Опустошение, опустошение, как смогу я когда-нибудь отплатить тебе?
Я мог бы сойти с ума в этом… О всевбиральная менайя но верша может засечь трещотку репейника, поньяк избегательно лишенностный побродяжник, мина-избегай ловушки – Песнь моего всего глощение меня частично кру шение сними всю колоду – частично ты тоже можешь зеленеть и летать – никнущая луна исторгла соль на приливы подступающей ночи, покачайся на плече луговины, перекати валун Будды через розоворазделенную в западнотихоокеанском тумане скирду – О крохотная крохотная крохотная надежда человеческая, О заплесневевшее трескающееся ты зеркало ты сотрясло па т н а ваталака – и еще больше предстоит —
Трям.
Каждый вечер в 8 посты на всех горных вершинах Национального Заповедника горы Бейкер проводят сеанс трепа по своим рациям – У меня тоже есть приемопередатчик «Пэкмастер» и я его включаю и слушаю.
В одиночестве это значительное событие —
– Он спросил ты спать собираешься, Чак.
– Знаешь чего он делает Чак когда идет на обход? – находит себе уютное местечко в теньке где-нибудь и просто задрыхивает.
– Ты сказал – Луиза?
– …Нии знааю…
– …Ну мне всего три недели ждать осталось…
– …на самой 99…
– Слушай Тед?
– Чё?
– Как ты нагреваешь печку когда делаешь эту, э-э, сдобу?
– Ой да просто огонь пожарче…
– У них там только одна дорога которая э-э зигзагами по всему подлунному…
– Ага надеюсь – Я все равно там ждать буду.
Бззззз бзгг радио – долгое молчание задумчивых молодых наблюдателей —
– Ну а твой кореш намерен подыматься сюда и тебя забирать?
– Эй Дик – Эй Студебекер…
– Ты просто дрова подкладывай, и все, она не остывает…
– Ты ему по-прежнему собираешься платить столько же сколько э-э заплатил при выходе?
– …Ага но э-э три четыре ходки за три часа?
Моя жизнь это громадная и безумная легенда расползлась всюду не начинаясь и не заканчиваясь, как Пустота – как Сансара – Тысяча воспоминаний дергаются нервными тиками весь день смущая мой жизненный ум почти что мускульными спазмами ясности и памяти – Распевая с липовым английским акцентом «Лох-Ломонд» пока разогреваю себе вечерний кофе в холодных розовых сумерках, я сразу же вспоминаю 1942-й в Нова-Скотии когда наше убогое суденышко зашло из Гренландии и всех отпустили в увольнение на всю ночь, Осень, сосны, холодные сумерки а потом закатное солнце, по радио из военной Америки слабый голос Дайны Шор поет, и как мы напились, как мы скользили и падали, как радость взбухала у меня в сердце и взрывалась вырываясь в ночь оттого что я вернулся в возлюбленную свою Америку почти что – холодный собачий закат —
Почти одновременно, просто потому что я переодеваю штаны, или то есть надеваю лишнюю пару перед воющей ночью, я вспоминаю изумительную сексуальную фантазию когда как-то днем читал ковбойскую историю про бандита похитившего девушку она с ним совсем одна в поезде (кроме некой старухи) которая (старуха теперь у меня в грезах спит на лавке пока старый крутой омбре[5] я бандит вталкивает блондинку в мужское купе, под дулом пистолета, а та не отвечает и только царапается (ясноперцево) (она любит честного убийцу а я старый Эрдавай Мольер убийственный ухмыльчивый техасец который разделывает быков в Эль-Пасо а дилижанс как-то взял только чтоб дырок в людях понаделать) – Я толкаю ее на сиденье опускаюсь на колени и начинаю обрабатывать, в стиле французских открыток, до тех пор пока глаза у нее не закрываются рот не приоткрывается пока она уже не может этого вынести и любит этого любящего бандита поэтому по своему собственному дикому желающему хотению вскакивает чтоб упасть на колени и приступает, потом когда я готов поворачивается старуха тем временем спит себе а поезд грохочет дальше – «Крайне восхитительно мой дорогой» говорю я себе на Пике Опустошения и как бы Быку Хаббарду, пользуясь его манерой речи, и как бы чтоб развлечь его, будто бы он здесь, и слышу как Бык говорит «Не обабивайся Джек» как он серьезно сказал мне в 1953-м когда я начал прикалываться с ним в его женственной манере «На тебе это не смотрится Джек» и вот я хочу оказаться в Лондоне с Быком сегодня же вечером —
А молодая луна, бурая, рано опускается вон там рядом с тьмой реки Бейкер.
Моя жизнь есть громадный непоследовательный эпос с тысячей и миллионом персонажей – вот они все подходят, так же быстро как мы катимся на восток, так же быстро как катится на восток земля.
На курево у меня есть только бумага ВВС делать самокрутки, добросовестный сержант прочел нам лекцию о важности Корпуса Наземных Наблюдателей и раздал толстые книжки бланков для записи целых армад явно вражеских бомбардировщиков в каком-то параноичном «Конэлраде»[6] его мозга – Он был сам из Нью-Йорка и говорил быстро и был евреем и мне тут же захотелось домой – «Журнал Регистрации Пролета Воздушных Объектов», с линейками и цифрами, я беру алюминиевые ножнички и вырезаю квадратик и сворачиваю чинарик а когда самолеты пролетают занимаюсь своим делом хоть он (сержант) и говорил «если видите летающую тарелку сообщайте о летающей тарелке» – На бланке сказано: «Количество самолетов, один, два, три, четыре, много, неизв.», напоминает мне тот сон что был у меня про меня и У. X. Одена: мы стояли в баре на реке Миссисипи элегантно пошучивая о «женской моче» – «Тип самолета», говорится дальше, «одно-, двух-, много-, реактивный, неизв.» – Естественно мне страшно нравится это неизв., делать мне здесь больше нечего на Опустошении – «Высота самолета» (врубитесь только) «Очень низко, низко, высоко, очень высоко, неизв.» – затем «ОСОБЫЕ ЗАМЕЧАНИЯ: НАПРИМЕР: Неприятельский самолет, нежесткий дирижабль» (жопаньки), «вертолет, воздушный шар, самолет ведущий боевые действия или терпящий бедствие и т. д.» (или кит) – О бедственная роза неизвестный горестный самолет, прилети!
Моя папиросная бумага так грустна.
«Когда Энди и Фред доберутся сюда!» ору я, когда они поднимутся по этой тропе на мулах и лошадях у меня будет настоящая папиросная бумага и моя дорогая почта от моих миллионов персонажей —
Поскольку беда с Опустошением в том, что нет персонажей, – один, изолирован, но изолирован ли Хозомин?
Глаза в руке, приварены к колесу к приварено к бздынь.
Чтобы скоротать время я играю в солотёрно-карточный бейсбол который мы с Лайонелом изобрели в 1942-м когда он приезжал в Лоуэлл и на Рождество перемерзли трубы – игра между «Питтсбургскими Плимутами» (самая старая моя команда, а теперь едва-едва на верхушке 2-й лиги) и «Нью-Йоркскими Шевролетами» что поднимаются из самого подвала постыдно поскольку в прошлом году были чемпионами мира – Тасую колоду, выписываю составы и раскладываю команды – На сотни миль вокруг черная ночь, лампы Опустошения зажжены, занимаюсь детским спортом, но Пустота тоже дитя – и вот как проходит игра: – что происходит: – как ее выигрывают и кто —
Питчеры соперников – у «Шевролетов» Джо Маккэнн, заслуженный ветеран 20 лет в моих лигах с того первого раза когда в 13 лет я гвоздем выковыривал железные шарики из подшипника под сенью яблонь в цвету на заднем дворе на Саре, Ах как грустно – Джо Маккэнн рекордсмен (это 14-я игра сезона для обоих клубов), по набранному среднему количеству очков 4.86, «Шевролеты» натурально с подавляющим преимуществом и в особенности поскольку Маккэнн звезда подачи а Гэвин посредственность в моих официальных раскладах по эффективности игроков – и «Шевролеты» в любом случае горяченькие, лезут все выше и сделали первую игру в этой серии 11:5…
«Шевролеты» сразу выскакивают вперед в своей половине первого иннинга когда капитан Фрэнк Келли посылает затяжной мяч далеко в центр заманивая домой Стэна Орсовски со второй базы который делал пробежку к Даффи – бу-бу-бу, слышно как эти «Шевролеты» (у меня в уме) громко обсуждают и свистят и хлопают заводя игру – несчастные «Плимуты» в зеленой форме выходят на свою атаку в начальном иннинге, это совсем как в реальной жизни, в настоящем бейсболе, не могу отличить его от воя ветра и сотен миль Арктической Скалы без —
Но Томми Тернер на своей коронной скорости превращает трипл в инсайд-парк хоум-ран и в любом случае у Дылды Келли рук не хватит а у Томми это уже шестой хоум-ран, он «великолепный» так оно и есть – и его 15-й удар забит а он сыграл всего шесть игр поскольку у него была травма, ну Мики Мэнтл да и только —
Сразу же следом забивает мяч за правую ограду черная бита Пая Тиббза и «Плимы» вырываются вперед… у-ух…
