Ознакомительная версия.
Я схватил рюкзак и еду и последовал за еще семерыми, включая Эшли, к самолету. Нашел свое кресло, пристегнулся. Стюардессы пересчитали пассажиров, и самолет начал движение по летному полю. Такой торопливой посадки у меня еще не бывало.
Самолет остановился, и из динамиков раздался голос пилота:
– Мы встали в очередь на обработку антиобледенителем. Если повезет, опередим бурю. Кстати, впереди много свободных мест. Если вы не сидите в первом классе, то сами виноваты. Места хватим всем.
Все послушно перешли вперед.
Меня ждало единственное не занятое к тому моменту место в первом классе – как раз рядом с Эшли. Застегивая ремень, она подняла на меня глаза и улыбнулась.
– Думаете, мы выберемся отсюда?
Я посмотрел в иллюминатор.
– Сомневаюсь.
– Вы пессимист?
– Я врач. Ремесло делает меня оптимистом со склонностью к реализму.
– Звучит значительно.
На протяжении получаса стюардессы выполняли все наши пожелания. Я пил острый томатный сок, Эшли – каберне.
Когда пилот снова заговорил, его тон меня не слишком обнадежил.
– Как вы знаете, мы пытались обогнать бурю…
Прошедшее время не предвещало ничего хорошего.
– Диспетчеры на вышке предупреждают, что в нашем распоряжении осталось окно примерно в один час…
Дружный вздох. Надежда еще теплилась.
– Но наземная служба сообщает, что один из двух антиобледенительных агрегатов вышел из строя. Получается, остался один агрегат на все самолеты, которые выстроились на взлетной полосе, а мы двенадцатые в очереди. Короче говоря, сегодня нам отсюда не вырваться.
Самолет содрогнулся от коллективного стона.
Эшли отстегнулась, сокрушенно покачивая головой.
– С ума сойти…
Толстяк слева от меня выругался.
– Наши сотрудники встретят вас на выходе. Если вам нужен ваучер для отеля, обратитесь к Марку, он в красном жилете. Заберите багаж, а потом наш автобус доставит вас в отель. Мне искренне жаль.
Вернувшись в терминал, мы увидели, как надписи «задержан» на табло меняются на «отменен».
– Это никуда не годится! – сказал я, выразив общие чувства.
Женщина за стойкой стоя смотрела на монитор компьютера и покачивала головой. Я еще рта открыть не успел, а она уже отвернулась к телевизору, показывавшему метеоканал.
– Простите, ничем не могу помочь.
Сразу четыре экрана позади меня демонстрировали огромный зеленый смерч, двигавшийся на юго-восток через штаты Вашингтон и Орегон и задевавший север Калифорнии. Бегущая строка внизу предрекала снег, понижение температуры, сильные порывы ветра. Парочка слева от меня слилась в страстном поцелуе. Я поневоле улыбнулся. Кое-кому выпал лишний день счастья!
Марк выдавал ваучеры и направлял людей к багажному транспортеру. Кроме ручной клади – небольшого рюкзака, служившего заодно и деловым чемоданчиком, – у меня был еще один, гораздо больше по размеру, который должно было теперь исторгнуть чрево самолета. Вместе со всеми я ждал багажа.
Я занял место у ленты транспортера и на время потерял из виду Эшли, задержавшуюся у киоска с натуральной едой. За раздвижными стеклянными дверями я увидел огни частного аэропорта, располагавшегося на расстоянии чуть меньше мили. На ближайшем ангаре было выведено огромными буквами: «ЧАРТЕРЫ». В одном из ангаров горел свет.
На ленте появился мой багаж. Я взвалил его на свободное плечо, повернулся – и буквально врезался в подошедшую Эшли. Она вытаращила глаза.
– Я смотрю, вы – скалолаз с обременением. Вы что, собирались покорить Эверест? Зачем вам столько вещей?
Немудрено, что ее напугал мой огромный видавший виды рюкзачина. Он очень удобный и подходит мне, как перчатка. Сейчас он был забит теплой одеждой и снаряжением для восхождения на Колледжиэйт Пикс. Спальный мешок, грелка, горелка – самое полезное и ценное из всего, а еще пара бутылок с широким горлом, рулон полипропилена и еще много всякой всячины, позволяющей выживать, не поступаясь комфортом, на высоте 10–11 тысяч футов. Здесь же был упакован темно-синий костюм в полоску, красивый голубой галстук (подарок Рейчел) и пара шикарных ботинок – в них я разок заявился на секцию.
– Я человек скромный и на Эверест не рвусь. На высоте пятнадцати тысяч футов мне становится нехорошо. Но ниже – в самый раз. Здесь, – я потрогал рюкзак, – только самое необходимое.
Она высмотрела на ленте свой багаж, схватила чемодан, потом оглянулась с обреченным видом. Похоже, до нее стало доходить, что она не успевает на собственную свадьбу. Она протянула мне руку. Пожатие было твердым, но теплым.
– Рада была познакомиться. Надеюсь, вы доберетесь до дому.
– А вы…
Но она меня не услышала. Отвернувшись, она повесила сумку на плечо и зашагала к очереди на такси, в которой уже томилось человек сто, если не больше.
Я протащил свои вещи через раздвижные двери и остановил аэропортовский автобус-шаттл. Обычно он развозил пассажиров между терминалами и частным аэропортом, но сейчас, когда все покидали аэропорт, он был пуст. Водитель барабанил пальцами по рулю.
Я просунул голову в дверь.
– Довезете до частного аэропорта?
– Садитесь. Все равно больше делать нечего.
Остановившись перед ангаром, он спросил:
– Вас подождать?
– Сделайте одолжение.
Он остался стоять, не заглушая двигатель, а я побежал в ангар, подняв воротник и засунув под мышки ладони. Небо было ясное, но ветер крепчал, температура падала.
Внутри я обнаружил раскаленную печку и седовласого мужчину рядом с одним из трех самолетов – маленьким одномоторным. На борту самолетика было выведено «Чартер Гровера». Ниже было приписано: «Доставляю на рыбалку и на охоту в дальние уголки». И регистрационный номер на хвосте: 138GB.
Стоя ко мне спиной, седовласый целился из лука в мишень на дальней стене. Расстояние составляло ярдов сорок. Когда я подходил, он как раз выпустил стрелу, которая со свистом понеслась к мишени. На нем были выцветшие джинсы, рубашка с пуговицами-кнопками и закатанными рукавами. Сзади на кожаном ремне было вытеснено «Grover», на бедре болтался чехол с многофункциональным инструментом, из-за высоких каблуков он выглядел колченогим. К его ногам жался джек-рассел-терьер, принюхивающийся ко мне и меривший меня взглядом.
Я помахал рукой.
– Привет!
Он оглянулся и приподнял брови. Он был высокого роста, красавец с мужественным квадратным подбородком.
– Здравствуйте. Вы Джордж?
– Нет, сэр. Меня зовут Бен.
Он поднял лук и навел его на мишень.
– Жаль.
– Почему?
Он натянул тетиву и, целясь, ответил:
– Меня наняли два типа для полета в горы Сан-Хуан. Задача – приземлиться на короткой полосе около Орея. – Он выпустил стрелу и прислушался к ее свисту. – Один из них назвался Джорджем. Я думал, это вы. – Он вложил в лук новую стрелу.
Я встал рядом с ним и посмотрел на мишень. Кучность попаданий свидетельствовала о том, что он опытный лучник.
– Вижу, вы в этом деле не новичок, – сказал я с улыбкой.
Он засмеялся, опять натянул тетиву, сделал короткий выдох и ответил:
– Занимаюсь этим от скуки, когда дожидаюсь клиентов. – Стрела вонзилась в мишень рядом с первыми двумя. Он положил лук на сиденье в самолете, и мы вместе направились к мишени.
Он вытащил стрелы.
– Некоторые уходят на покой, чтобы гонять мячик по лужайке дорогущей железной закорючкой. – Он улыбнулся. – А я занимаюсь охотой и рыбалкой.
Я оглянулся на его самолет.
– Есть смысл уговаривать вас улететь сегодня отсюда со мной?
Он насупился.
– Убегаете от слуг закона?
Я с улыбкой покачал головой.
– Нет, просто мечтаю попасть домой, пока не разразилась буря.
Он посмотрел на часы.
– Я собирался закрыть лавочку, вернуться домой и завалиться спать к жене под бочок. – Он заметил у меня на пальце обручальное кольцо. – Наверное, вы тоже. – Он показал в широкой улыбке белые зубы. – Но жены у нас разные. – Его смех внушал надежду.
– Угадали.
Он кивнул.
– Где ваш дом?
– Флорида. Я подумал: если обогнать бурю, то можно еще успеть на ночной рейс из Денвера или хотя бы на первый утренний. – Я выдержал паузу. – Что, если бы вы доставили меня куда угодно, лишь бы это было восточнее Скалистых гор?
– Почему такая спешка?
– У меня в графике замена коленной чашечки и двух берцовых костей через… – Я посмотрел на часы. – Через тринадцать часов сорок три минуты.
Гровер со смехом достал из заднего кармана тряпицу и вытер с пальцев машинное масло.
– Завтра вечером вам не поздоровится.
– Замену буду производить я сам. Я хирург.
Он посмотрел через ворота ангара на аэропорт.
– Большие птахи нынче не летают?
– Все отменено. Сломался один из агрегатов для противоледной обработки самолетов.
– Это то и дело случается. Думаю, у профсоюза рыльце в пушку. Ну, а ваши операции можно и перенести. – Он пожевал губу и похлопал себя по груди. – Я сам лежал на операционном столе. Сердце пошаливает.
Ознакомительная версия.
