Вор разделся на три номера дальше.
Пока он раздевался, старушка — он видел ее в первый раз — нравилась ему все больше и больше. Завидев клиента с тазом, она молниеносно кидалась к его кабинке и так же молниеносно возвращалась на свой пост. Иногда она хваталась за швабру и, морща носик, проводила тряпкой по мокрым следам, которые портили сияющий кафель.
Вор забрался в парную, открыл вентиль, но пор лишь слабо шипел и выползал из-под большой плоской батареи скудными белесыми струйками. Он облокотился на влажные перила и стал ждать. Вскоре появился тот парень и сразу же потянулся к вентилю.
— Без пользы, студент… Открыт на полную… Лучше слетай да спроси у божьего одуванчика, когда пар дадут… Может, зашевелятся, черти…
Парень вернулся минуты через две, поднялся наверх, встал рядом.
— Котлы, говорят, чистят.
— Подождем, — вор поскреб шею, грудь. — А то придешь по-человечески попариться, а тебе — фига…
— А у нас в стройотряде каждую субботу такую баньку закатывали… Навкалываешься до потери пульса — и туда…
— Обезьяна превратилась в человека не для того, чтобы человек превращался в лошадь…
— Точно… Пойду хоть под душем ополоснусь… Все равно раньше, чем через полчаса, пар не дадут…
Студент ушел, а вор по-прежнему стоял у перил и смотрел, как трудно и тяжело пробивается наружу неокрепший парок.
Открыв дверь плечом, ввалился толстый дядя. Добрый березовый веник он держал перед собой обеими руками.
— Нет, вы только посмотрите, какое безобразие! — крикнул вор, не дав толстяку подняться наверх. — Элементарного пара дать не могут… И куда начальство смотрит?
— Надо бы припугнуть, — сказал толстяк и недовольно фыркнул.
— Хотя бы объявление в кассе повесили, что, мол, нету пара и не будет…
— Вы правы… Надо припугнуть…
Когда вор выходил из парной, ему навстречу попался раздраженный толстяк и еще двое с вениками, а за ними плелся грустный студент.
— Скоро обещают, — сказал кто-то хрипло.
— Хоть отпотеть пока, — парень улыбнулся вору и вслед за остальными скрылся в парилке.
Вор постоял под душем, сунул мочалку под кран, ополоснул таз и, оставив мыльницу на скамье, пошел одеваться.
Не успел он влезть в брюки и зашнуровать ботинки, как в предбанник высунулся все тот же разгневанный толстяк и начал манить старушку пальцем:
— Если сию минуту не дадут пар, я напишу в трест!.. Да-да, в трест, а еще лучше — в газету, потому что это — прямое издевательство над людьми.
— Да будет пар, будет… Обещали…
— Вы бы лучше, чем беспочвенно обнадеживать, сходили бы в котельную и узнали бы конкретно, — сказал вор, натягивая рубаху. — А то морочите голову…
— Я им сейчас, иродам, устрою… Пьянчужки! — банщица заправила седую прядь под косынку и сжала жилистые кулачки. — Распустились… Совесть потеряли!
— Все равно мы из них пар выжмем, — толстяк облизнул губы, попятился.
Вор следом вошел в моечную, забрал мыльницу.
Гладкая розовая спина толстяка проплыла к парной. Студента не было видно — терпеливо сидел на полке. Остальные топтались возле дверей в ожидании, когда же наконец, загудит пар. Кто-то шлепнул себя по ляжке веником и гулко захохотал.
После моечной вор стремительно миновал кабинки, выглянул на секунду в пустой вестибюль, а затем, открыв номер студента, выгреб в портфель барахло, сверху засунул дипломат, оставив лишь цветастые трусы на гвозде да туфли с грязными скомканными носками.
Когда он вышел из бани, навстречу ему, запыхавшись, пронеслась старушка — халат ее трепыхался, в руке был зажат крючок.
Возле своего подъезда вор зашел в автомат и позвонил матери на работу.
— Привет, дорогуша… Все некогда… Извини…
Мимо будки проковылял дед с плюгавой собакой.
— Шалфеем надо полоскать… Бабка от всего шалфеем спасалась… Ладно… Ладно…
Пес зарылся носом в кусок газеты.
— Как твой астроном? Все звезды оприходовал?
Дунул ветер, и газета, взлетев, спланировала на газон. Пес, натянув поводок, устремился за ней.
— По делу… Ты у себя джинсы толкнуть можешь?.. Американские… Фирма… Почти новяк… Пятидесятый… А куртку?.. Натуральная кожа…
На газоне уже не было ни пса, ни газеты, лишь четкая вереница следов по тонкому слою снега да засохший стебель.
— Тогда завтра заброшу… Привет девочкам… Это можно… Когда я отказывался… Познакомь, если тебе так хочется… Значит, симпатичная, приятной наружности?.. Ну, пока…
Вечером того же дня неожиданно заявился Серега. Он долго сопел в прихожей, стягивая пальто, и кряхтел, расшнуровывая стоптанные ботинки, а в комнате сразу же повалился на тахту, задев плечом розовый торшер.
— Может, пивка хватанем? С креветками? — вор поправил торшер.
— Пожалуй, — Серега закрыл глаза, облизнул губы и вдруг дрыгнул ногой, и тапок слетел. — А в этой берлоге шампанское найдется?
— Ты что, премию отхватил, признавайся! Или по должности продвинули за многочисленные заслуги? Сияешь, как блин…
— Мелко плаваешь. Тащи лучше пиво, коли шампанского нет, и креветки не забудь обещанные…
— Чревоугодник, — вор на кухне поставил греться кастрюлю с водой, достал пакет с пожелтевшим укропом, приготовил миску мороженых креветок.
— Ох, и волокитчик, ох, и бюрократ! — Серега заглянул в кухню. Нет больше сил терпеть такое издевательство!
— Скоро вода закипит.
— Да похвалишь ты меня, наконец, или нет? — Серега потрогал толстым пальцем креветку, которая выскользнула из миски на стол.
— За что, интересно, я должен хвалить тебя? — вор поднял крышку, заглянул в кастрюлю. — За что, спрашиваю?
— Да я же все-таки попался на твою удочку… Слишком точно ты все про бани расписал…
— Прогресс, — вор сыпанул в закипающую воду ложку соли.
— Не давало мне покоя твое расписание — раз в десять дней… Думаю, а вдруг он и впрямь балуется, не мешало бы проверить… Да сыпь ты их, миленьких, не видишь — кипит вовсю!.. Решил, значит, проследить, ну так просто, для очистки совести…
— Ну и сволочь ты, оказывается!
— Ругаться будешь потом, — Серега открыл холодильник, загреб полдюжины «Жигулевского» и утащил в комнату.
— Чтоб ты лопнул! — вор продолжал водить шумовкой в кипящей воде, хотя ни одной креветки уже там не осталось, лишь укроп торчал проволокой да попадались отломившиеся усики.
— Я там газету постелил на письменном столе, — Серега подхватил миску с дымящимися креветками, втянул носом резковатый запах. — Открывашку захвати…
Вор отыскал открывашку в буфете среди пластмассовых крышек, шурупов и мятых салфеток, вынес в комнату табуретку и сел возле стола. Открыл бутылку и наполнил до краев высокие стаканы — пена вздулась и поползла.
— Слушай дальше, — Серега в два жадных глотка выпил полстакана, вытер губы рукавом и поймал креветку побольше. — Торчал возле твоего подъезда с утра пораньше на десятый день после твоего прихода… Думаю, если он ко мне с коньяком завалился после удачного дельца, то сегодня снова пойдет.
— На это большого ума не надо…
— Зацепила меня твоя банная наука, думаю, жизни не будет, если не проверю, — взял отгул, пристроился за тобой… Решил на полном серьезе — если ты сунешься в баню, принародно морду тебе набить… Не лыбься, точно бы набил — ты меня знаешь…
— Интересненько, — вор впервые отхлебнул пива, зажмурился, как от яркого света. — Очень даже интересненько…
— Метался ты по городу, словно затравленный волк, еле за тобой поспевал, с моей комплекцией в шпики-то не очень заиграешься, — а когда ты свою любовь бывшую встретил, отлегло у меня на душе, и, честно говоря, я даже прослезился…
— Какие мы сентиментальные…
— Тебе сейчас хорошо смеяться, задурил мне мозги…
— К сожалению, не задурил. Просто случайная встреча спутала мои планы. Если бы ты сегодня додумался прогуляться вместе со мной… вор очистил креветку. — Значит, упустил ты шанс набить мне морду…
— Нет, нет и нет! Если бы мне такое сказал человек, не имеющий за душой ничего… Но у тебя же настоящий талант! Ты же сам давал мне читать свои ранние новеллы… В них были ростки серьезной прозы. Тебе надо было только работать, наплевать на все и работать!
— А что я, по-твоему, раньше делал? — вор бухнулся на колени, открыл дверцу стола и начал выгребать папки одну за другой. — Повесть… Роман… Драма… И все брошено на половине… Зачем, скажи, зачем я каждый вечер, приходя с работы, ложился спать, чтобы потом кропать ночью никому не нужные страницы и снова идти на работу и одурело сидеть над микроскопом, портя глаза, а вечером опять спать… Все отпуска потратил на писанину…
— И что, никому не показывал? — Серега машинально допил пиво.
— Показывал… Как без этого… Только одному стиль не понравился, другому — идея, третий долго хвалил, но палец о палец не ударил, чтобы помочь… Да не в этом дело… Есть у меня талант, есть, — но не писателя, а вора… По призванию я — банный вор… Банный… Даже сейфа не сумею взять, и ограбить слабо, и зарезать… Одно остается — по кабинкам шарить, а там, думаешь, много добра попадается?.. Что я могу загнать? Джинсы фирменные, кроссовки, дипломаты, импортные куртки… Все надеванное, не первой свежести, значит, и цена низкая… Часы не дороже червонца идут… Кому сейчас они нужны, у каждого по паре… А деньги слишком редко попадаются. Народ умный пошел, хитрый…