Когда Брендан учился в школе, он был очень спокойным мальчиком. Кто бы мог предположить, что у него вдруг возникнет странная потребность уехать от семьи черт знает куда? Анна была просто шокирована, когда он сообщил ей об этом. Абсолютно прямо и без малейшей мысли о том, каково это будет для других членов семьи.
— Я не вернусь в школу в сентябре, и переубеждать меня совершенно бесполезно. Выпускные экзамены я все равно сдать не смогу, да это мне и ни к чему. Я поеду к Винсенту. В Ирландию. И уеду так скоро, как только смогу.
Его бранили, упрашивали. Все было бесполезно. Он так решил, и все.
— Что ты с нами делаешь? — плакала мать.
— Ничего такого я с вами не делаю, — Брендан был спокоен, — я делаю это ради себя самого, и вам это ничего не будет стоить. Я думал, вы будете рады, ведь отец вырос на этой ферме.
— Не воображай, что ферма автоматически перейдет к тебе, — брызгал слюной отец, — этот старый отшельник согласится уехать оттуда разве что в какую-нибудь миссию. Запросто может оказаться, что тебе там ничего не выгорит.
— Послушай, папа, я вовсе не думаю о чьей-то смерти, последней воле, завещаниях и всяком таком. Я думаю о том, как мне жить. В прошлом я был там счастлив, а Винсенту не помешает пара лишних рабочих рук.
— Да уж, при таком образе жизни нет ничего удивительного в том, что он так и не женился, должен обеспечивать себя сам всем необходимым и не приглашает в помощь посторонних.
— Никакой я не посторонний. Ведь я его родной племянник!
Это был кошмар.
С тех пор общение с Бренданом свелось к открыткам по случаю дней рождения или Рождества. Ну, может, еще годовщин… Этого Анна не помнит. Годовщины. Как же собрать всю эту команду ради какого-то юбилея?
Подружкой невесты, как они до сих пор ее называли, была Морин Бэрри. Она и в самом деле была лучшей подругой матери. Еще в Ирландии они вместе учились в школе. Морин никогда не была замужем, как и матери, ей было сорок шесть лет, хотя выглядела она моложе. В Дублине у нее было два магазина одежды — она отказывалась называть их бутиками. Наверное, Анна могла бы переговорить с ней, а там будет видно. Но тревожный колокол уже вовсю бил у нее в голове, предупреждая об опасности. Для мамы главное было не выносить сор из избы.
У нее всегда были секреты от Морин.
Например, когда отец потерял работу, Морин нельзя было об этом знать.
Или когда Хелен сбежала из дому в четырнадцать лет. Это тоже держали в секрете от Морин. Мама говорила, что все, что имеет хоть какое-нибудь значение для семьи, должно быть тщательно отсортировано и отфильтровано прежде, чем станет предметом обсуждения для друзей и знакомых. Это помогало сохранить достоинство и душевный комфорт, когда дела в семье шли неважно. И Дойлы всегда следовали этому правилу.
Казалось бы, что мешает Анне позвонить Морин Бэрри и попросить у нее, у лучшей маминой подруги, совета относительно Брендана и предстоящей годовщины вообще.
Но если мама вдруг узнает, она будет потрясена, с ней может даже удар случиться при мысли о том, что кто-то из ее близких вынес семейные тайны на всеобщее обозрение. А натянутость отношений с Бренданом была как раз одной из таких тайн.
И некому было стать в этой ситуации посредником между ними.
Так как же организовать торжество? Это будет суббота, время ланча. Вокруг Пиннера, Харроу, Нортвуда разбросано немало ресторанов, отелей и тому подобных мест. Пожалуй, лучше всего подошел бы отель.
Распорядитель позаботится о бутербродах, пирожных и фотографиях.
Это избавило бы всех от многомесячного вылизывания дома и стрижки палисадника.
Но многолетний опыт старшей из отпрысков Дойлов подсказывал Анне, что отель не годится. В прошлом уже прозвучало столько негодующих высказываний об отелях, язвительных и критических замечаний о семье, которая не может раз в несколько лет целиком собраться в собственном доме, о семье, которая способна только на то, чтобы пригласить гостей в какой-то там отель, безличное, никчемное место. Нет уж, спасибо!
Придется все делать дома. Отпечатанные серебром приглашения будут звать гостей в Солтхилл, 26-й дом по Розмари-драйв, Пиннер. Вообще-то, Солтхиллом назывался морской курорт, расположенный где-то на западе Ирландии, на котором отдыхали в юности мама и Морин Бэрри. Впечатления от этого отдыха у них остались самые приятные. Отец там никогда не бывал — говорили, что в дни его молодости у него не было времени разъезжать по курортам.
Нехотя взялась Анна за составление меню. С учетом приглашенных ирландцев оно получалось одним и совсем другим без них. Один вариант — легкие закуски и другой — ланч по всем правилам.
И кто будет за все платить?
Она знала, что обычно в таких случаях платят дети. Но Хелен дала обет бедности, да у нее и в самом деле ничего нет. Брендан, даже если и явится, а это еще бабушка надвое сказала, сможет похвастаться только зарплатой сельскохозяйственного рабочего. У Анны денег тоже было совсем немного, во всяком случае — для такого мероприятия.
Денег у нее действительно было мало. Путем жесткой экономии, отказа от ланча и благодаря редким и благоразумным покупкам в Оксфэме она накопила 132 фунта. Через кассу взаимопомощи она надеялась получить еще 200 фунтов. Затем, когда Джо тоже скопит 200 фунтов, они собирались поехать в Грецию. У Джо было только 11 фунтов, так что ему еще предстоял долгий путь экономии. При этом он был уверен, что ему не о чем беспокоиться. Его агент сообщал о многочисленных заманчивых предложениях, и каждый день Джо был готов приступить к работе. Во всяком случае, Анна очень на это надеялась. Только бы он получил какую-нибудь стоящую роль, что-нибудь такое, что позволило бы ему раскрыться, что-нибудь стабильное… Тогда он сможет отремонтировать квартиру своих сыновей, подбросит что-нибудь Дженет, чтобы она могла почувствовать себя независимой, а тогда уж можно будет подумать и о разводе. После этого Анна, наконец-то, сможет уйти из «Книг для всех» и подыскать для себя магазин посолиднее. У нее уже будет опыт работы в книготорговле, и она без труда сможет получить хорошее место в большом магазине. Ее обязательно оценят.
Время тянулось в размышлениях, и вот послышался скрип ключа, поворачивающегося в дверном замке. Скоро пришли все сотрудники. Затем дверь открыли для покупателей. Строить планы было уже некогда.
В обеденный перерыв Анна решилась. Сегодня вечером она поедет в Пиннер и серьезно поговорит с родителями о предстоящем юбилее. Конечно, было бы лучше, если бы она могла сообщить родителям, что все уже на мази. Но, увы, все далеко не просто. Поэтому она решилась на серьезный разговор.
Анна позвонила родителям и сказала, что скоро будет у них. Мама явно обрадовалась:
— Замечательно, Анна, а то мы не видели тебя уже тысячу лет, и я буквально пять минут назад говорила отцу, что очень надеюсь, у девочки все в порядке.
Анна скрипнула зубами:
— А почему у меня должно что-то быть не в порядке?
— Ну… просто мы очень давно ничего о тебе не слышали.
— Но, мама, ведь прошло всего восемь дней… Я была у вас в прошлые выходные.
— Да, но с тех пор…
— Я звоню вам почти каждый день, и ты прекрасно знаешь, как обстоят мои дела и чем я занята. И если ты хочешь, чтобы я к вам заехала, тебе надо просто подойти к телефону и снять трубку. Вот такие у меня дела. Примерно такие же, как и у миллионов других обитателей Лондона. — Голос ее дрожал от гнева и обиды.
Ответ был неожиданно спокойным:
— Отчего ты все время сердишься на меня, доченька? Я только сказала, что буду очень рада видеть тебя сегодня у нас, а твой отец, тот будет просто счастлив. Ты ничего не имеешь против жареного мяса с грибами? Чтобы как-то отметить твой визит. Да, я спущусь к мяснику и куплю все необходимое… Это просто великолепно, что ты собираешься заехать к нам. Не могу дождаться, чтобы сообщить об этом отцу, сейчас я позвоню ему на работу и обо всем расскажу.
— Мама, не надо… Я думаю… я хотела сказать…
— Конечно же я позвоню ему. Ведь надо его хоть немного порадовать.
Анна повесила трубку и какое-то время неподвижно стояла у аппарата, положив руку на телефон и вспоминая тот единственный случай, когда она решилась привести Джо на завтрак в родительский дом. Она пригласила его в качестве «друга» и по пути потратила немало сил, пытаясь внушить ему, чтобы он ни в коем случае не проболтался родителям, что на самом деле давно живет с ней и при этом женат на другой женщине.
— А насчет чего опаснее проговориться — первого или второго? — подшучивал над ней Джо.
— И то и другое одинаково опасно, — отвечала Анна с видом настолько серьезным, что он наклонился к ней и поцеловал ее в нос прямо в поезде, на глазах у всего вагона.
Как представлялось Анне, визит протекал довольно удачно, мать и отец были безупречно вежливы с Джо, интересовались его работой и знаменитыми актерами и актрисами, с которыми он был знаком.
