Днем мы гуляли по деревне, и Гошка пугал разную живность. Завидев Гошку, кошки впрыгивали на деревья, а куры и утки бросались врассыпную. Гошка казался им каким-то ископаемым чудищем. Даже собаки побаивались Гошку. Спрячутся за заборы и облаивают нас. Некоторые, самые смелые, подкрадывались сзади, принюхивались, пытались цапнуть Гошку за ногу. Но Гошка развернется, затопчется на месте, забурчит — и собаки бегут наутек. Еще бы! Ведь Гошка был толще самых толстых свиней и ростом с теленка!
Только козел не боялся Гошку. Он пасся посреди деревни; огромный, лохматый, медленно вышагивал среди коз и жевал траву. Он долго угрожающе смотрел на Гошку, а потом без всякого повода, точно сумасшедший, подбежал и ударил моего друга рогами в живот. Бедняга Гошка застонал и упал; из него со свистом стал выходить воздух. Пришлось мне срочно бежать домой, лечить Гошку — ставить ему заплатку.
Когда Гошка выздоровел, мы обходили козла стороной.
Гошка понравился всем жителям деревни. Случалось, идем по улице, а навстречу нам косцы.
— Отличная у тебя охрана! Лучше всякой овчарки! — скажет кто-нибудь.
— Его бы стадо научить пасти! Или в огород поставить — вмиг всех ворон распугает!
А ребята нам просто прохода не давали. Они то и дело гладили, обнимали Гошку, пытались залезть за него, но я не разрешал.
— Он еще не совсем здоров, — говорил и показывал на Гошкину рану. — И вообще, он же не лошадь! С какой стати он должен вас катать?
Больше других за нами ходил Вовка, остроносый мальчишка в драной рубашке. Вовка не отходил от нас ни на шаг. Он хотел знать все: сколько весит Гошка, что ест, как плавает? Он меня просто замучил своими вопросами. Он явно хотел с нами подружиться и сразу показал самые интересные места: ручей с запрудой, куст орешника, из веток которого получались отличные дудки, старую кузницу, где обитал еж, болотце с пучеглазыми жабами.
Чтобы Вовка особенно не хвастался и не зазнавался, я рассказал ему, как мы с Гошкой видели гнома.
В деревне мать часто варила компоты — густые, сладкие. Я очень любил эти компоты. Часто даже обедать начинал с них. Выпью три стакана, немного поковыряю второе, а до первого так и не дотронусь. Компоты я мог пить в любое время дня. Даже если только пообедал, спросят: «Хочешь компота?» — никогда не отказывался. Да что там днем! Ночью разбудят — все равно пил!
Как-то я простудился. Все лекарства перепробовал, ничего не помогло, выпил горячего компота — все как рукой сняло. И кстати, Гошка очень любил компоты. Только холодные. На горячие всегда подолгу дул — боялся обжечься. А вот Вовка компоты не любил и никогда не пил их. Даже компоты моей матери не производили на него никакого впечатления. Много раз он заходил к нам, и мать угощала его компотом, но он всегда отказывался. Такой был чудак!
Обычно днем мы с Вовкой играли у ручья около запруды. Плавали на Гошке, строили водяную мельницу, рыли каналы, наводили мосты. Недалеко от нас всегда играла Свечка — темноволосая худая девчонка. Она делала из глины пироги, калачи и лепешки. Варила кашу из клевера и суп из лебеды, разноцветный, как мармелад. Этими кушаньями Свечка кормила своих кукол и плюшевого кота Сёму.
Иногда Свечка подходила к нам и просила «обмолоть» на мельнице ее муку — песок, смешанный с мелким ракушечником. Или просила разрешения походить Сёме по нашему мосту.
Однажды Свечка полоскала кукольное белье в запруде. Рядом стоял Сёма и стеклянными глазами смотрел на воду.
— Эх, Сёма, компотику бы сейчас! — сказал я и щелкнул кота по носу.
Свечка тут же бросила белье, подбежала к Сёме и зашептала ему в ухо:
— Скажи мальчикам, что я сейчас сварю компот, — и побежала к своей кухне.
Вскоре она вернулась и протянула мне бутылку с водой, в которой плавали головки цветов.
— Вот, пейте! — сказала и улыбнулась.
Я схватился за живот и захохотал:
— Вот дурочка! Пейте! Ты что?! Нас на тот свет отправить хочешь?! Пусть эту дрянь твой Сёма пьет! — сказал я и наподдал ее коту. — Это даже мой Гошка пить не будет. Он ест только настоящее… — Я посмотрел на своего друга, и Гошка кивнул, поморщился и фыркнул.
Свечка схватила Сёму, прижала к себе и, закусив губу, отвернулась. Тут подошел Вовка, взял Свечкину бутылку и вдруг выпил компот со всеми цветами. Целую бутылку с настоящими цветами! Выпил одним махом, не отрываясь. Я думал, он умрет. А он выпил и потянулся.
— Очень вкусный компот, — сказал. — Никогда таких не пил.
Свечка повернулась и заулыбалась снова. А потом засмеялась и отбежала от нас. И Гошка понесся за ней — видно, тоже захотел попробовать цветочного компота.
С того дня Свечка каждый день приносила Вовке компоты. Она выбирала ему самые лучшие цветы, подолгу растирала их в ладонях, крошила в бутылку с водой и взбалтывала. И Вовка всегда пил ее компоты. И еще закатывал глаза, гладил себя по животу и крякал от удовольствия. И Гошка пил эти компоты, и тоже с не меньшим удовольствием. Свечка смеялась и прыгала от радости, а я немного жалел, что отказался от ее компотов.
Однажды мы с Вовкой у ручья лепили дворец из глины. Рядом стоял Гошка и как бы давал нам советы. Одобрительно кивал, если мы делали правильно, и, наоборот, мотал головой, если мы что-нибудь делали не так.
Невдалеке, у запруды, как обычно, играла Свечка.
Внезапно мы услышали всплеск и крик Свечки:
— Помогите! Тону!
Как Свечка упала в воду, ни Вовка, ни я не заметили. Мы только увидели, что она отчаянно барахтается в воде и рядом плавает ее кот Сёма.
— Я не умею плавать, — пробормотал я.
— И я не умею, — с дрожью в голосе откликнулся Вовка.
Я бросился искать палку, чтобы протянуть ее Свечке, но вдруг услышал гулкий плеск и увидел, что к Свечке на всех парах мчится Гошка. То ли его Вовка спихнул, то ли он сам прыгнул. Гошка быстро подплыл к Свечке, и она ухватилась за его шею. Когда они пристали к берегу, мы помогли им выбраться из воды. Свечка начала чихать и плакать и целовать Гошку, благодарить его. А нам крикнула:
— Что ж вы Сёму не спасаете?! Он же утонет!
Я нашел палку, подогнал кота к берегу, и Вовка выудил его за хвост.
За деревней стоял огромный узловатый дуб. Его раскидистая крона закрывала целую поляну. Даже в самые жаркие дни на поляне было прохладно.
Как-то Вовка, Гошка и я сидели под дубом и смотрели на дальнее шоссе, где проносились разные грузовики и легковушки.
— Эх, набрать бы желудей! Были бы отличные солдаты в нашем дворце, — вдруг сказал Вовка и показал на ветви над нами. Там висели светло-зеленые плоды с чашками-шлемами.
— Давай собьем их, — предложил я.
Мы начали кидать камни в желуди, но они, еще незрелые, крепко держались на ветвях — ни один не упал. Эти упрямые желуди не на шутку раззадорили нас.
— Подсади-ка меня, влезу на дерево, — сказал я Вовке.
Сбросив ботинки, я засучил брюки, и Вовка помог мне долезть до нижнего сука. Потом я уцепился за толстую ветвь и по ней полез выше. Шершавая кора обдирала руки и ноги, но я продолжал карабкаться. Я забрался так высоко, что почувствовал, как ветер раскачивает дерево. Прямо надо мной проплывали облака, но казалось, что они стоят на месте, а по небу плывет дерево и я вместе с ним.
Гроздья желудей были совсем рядом, но я все равно не мог до них дотянуться.
— Нужна палка! — крикнул я Вовке и посмотрел вниз.
И только в этот момент понял, что залез слишком высоко. И Вовка и Гошка выглядели совсем маленькими. У меня закружилась голова. Я хотел опуститься на нижнюю ветку, но ноги не дотянулись до нее. Обхватив ветвь, я висел в пустоте.
— Зови на помощь! Я не могу слезть! — в страхе закричал я.
— Прыгай! — откуда-то издалека донесся Вовкин голос.
Я еще раз посмотрел вниз и увидел, что Вовка подталкивает Гошку под ветвь, на которой я повис. Мои руки ослабели, и я полетел к земле.
Я упал на Гошку, как в мягкую перину. Даже ни капли не ушибся…
А потом Гошка и Вовку спас.
Тот козел, который боднул Гошку, совсем спятил. Начал гоняться по деревне за ребятами. Одни говорили, что ребята его дразнили, другие — что он просто объелся перебродившей вишни. Вовка козла не дразнил. Он спокойно шел ко мне — мы договорились идти к ручью. Вовка уже подошел к нашей изгороди, как вдруг я увидел, что к нему во всю прыть несется козел. Я не успел и рта раскрыть, как в калитку протиснулся Гошка и встал между Вовкой и своим обидчиком. У Гошки был очень грозный вид. Видимо, он решил проучить козла раз и навсегда. И козел это понял — остановился точно вкопанный. Потом как-то извинительно заблеял, брыкнулся и убежал.
Осенью я пошел в школу. Мать уложила в портфель школьные принадлежности и сказала:
