Ознакомительная версия.
Боб рысцой пересек двор Деррика. Клер в купальнике сидела на бетонном крыльце. Она помахала ему, и он крикнул что-то в ответ, но не остановился. Он бежал со шлепанцами в руке и ругал острые ракушки под ногами.
Примчавшись домой, он пинком распахнул сетчатую дверь и вывалил рыбу в аквариум. Она опустилась вглубь, а потом медленно всплыла наверх, глядя на Боба невидящим глазом.
— Ну-ну. Так не пойдет, подруга, — с суровой жалостью сказал Боб.
Он сунул под нее руку и привел грязную воду в движение, прогоняя ее сквозь жабры. Скоро рыба опять зашевелилась. Тогда он вынул бутылочку из-под тоника и дохлую мышь и бросил их на пол. Рыба, потерявшая на камнях кусочек нежного хвоста, равнодушно подплыла к краю аквариума и принялась глодать укрепленный в углу столбик.
Взяв жестяной ковш, Боб, как половником, вычерпал им почти всю старую гнилую воду, оставив только чуть-чуть, чтобы рыба не задохнулась. Потом убрал оттуда остальной мусор — бутылочные крышки, голову куклы и два с лишним доллара мелочью. Потом он нашел на кухне большую кастрюлю и натаскал из моря чистой воды. Это заняло сорок пять минут — снова и снова лазить по дюнам с кастрюлей, которая все время норовила расплескаться, — но когда аквариум наконец оказался попон, Боб отступил от него и залюбовался, довольный.
Рыба плавала ровными кругами и, похоже, не обращала внимания на крошечных белых рачков, попавших в ее новое жилище вместе с морской водой.
Швы еле заметно подтекали, и Боб тщательно законопатил их герметиком, найденным под раковиной. Потом прогулялся в ближайший магазин и купил рыбьего корма двух сортов. Принеся корм домой, насыпал в аквариум по щепотке того и другого, чтобы проверить, какой понравится его рыбе больше.
Вечером Боб одолжил у Деррика и Клер раскладушку и поставил в гостиной. Взял лампу, приладил за аквариумом и включил. Ему не нравился этот дом, пропахший давно съеденной едой, звенящий насекомыми, которых заносило ветром в окна без сеток. Лежа в постели и дожидаясь сна, Боб смотрел, как его рыба, такая большая и безмятежная, парит в подсвеченной воде, и чувствовал, как в душу нисходит покой.
Некоторое время рыба медленно плавала вдаль стеклянных стенок и косила на Боба круглым глазом в золотом ободке. Потом вдруг замерла посреди аквариума, содрогнулась и стала выдувать изо рта полупрозрачный белесоватый пузырь. Боб сел на койке, завороженно глядя на нее. Пузырь дрожал в воде, но не лопался. Когда он вырос до размеров баскетбольного мяча, рыба скользнула внутрь и будто заснула.
Утром Боб вышел во дворик. Выглядело все это безнадежно. За то мизерное вознаграждение, которое туманно обещал Рэндалл, не стоило возиться даже с прополкой, а уж о том, чтобы вынимать плиты и мостить здесь все заново, как предлагала инструкция, и речи быть не могло. И все же он решил выдернуть пару сорняков, чтобы после обеда с чистой совестью сидеть на берегу и глазеть на волны.
Работая, он начал злиться — сначала на Рэндалла, который за шесть лет, прошедшие со времени покупки дома, разве что махнул метлой разок-другой, а потом и на себя — за то, что впервые с давних времен его вынудили заниматься таким идиотским делом. Боб вместе с товарищами построил пять домов, от фундамента до крыши. Он смастерил дом и для них с Вики, и когда она увидела его законченным, прямо-таки засияла от радости. Какая у них была замечательная, правильная жизнь! И до какого позора он докатился по своей же вине: ползает на четвереньках, точно животное, выдирая из земли колючки и какую-то дрянь с желтыми ягодами, от которых руки воняют гнилыми зубами, сверху печет солнце, а рядом нет никого, кто посочувствовал бы ему, исцарапанному с ног до головы, и принес попить чего-нибудь холодненького.
Когда сорняки были уничтожены, никакого удовлетворения это не принесло. Дворик сделался поопрятнее, зато бугры, образованные древесными корнями, так и лезли в глаза. Бобу стало обидно за потраченные зря усилия, и вопреки первоначальному намерению он принялся за плиты. Выворотив их и сложив в сторонке, он атаковал корни — молодые, посветлее, вытаскивал голыми руками, а самые толстые, сосновые, рубил ржавым топором Рэндалла. Это заняло едва ли не целый день, и под вечер, когда Боб закончил работу, все тело ломило, а лицо и руки прилично обгорели.
Боб пошел в дом и разболтал в воде из-под крана пакетик старого фруктового концентрата, но ему даже не удалось отбить ее сернистый привкус.
Потом он отправился на берег, прихватив кастрюлю. Деррик был у себя во дворе, и Боб пожалел, что не обошел его дом с другой стороны.
Увидев Боба, Деррик встал с кресла, в котором сидел, и призывно замахал. На нем были зеленый пластиковый козырек и самые куцые джинсовые шорты, какие Боб когда-либо видел на мужчине.
— Эй, дружище! — сказал Деррик. — Куда собрался?
— Хочу малость помочить ноги, — ответил Боб. — Весь день вкалывал, как негр.
— Чего делал?
— Говно убирал.
— Звучит оптимистично, — сказал Деррик. — А я встал в пять утра — накладывал кисетный шов свинье с выпадением прямой кишки. Кастрюля-то тебе зачем?
— Не знаю, — сказал Боб. — Думал, может, выловлю там какую-нибудь живность.
— Ясно. Погоди-ка. — Деррик зашел в дом и вынес туда выцветший зеленый сачок с алюминиевой ручкой. — Держи. Давай я с тобой пойду, не против?
Боб пожал плечами.
Они съехали по дюнам и выбрались на косу. Солнце было оранжевое и скользкое на вид, как консервированный персик.
Боб потрогал ногой мягкую воду.
— Я пошел, — сказал он, расстегивая ремень. Деррик отскребал с камня какое-то пятнышко и отреагировал не сразу.
— Куда? — спросил он. — Купаться?
— Да, — ответил Боб. Он сбросил шорты и побрел в море.
— Прямо так, без ничего?
Боб не ответил. Он окунулся в воду, густую и теплую, словно косметическое молочко, и поплыл. Даже когда он перестал двигаться, вода точно подталкивала его снизу, удерживая на поверхности.
— Ладно, — сказал Деррик. — Только не смейся, что у меня такой маленький перец.
Он тоже снял шорты. Боб скользнул глазами по жалкому кошельку для мелочи, который болтался у него между ног, и отвел взгляд. У него хватает своих проблем, а Деррик пусть сам разбирается со своими. И он погреб дальше.
Морское дно круто уходило вниз, и, отплыв на несколько футов, Боб уже не смог достать его ногами. Он нырнул в зеленую глубь и некоторое время парил в ласковой прохладе, куда не проникал солнечный жар. Хорошо было бы и вовсе остаться там, но как? Легкие были полны воздуха, и скоро он почувствовал, что его спина выступила из-под воды.
К берегу осторожно спускалась Клер в махровой юбке и купальном лифчике леопардовой расцветки. Она помахала Бобу.
— Назад, Клер! — крикнул Деррик. — Боб у нас нудист, он и меня подбил.
— Вижу, — отозвалась Клер.
Дерзко, как спортсменка, она одним движением избавилась от лифчика, потом скинула и юбку. Кожа на ее груди и округлых бедрах казалась нежной, новой и белой, как парафин. Боб поплыл прочь от косы, глядя на Клер и разгребая воду ободранными руками. Он видел, как она вошла в зеленоватые волны.
Это зрелище заставило его подумать о том, сколько миль лежит теперь между ним и его собственной женой и как трудно будет снова сократить это расстояние. Понадобится много разговоров, много сил — больше, чем на сотню двориков. Это была обескураживающая мысль, и под ее гнетом Боб снова ушел под воду.
Когда он выкарабкался на косу и стал надевать шорты, солнце клонилось к закату Деррик с Клер были еще далеко в море — их головы то исчезали за гребнями волн, то опять показывались в поле зрения.
Он подошел к яме среди скал и увидел, что последний прилив наполнил ее удивительными существами. Прямо у поверхности воды дрожала стайка пунцовых рыбешек. К скале приник маленький голубой осьминог, не больше детского кулачка, а неподалеку от него примостилась желтая улитка. Боб взял орудие, предложенное Дерриком. Рыбки легко ускользнули сквозь ячейки, но когда Боб напал на осьминога, тот запаниковал и прыгнул прямо в сачок. Боб посадил его в кастрюлю, а потом оторвал пальцами улитку.
Вскоре Деррик вылез из воды и подошел посмотреть улов.
— Карибский рифовый осьминог, — сказал он. — Вообще-то они водятся южнее, но на смене сезонов, когда море остывает, течение начинает шалить и подбрасывает этих чудиков сюда.
С запада надвигалась дымчатая грозовая пелена.
Клер тоже выбралась на камни, приседая, точно спринтер, чтобы сохранить равновесие и не поранить колени. Затем наклонилась и, обхватив пальцами свое темное бедро, провела по нему рукой, стряхивая серебристую водяную пленку. Боб смотрел, как она очищает таким же образом вторую ногу, и это было до того красиво, что у него запершило в горле. Деррик продолжал распространяться о течениях и морской фауне, и Боб кашлянул в кулак.
Ознакомительная версия.
