех, кто богат или имеет нужные связи, совсем не сложно. Мне так рассказывали.
— Ага, — подтвердил я. — Те, кто богат или имеет нужные связи, могут превратить любой телефон в жучок. Теоретически это относится не только к смартфонам на «андроиде». Можно выпустить аналогичные обновления для «Айтьюнс», «Файерфокса» или любого другого приложения. Для этого нужен только сертификат подписи и… — Я запнулся, вспомнив, что в документах не было ни слова о сертификатах подписи. — И тому подобное. Так что в теории любой компьютер, любой телефон, любой гаджет, автоматически получающий обновления, может быть превращен в жучок. Надо только установить на него соответствующие программы.
У меня вспотели ладони. Возможно, Джо и остальные сотрудники штаба не знали, что такое сертификаты подписи, но Лиам это прекрасно понимал. Он слушал так внимательно, словно старался навсегда запомнить каждое изреченное мной слово.
— И вот еще что, — добавил я. — Если ваш компьютер подхватит заразу, то наблюдать за всеми вашими действиями сможет не только полиция или те, кто установил жучок.
Джо снова поднял руку и потребовал:
— Объясни.
— Вот как это работает. Скажем, я подкупил кого-то, чтобы он запустил жучка в ваш компьютер. Теперь на вашем девайсе стоит вредоносная программа, которая может, например, смотреть, что передает ваша камера, слушать микрофон, следить за нажатиями клавиш, похищать файлы с жесткого диска и тому подобное. Может быть, эта программа стоит на каком-нибудь удаленном сервере, и в этом случае любой, кто взломает этот сервер, получит доступ ко всем зараженным компьютерам, смартфонам и прочим гаджетам. Или же она прописалась на вашем компе, и я, получив управление над ним, могу перейти с него на любой зараженный компьютер. Есть и другой вариант: если кто-то догадался, что на вашем компьютере работает жучок, он может напрямую подключиться к вашему компу — например, гулять возле вашего дома, взломать пароль от вайфая, дождаться, пока вы включите машину, и завладеть ею. Или же они вообще знать вас не знают, просто сидят в «Старбаксе», ждут, пока в сеть войдет чей угодно зараженный компьютер, а потом перехватывают управление.
