- Ты чё, сука, тачку тута свою мыть надумал, пидар гнойный? Воще, сука, охуели городские! Прикинь, Тёплый! - так, ну этот, самый шебутной, совсем безпроблемный будет. Тёплый который, - погоняло, надо думать, - тот жирный, по ногам сработаю. Третий неясный пока…
- Ну! - весьма содержательно отзывается Тёплый.
- Так, ребята, погодите, - это Стас ожил. - Ничего я тут мыть не надумал. Мы с братом просто к реке подъехали. Сейчас же уедем, хорошо?
Вот нихуя себе! Я уже, оказывается, брат… Какая дрына рядышком валяется, - загляденье…
- Бабки, у-у-м-м, - о, а третий-то и не претендент! И как только можно самогонку по такой-то жаре…
- Илюха, живо к машине, заводи, и в деревню, я тут пока… - шепчет мне Стас.
Чего ты тут «пока»? Затопчут, на хер. А какой молодец, однако! Браво, г-н Плотников, примите мои…
- Я те, пидар, пошепчусь! Бабки гони! - неврастеник, блядь, его первого, не удрал бы. А палка действительно, - охуенная.
- Ребята, у меня тридцать рублей только, - внешне Стас остаётся спокоен, но я чувствую, что он на грани…
- М-м-мало… - третий мычит.
- Проверим, сука, Тёплый, к тачке!
Ну, всё. Цели ясны, задачи определены, - за работу, товарищи! Эх, Тишка, Тишка…
И меня уже топит знакомое восхитительное чувство. Кожа на скулах натягивается, губы немеют. Не покалечить бы козлов… да и хуй с ними… А вот Стасика бы не задеть, по быстрому надо, пока он не опомнится, да мне на помощь сунуться не решит, сдуру.
- Всё? - холодно спрашиваю я, а сам перемещаюсь от Стаса несколько боком поближе к уродам, - крестьяне даже в клещи нас не взяли, так рядком и стоят… - Мой… э-э… брат скромничает, господа мои. Бабок у нас не меряно, мы ж коровёнку прикупить приехали, - я сую в карман своих обрезанных чуть ниже колен джинсов руку, нащупываю там «Ладью». - Ребятки, миленькие, вы уж нам подскажите, где бы тута коровёнку бы нам этого самого…
Я медленно достаю руку с зажатой в кулаке «Ладьёй», переношу вес на правую ногу, и - на! Прямой в челюсть, - самое элементарное… Мажу, блядь! По зубам попал, - зубы теперь у него в прошлом. Вырубить-то я выблядка вырубил, но он не отлетает назад, а просто падает на месте.
Ладно, чуть левее. Тёплый, кажется? А позвольте представиться… Габаритный дояр, бля! Внешней стороной левой стопы, ребром подошвы кроссовка, по внутренней части его правой коленной чашечки. Сука! Пизанская башня в динамике! Ловлю его на колено, - как удачно, нос не задел, в лобешник пришёл. Сверху догоняю кулаком с «Ладьёй» по затылку. Сны о рекордных удоях…
Опа! Третий с пьяных шар на Стасика прёт! А я?! А мне сладкого?! Я тоже хочу, дяденьки… Перепрыгнув сразу через два тела, я приземляюсь, группируюсь на опорной левой, чуть доворачиваюсь, - примериваясь, поднимаю правое бедро, резко распрямляю голень. А вот теперь попал! Да как, блядь, удачно, - хрусть там чего-то…
Ну вот, собственно. Жаль, дрына не пригодилась, - впрочем, это же ещё не всё, я же мальчишка, мне же надо порезвиться, или нет?
Я смотрю на Стаса, ну, - с тобой, милай, тоже всё понятно…
- Станислав Сергеевич, - громко говорю я ему, - вы уж там себе как хотите, а я, пожалуй, умываться не буду. Настоятельно рекомендую последовать моему примеру… Стас! Машину заводи, бля, валим на хер! Давай, я щас.
Стасик тут же приходит в себя, часто-часто мне кивает, и, оскальзываясь на склоне, оглядываясь, то на меня, то на отдыхающих пейзан, то на деревню, спешит к нашей лоханке. Так, ну это ладно. Я наклоняюсь над первым, неврастеником этим. Да… Не знаю, как у вас тут, в Ивановке этой вашей ёбаной, с зубным протезированием… Впрочем, это в двадцать первом веке процедура общедоступная, не Средневековье, блядь. Какой спокойный, ровный сон… Я, хихикнув, перекидываю на «Ладье» флажок фиксатора-предохранителя, нажимаю на него, выпрыгивает лезвие. О, Стас лоханку завёл… Вернёмся, однако, к нашему ягнёнку. Так, хороший мой, ляжем на животик, так нам удобней будет…
- Илья, поехали, - Стасик уже снова здесь, шепчет почему-то, на деревню всё оглядывается. - Я завёлся… Чего это ты собрался с ним делать? Господи, нож-то тебе зачем? Ты где его взял?
Я, не обращая на Стаса внимания, подсовываю левую руку под пояс тренировочных адидасов моего ягнёнка, нащупываю там резинку трусов.
- Ничего я с ним не сделаю. Ничего особенного, спокойно, Стас, всё пучком будет, не ссы, просто заебись всё будет…
Говоря это, я поддеваю лезвием «Ладьи» трусы вместе с трениками, и режу их вместе вниз. Так. До колена сойдёт.
- Зачем, Илья?
- Пошли, пошли… Зачем? Надо же ему будет чем-нибудь заняться минут через пять-десять, когда очухается… Извините, Станислав Сергеевич, но сейчас за руль сяду я. Это не обсуждается.
Стас некоторое время смотрит на меня, - я сдвигаю брови, поджимаю губы, - потом он мне кивает, и молча лезет на пассажирское сиденье. Произошло следующее: в нашем микросоциуме распределились иерархические роли. Во всяком случае, на время военных действий… И Стас принял это правильно, по-мужски он это принял, я бы даже сказал. Умничка. Тебя бы Стасик, да в хорошие руки, - цены б тебе не было, милай…
- От места, где произошла наша историческая встреча, до трассы километра три будет, так?
- Наверное… Да, около того.
- Выедем на трассу, пересядете…
Молчим. А ведь хочется, ох, как хочется сейчас Стасику поговорить! Но молчит, - да, всё-таки, и правда, умничка… Настроение у меня, - лучше некуда! Что ж, поговорим…
- Вы не беспокойтесь, Станислав Сергеевич, я аккуратно вожу, доедем в лучшем виде.
- А я, Илья, и не беспокоюсь. Я, почему-то, даже не сомневаюсь, что ты очень хорошо водишь…
- Ну а что же вы тогда такой напряжённый?
- Я? Вовсе нет!
Я смотрю на Стаса, подняв бровь.
- Ну… В общем, ты прав, есть немного. Вот здесь поворот… Да. Ты прав, - но это не из-за машины…
- А из-за чего тогда? - я решаю, что мне надо сильно удивиться.
- Вот это здорово! - прорвало, наконец-то… - Здорово! Как это из-за чего?! Ты даёшь, Илья! Я даже и предположить не мог. Думал ты просто хам мелкий, симпатичный такой юный хам, а ты… Слушай, а ты бы и меня бы мог так же, как этих вот там? Я бы и не пикнул, поди…
- Да вас же за что? - надо растерянности добавить, Логинов. - Не понимаю… Это уж, скорее, вы должны были мне всыпать хорошенько. Согласен, хамил. Больше не буду.
- Тебе, похоже, всыплешь, как же! Слушай, Илюшка, а здорово-то как у тебя это всё получилось! Раз, два, три, и готово. И ведь, главное дело, не ожидал я ни шиша! Здорово. Ты, наверное, чем-нибудь таким занимаешься? Какие-нибудь там боевые единоборства?
- Ни хуя себе! - совсем искренне возмущаюсь я. - Какое ж это в пизду единоборство? Вы считать, что ли, не умеете? Их трое, плюс я, - ну? Сколько будет?
Мы со Стасиком смеёмся, - я от души, беззаботно, а Стас всё ещё несколько напряжённо.
- Илья, а ты не боишься… ох, прости, пожалуйста! Ну, не опасаешься, что тебя, нас то есть, - конечно, нас! - ну, что нас искать там как-нибудь будут? Ну, эти вот…
Пиздец! Тихон, надеюсь, ты всё это слышишь и видишь, если ты ещё не переродился…
- Нет, Станислав Сергеевич. Не будут. Ни они, ни остальные сеятели не будут нас искать, - меня то уж в любом случае. Объясняю. Неужели вы думаете, что эти три наших героя расскажут, что их отметелил какой-то там малолетка? Да ещё так… Мысли такой даже не допускаю. Последующие события представляются мне в таком виде: - наши дояры, очухавшись, рассказывают своим сродственным и остальным дружественным поселянам, что был, в натуре типа бой. Их, - нас, - было тридцать… Всё, трасса, щас поток пропустим… Итак, нас было тридцать, и был бой, и мы бежали. Роняя кастеты. Только кастетами можно ведь объяснить статистику и характер понесённых нашими механизаторами потерь. Зубы у первого быку под хвост, а третьему, кажись, челюсть я того… Да и за колено у второго я опасаюсь. И с каждым повторением эта поучительная история будет у них обрастать всё новыми, всё более красочными подробностями. А потом, постепенно, эти трое и сами начнут верить во всю эту сочиненную ими хуйню… Вот, к обочине прижмёмся и можно меняться местами…
Стас смотрит на меня во все глаза, даже рот приоткрыл. Знакомое что-то… Блядь, да ведь так я сам на Тихона смотрел по первости! Да, потом я на него смотрел совсем по-другому, потом я от него вообще взгляд оторвать не мог…
- Пересаживаемся, Станислав Сергеевич, - мягко говорю я Стасику. - Дальше уже вы…
Мы меняемся местами, Стасик мой весь из себя задумчивый такой. Но уже не напряжён, отошёл. Но ехать, почему-то, не торопится. Так, милай, что ещё?..
- Что, Станислав Сергеевич?
- Илья, ты ко мне обращайся на «ты». Пожалуйста. Я ведь старше тебя всего-то на одиннадцать лет, мне двадцать пять. На берегу же ты мне «ты» говорил? Ну и вот…
Я изображаю глубокое раздумье. Ну, всякую там интеллигентскую хуйню, - ну, что не удобно там, не принято мол, - это мне нести щас не в тему…
