– Над чем?
– Надо мной в основном.
– Так вот что тебя зацепило?
Рита повернулась ко мне с мечтательной улыбкой.
– Ты знаешь, что он мне сейчас написал?
– Что?
Наверняка мои глаза загорелись. Ответ на такой вопрос всегда интересней, чем самая захватывающая книга.
– Что я – королева метаболизма!
– Королева метаболизма?
Разве «метаболизм» – синоним «красоты»?
– Ну да. Я же ем много, а вообще не поправляюсь. Я ему предложила пойти поужинать сегодня.
Карниз рухнул вместе с Терминатором. Комната стала как будто больше и светлей.
– Нельзя! – закричала Рита и кинулась к собаке.
Терминатор получила удар по морде и наконец-то разжала челюсти. Словно сама обрадовавшись этому, она кинулась ко мне, виляя хвостом.
– Хочешь с нами пойти? – спросила Рита. – Я попрошу, чтобы он друзей взял.
– Не могу. – Я пыталась забрать у Терминатора из пасти фольгу с остатками «крошки-картошки». – Я весь день буду с Владом. До вечера.
– А тебе заплатят за такой график? – Рита снова повернулась к компьютеру.
– Да. Любовь Макаровна сказала, что я получу сто долларов за каждый день.
– Ничего себе! – обрадовалась моя подруга. И даже отвлеклась от очередного послания. – Что купишь?
– Не знаю. А сколько лошадь стоит?
– Лошадь? – Рита задумалась. – Вечером в Интернете посмотрю.
Терминатор лизала мне лицо и улыбалась.
– Тема, – сказала я. – Давай уменьшительно-ласкательно называть ее Темой.
– Давай. Но мне пока уменьшительно-ласкательно называть ее не хочется.
– А твой КБУ не достанет до потолка? Чтобы карниз повесить?
– Да я Олега попрошу.
Я кивнула, сделав вид, что поняла, кто такой Олег.
Я раздумывала, не надеть ли мне другую рубашку. Нет, не стоит. Решит еще, что я специально для него переоделась.
Мне принесли чай и шоколадных трюфелей на блестящем серебристом подносе.
– Владимир Викторович будет занят еще минут тридцать. Он на радио, – пояснила блондинка-секретарша, хрестоматийное сочетание цвета и размера «девяносто-шестьдесят-девяносто».
Оказывается, Влад – это Вовка. Вовчик. А никакой не Владислав.
Я сидела в небольшой переговорной. Почти все ее пространство занимал стол. На нем стояло десять маленьких бутылочек «Эвиана».
Ровно через час появился Влад.
– Уезжаем, – объявил он по-деловому.
Я подскочила, чуть не подавившись конфетой. Влад улыбнулся:
– У моего приятеля сегодня дочка родилась. Надо поздравить. Будем работать на выезде.
– Ой, а как назвали? – На моем лице было подходящее к случаю умиление. Почти искреннее.
Взгляд Влада стал удивленным.
– Не знаю. Наверное, еще никак. Он вообще-то сына ждал.
Всю дорогу Влад повторял: «От топота копыт пыль по полю летит». Я учила его произносить скороговорки четко даже шепотом. Он старался, но потом начинал думать о чем-то своем и снова говорил громко, иногда глотая окончания.
– Побольше артикуляции, – просила я. – Произносите слоги как будто отдельно.
Мы приехали то ли в офис, то ли в магазин. Из обстановки – опять один письменный стол. За ним сидел колоритный мужчина лет сорока. Его тело было как гора, а голова казалась флажком альпиниста.
Он продавал подарки. Для людей, у которых все есть. Всякие необычные вещи.
В прошлый раз Влад купил у него часы – своему партнеру на день рождения. Партнер был левшой.
У этих часов головка завода была с левой стороны. Влад показал мне их на картинке. Они еще были покрыты чем-то светящимся. Я сделала вывод, что партнер Влада к тому же плохо видит.
Кстати, там были и такие часы, которые показывают время високосного года. Всего двадцать восемь экземпляров.
Влад говорил про них почти шепотом, словно читал скороговорку.
Еще в этом странном магазине продавались вещи, которых нигде нет, но которые всем нужны. В определенное время.
Например, ко дню рождения мэра весь город, сбиваясь с ног, ищет иконы Георгия Победоносца. Нигде их нет. А здесь есть. Заранее припасенные.
Своему приятелю Влад купил набор старинных клюшек для гольфа. В аутентичном чехле.
Я думала, что приятель играет в гольф, и похвалила подарок.
Нет, приятель прыгал с парашюта и занимался дайвингом.
Оказывается, на чехле сохранилась выбитая по коже дарственная надпись – сто лет назад этот набор подарили кому-то с такой же фамилией, как у знакомого Влада. Пожелания включали в себя надежду на благополучие и здоровье. Влад был доволен.
– Я девять месяцев искал что-нибудь в этом духе! – похвастался человек-гора. Его звали Мишаня.
– Угодил, – улыбался Влад, пожимая ему руку. – Угодил!
Я радовалась вместе с Владом. Тому, что в жизни каждый получает то, что ему нужно.
День рождения был в ресторане. Недалеко от Петровского пассажа.
Отец новорожденной – пьяный, старый и лысый, но очень обаятельный – показывал в цифровом фотоаппарате свою дочь. Она была красного цвета, с зажмуренными глазами и редкими слипшимися волосиками.
Все умилялись. И чтобы сделать ему приятное, говорили:
– На пацана похожа!
Или:
– Такая милая! Хорошо, что девочка, а не мальчик!
Мама красной девочки была в роддоме. Мне это казалось обидным. Она там одна, наверное, плохо себя чувствует, а все ее друзья – здесь. Пьют и веселятся.
Время от времени я шептала Владу на ухо что-нибудь вроде:
– Каждый звук должен подразумевать действие. Вы предлагаете и показываете. Предлагаете и показываете. Произнесите еще раз свою фразу, но уже с этим посылом.
Он слушал внимательно, не забывая отвечать своим собеседникам.
Через какое-то время все девушки оказались на одной стороне стола.
Со мной никто не знакомился, но все разговаривали.
Я узнала о том, что ем мясо кабана, откормленного желудями пиренейских дубов.
И пью Cristal Rose 1978 года.
Мне бы хотелось для сравнения попробовать Cristal Rose, например, 2000 года. Но был только 1978-го. Я уточнила у официантов.
Девушку рядом со мной звали Оля. Она делала то, что никогда не удавалось мне самой, – держала спину прямо. И постоянно говорила. Когда ее переставали слушать, она обращалась ко мне.
– Я была в Лондоне, в отеле Blake's, – рассказывала она очень громко, с многозначительными паузами после каждых двух слов. Как будто ставила точку. И от этого все, что она говорила, как будто приобретало второй, скрытый смысл.
– Наш номер был обставлен как китайский опиумный притон! – Она улыбнулась.
– Вы были в Китае? – поинтересовалась я.
– Я была в Лондоне. А Иркин номер был стилизован под древнеегипетскую погребальную лодку!
Мне захотелось посмотреть на Ирку, которая каждый вечер ложилась спать, чувствуя себя многовековой мумией. Интересно, она отдыхала с мужем?
– Девочки, давайте позвоним Кате в роддом! – предложила девушка напротив. Она пила шампанское, мешая его с портвейном. Черная декольтированная блузка делала ее похожей на оперную певицу. На премьере.
Мысль всем понравилась.
– Мы тебя любим! – Девушки хором кричали в трубку. Официанты молча подливали шампанское.
– У меня в этот холодильник ничего не умещается, – жаловалась невероятно полная девушка в обтягивающих джинсах. На шее у нее висел кулон в виде надкусанной шоколадки. – Ужас, не знаю, что делать.
– Может, другой купишь? – спросила Оля.
– Или выкинь половину, – предложила та, что звонила в роддом.
Я решила воспользоваться случаем и поддержать разговор. На тему холодильника мы с Ритой медитируем уже полгода.
– Bosh очень хороший, – сказала я. Несколько пар накрашенных глаз посмотрели на меня с интересом. Приятно.
– Отлично морозит, красивый дизайн и все очень удобно сделано, – я наслаждалась всеобщим вниманием, – даже отделение для яиц. Не как везде.
– Каких яиц? – тихо спросила Оля.
– Вообще яиц. – Я улыбнулась. – Как в…
Мои слова заглушил громкий хохот.
И звон бокалов.
– За холодильники! – провозгласили все хором.
Я неуверенно подняла свой бокал.
– Но только за холодильники для шуб. А не для яиц, – уточнила девушка в декольте.
И все снова весело засмеялись.
Я тоже. Весело. Может, никто не заметит, что я чувствую себя идиоткой?
В машине я заставила Влада делать упражнение на чистоту произношения звуков «т» и «д». Ударение – на последнем слоге.
– ТАДИТА – ТАДИТЯ, ТАДИТА – ТАДИ-ТЯ, – с трудом выговаривал он заплетающимся языком. – Может, на сегодня хватит?
– Нет. Еще несколько раз. Старайтесь.
Он старался. Ему было нелегко. Его можно было даже пожалеть. Но не я буду это делать.
– ТАДИТА – ТАДИТЯ, – мстительно повторяла я. – И еще раз!
Водитель выключил звук CD-проигрывателя.
– Поздравляю с Днем таможенника! – Рита распахнула дверь легким движением ноги. Потому что на руках у нее была Терминатор. Она трогательно положила голову Рите на плечо и делала вид, что сладко спит.
Рита считала, что если начинать день с положительных эмоций, то ими же его и закончишь. Поэтому она завела отрывной календарь. Там каждый день какой-нибудь праздник.
