Ознакомительная версия.
– Я отсутствовал неделю. Медицинская конференция. Пора назад… Я хорошо заплачу.
Он снова засунул тряпку в карман, вставил стрелы в колчан, убрал лук в футляр за сиденьем пилота и закрепил его ремнем на «липучках». Рядом с футляром помещались длинные спиннинги. Летчик любовно погладил их ладонью.
– А это что? – спросил я, трогая рукоять из орешника.
– Топорик. Я летаю в настоящие медвежьи углы. У меня есть все, что может там пригодиться. – Он поправил спальный мешок под креслом. – Все свое вожу с собой, иначе никак.
Позади кресла висела куртка, а также всевозможные причиндалы рыбака. Указывая на это богатство, он объяснил:
– Мои клиенты посещают сказочные места. Сам я не могу себе позволить там отдыхать. Они – мои благодетели. Даже жена иногда со мной летает. – Было ясно, что ему за семьдесят, но фигура у него была как у пятидесятилетнего, а душа вообще как у подростка.
– Самолет ваш?
– Мой. Это «Скаут».
– Похож на самолет Стива Фоссетта[4].
– Один в один. Мотор «Локомэн» 0-3-60, 180 «лошадок». Максимальная скорость – 140 миль в час.
– Маловато, – сказал я, хмурясь.
– А куда торопиться. – Он погладил трехлопастный винт. – Зато этот летун способен приземляться на скорости 38 миль в час, а это значит, что я смогу посадить его на площадке размером с этот ангар.
Площадь ангара была каких-то 70 футов на 125.
– Это дает возможность рыбачить и охотиться в самых удаленных местечках. Поэтому я пользуюсь большой популярностью у своих клиентов. – Тихо посвистывая, он уставился на большие часы, считая в уме. – Даже если я доставлю вас в Денвер, вы можете не успеть выбраться оттуда до ночи.
– Я готов рискнуть. В аэропорту пугают, что из-за снегопада все полеты могут прекратиться до послезавтра.
Он кивнул.
– Вам придется раскошелиться.
– Сколько?
– Сто пятьдесят в час плюс оплата моего обратного перелета. В общей сложности девятьсот баксов.
– Вы принимаете кредитные карточки?
Он, продолжая насвистывать, зажмурил один глаз, другим пристально меня разглядывал. Похоже, он вел напряженный внутренний монолог. Наконец он утвердительно кивнул, улыбнулся уголком рта, протянул мне руку.
– Гровер Рузвельт.
Я потряс его мозолистую и твердую ладонь.
– Вы, часом, не родственник президента?
– Дальний. Но они меня не признают.
– А я Бен Пейн.
– Вы что, действительно разгуливаете в белом халате с табличкой «доктор Пейн»?
– Разгуливаю.
– И пациенты платят вам за лечение?
Я дал ему свою визитную карточку.
– Некоторых я даже кромсаю.
Внизу карточки было приписано:
Know pain? No Payne.
Know Payne? No pain[5].
Он постучал по карточке пальцем.
– Как бы на вас не рассердился Иисус. Вы пользуетесь Его лозунгом.
– Пока что обходится без иска.
– Вы и Его оперировали?
– Разве что анонимно.
Он с усмешкой вынул из кармана рубашки трубку, зажал ее зубами, щелкнул бронзовой зажигалкой и поднес язычок пламени к табаку. Когда серединка воспламенилась, он закрыл крышечку и спрятал зажигалку в карман.
– Ортопедия, значит?
– Ортопедия. Еще неотложная помощь. Часто одно неотделимо от другого.
Он засунул руки в карманы.
– Дайте мне пятнадцать минут. Я должен позвонить жене. Скажу, что буду позже, зато, вернувшись, свожу ее в ресторан. Ну, и… – Он указал на туалет. – Надо подготовиться. – Он шагнул к телефону, бросив через плечо: – Можете сложить сзади свои вещи.
– У вас тут есть Интернет?
– Есть, пароль «Tank».
Я открыл лэптоп, подключился к сети и вошел в свою электронную почту – деловые сообщении и личные голосовые, пересылавшиеся на аккаунт в виде звуковых файлов. Я дорожил своим временем и почти на все сообщения ответил по электронке. После этого я подключил к компьютеру диктофон и отправил все, что надиктовал раньше, на адрес своей больницы. Под конец я на всякий случай скопировал еще два файла. Потом закрыл компьютер, решив, что на остальную почту отвечу в полете, а после приземления она автоматически разлетится по адресам.
Гровер появился через несколько минут. Я вдруг вспомнил про Эшли Нокс, она тоже торопилась домой.
– Сколько пассажиров вы можете взять?
– Двоих, если они не возражают против тесноты.
Я оглянулся на аэропорт.
– Подождете еще десять минут?
Пилот не возражал.
– Я как раз подготовлюсь к полету. – Он выглянул в темноту. – Только поторопитесь. Ваше окно возможностей становится все меньше.
Водитель автобуса-шаттла доставил меня обратно и, поскольку я так и остался единственным клиентом, согласился подождать еще раз. Эшли все еще стояла на тротуаре в очереди на такси, закутанная в пуховик.
– Я нанял чартер, он доставит меня в Денвер. Вдруг опережу бурю? Я вам, конечно, чужой человек, но все равно я решил сказать, что в самолете есть одно свободное место.
– Вы серьезно?
– Это займет не больше двух часов. – Я развел руками. – Понимаю, это выглядит как-то… Ну и пусть. Я сам когда-то прошел через всю эту свадебную кутерьму. Если вы хотя бы немного походите на мою жену, то тоже не будете спать две ночи, беспокоясь, все ли готово. Это просто честное предложение одного профессионала другому. Никаких условий.
Она недоверчиво смотрела на меня.
– Вам действительно ничего от меня не нужно? – Она оглядела меня с ног до головы. – Можете мне поверить на слово… – Она покачала головой. – Я справлялась с людьми покрупнее вас.
Я покрутил на пальце обручальное кольцо.
– На задней террасе, где я пью кофе и любуюсь океаном, жена поставила три миски, хочет накормить всех помоечных котов с парковки. Теперь они каждое утро пьют вместе со мной кофе. Я придумал всем им имена и привык к их мурлыканью.
Она наморщила лоб.
– Вы сравниваете меня с уличной кошкой?
– Нет, просто я не замечал их, пока она мне их не показала и не стала их кормить. Пока не открыла мне глаза. Теперь я всюду их вижу. И на людей теперь смотрю иначе. И это очень хорошо, потому что у нас, врачей, частенько замыливается глаз. – Я помолчал. – Не хочу, чтобы вы пропустили свою свадьбу, вот и все.
Я впервые заметил, что она не стоит на месте, а подпрыгивает, как будто ногу отсидела.
– Вы согласны поделить расходы?
Я пожал плечами.
– Если вам так удобнее – пожалуйста. Приглашение остается в силе.
Она уставилась на летное поле, переминаясь с ноги на ногу.
– Утром я должна отвезти на завтрак шесть подружек невесты, потом потратить несколько часов на косметические процедуры. – Она посмотрела на мой автобус и на огни отеля в отдалении, глубоко вздохнула и улыбнулась. – Удрать отсюда уже сегодня – это… фантастика! – Она оглянулась. – Подождете три минуты?
– Конечно, хотя… – Зеленое завихрение на экране за нами сместилось к аэропорту.
– Простите, я перепила кофе. Хотела дотерпеть до отеля. Надеюсь, здесь туалет побольше, чем в самолете.
– Скорее всего, – ответил я со смехом.
Гловер ждал в самолете, нацепив наушники и двигая рычажки на пульте перед собой.
– Готовы?
– Гровер, это Эшли Нокс, обозреватель из Атланты. Через двое суток у нее свадьба. Я подумал, что вы не откажетесь ее подбросить.
Он помог ей подтащить багаж к самолету.
– С радостью.
Видя, что он кладет наши вещи за задним сиденьем, я не сдержал любопытства.
– Разве в хвосте нет места?
Он открыл дверцу рядом с хвостом и улыбнулся.
– Все занято. – Он ткнул пальцем в большой ярко-оранжевый прибор на аккумуляторах. – ПАП.
– Вы не врач, а говорите аббревиатурами.
– Передатчик аварийной посадки. В случае падения и давления больше тридцати фунтов этот прибор подаст аварийный сигнал на частоте 122,5. Другие самолеты будут знать, что у нас беда. Диспетчерские службы получат сигнал, поднимут в воздух пару самолетов, вычислят наши координаты и вышлют конный отряд.
– Почему же так долго искали самолет Стива Фоссета?
– Потому что ПАП не выдерживает удара при скорости более двухсот миль в час.
– Вот оно что…
Мы залезли в самолет, он задвинул за нами дверцу и завел двигатель. Мы с Эшли надели наушники, висевшие над нашими креслами. Пилот был прав, предупреждая о тесноте в самолете.
Мы выкатились из ангара. Гровер быстро щелкал тумблерами и двигал рычагом между коленями. Я в воздухоплавании не мастак, но Гровер, по-моему, мог бы управлять этим самолетом даже во сне. На краях приборной доски мигали два прибора GPS.
Я по природе любопытен, поэтому похлопал его по плечу и указал на эти приборы.
– Почему два?
– На всякий случай.
– Какой случай?
– Говорю же – всякий!
Пока он выполнял свои предполетные манипуляции, я вызвал свою голосовую почту. Меня ждало одно сообщение. Я прижал телефон к уху.
– Это я… – Голос был совсем тихий, как будто она спала. Или плакала. Я услышал шум океана: ритмичный накат волн на берег. Значит, она вышла на веранду. – Не люблю, когда тебя нет. – Глубокий вдох, пауза. – Знаю, тебе неспокойно. Не надо. Через три месяца все будет позади, вот увидишь. Я подожду. – Она попыталась засмеяться. – Мы все дождемся. Кофе на пляже… Поторопись. Люблю тебя. Все утрясется, поверь. И ни минуты не сомневайся, не думай, что я меньше тебя люблю. Я люблю тебя так же, даже сильнее, сам знаешь. Не сердись. Мы все осилим. Я тебя люблю, люблю всем своим существом. Скорее возвращайся. Я встречу тебя на пляже.
Ознакомительная версия.
