Данил усмехнулся этой мысли, может быть, когда Лёша выйдет на пенсию, станет дряхлым стариком, которого дряхлый Данил не сможет признать, они-таки встретятся, но, о чём говорить, знать не будут, потому что не виделись слишком давно, – придётся рассказывать всю прошедшую жизнь. Один вечер для одного, второй – для другого.
«К чёрту», — решил Данил и нажал на следующую серию.
После двух пришёл Дима. Только Данил открыл, как тот выдал, хихикая, что Данил засомневался, а не курнул ли он уже:
— Я пиздец проорался с этих мемов.
Глаза как всегда широко открыты и отлично демонстрируют растущее по белками раздражение.
— С каких ещё мемов? — не понял Данил, выходя в тапочках на площадку.
— Про Данила и – Дани-и-ла, — Дима прыснул, пока Данил закрывал дверь. — Угар. Ты не видел?
— Нет, не видел.
— Блядь, надо срочно исправить! — Дима открыл перед Данилом дверь, пуская того первым.
В квартире было прохладно. Задувал ветер. Окна были открыты, но ощутимо присутствовал запах жжёных тряпок и листьев. В прихожей на крючках висели куртки. Кажется, все, что есть у Димы. Вчерашняя синяя ветровка, чёрная толстовка, дутая серая куртка и чёрный длинный пуховик. В подставке под обувь стояла, опять-таки, кажется, вся обувь, что была у Димы: тканевые тапки, белые кроксы, потёртые кеды с американским флагом, красно-чёрные кроссовки, жёлтые и чёрные ботинки. Несмотря на отсутствие места, всё находилось в последовательном порядке, стояло ровно, под линеечку.
Дима повёл в комнату с расстеленным диваном, парой кресел, кофейным столиком и огромной стенкой советских времён. За стёклами стояли книги, коробки из-под конфет, яркие упаковки от алкоголя, бутылки разной и нетипичной формы. Данил зацепился за черепушку. Не знал, что такие есть.
— Садись. — Дима указал на застеленный коричневым покрывалом диван. — А, или на кресле хочешь? Они, ну, не очень удобные. Такие себе. Скрипят, э, ну, много. Мне привычнее на диване, — Дима хлопнул дверцей балкона и закрыл её.
— Проветриваешь, перед тем как дымить? — улыбнулся Данил левым углом рта.
— По привычке, — Дима пожал плечами и развернулся к стенке. Вытянул нижний ящик и достал полиэтиленовый пакет с маленькими свёртками.
Данил сел на диван. Дима к нему присоединился. Выудил из-под одеяла подушку и предложил Данилу. Сам опёрся на стену спиной.
Открыл пакет и достал по косяку.
— Ты уже курил? — спросил он, откладывая остальные в сторону.
— Да, но давно. Лет десять назад.
— Хера, — Дима взял косяк ртом и достал из кармана шортов зажигалку. — Ну ты знаешь, что может быть?
— Ну знаю, — передразнил Данил и достал свою зажигалку.
Почти одновременно они зажгли огоньки и затянулись. Данил затянулся быстро и мелко, Дима же глубоко и основательно. Вкус казался будто бы новым, пусть и отдалённо знакомым. Он едко осел на языке. Данил даже подумал, что, может, не стоит? Сам потом не избавится от этого запаха и будет похож на наркомана. Хотя – больше одного раза он не рассчитывал потреблять, так что ничего страшного в этом не было. Просто потом подольше постоит в душе.
Данил задумался. В его окружении те, кто сидел не первый месяц, часто клали на свою гигиену и от них разило не только травкой, но спёртым запахом пота. Сами не мылись, одежду свою не стирали, жильё запускали. В отличие от них, Дима вёл вполне себе порядочный образ жизни и ничем, кроме травки, от него не несло. Возможно, он только начал. Но сколько это «начал» продолжается? Данил вспомнил, что вся эта драматургия с «подумай о своём здоровье» началась, примерно, полгода назад. Уже полгода, как минимум, Дима курит и за это время не угробил свой социальный вид.
Это было подозрительно и странно.
Данил затянулся.
— Так как ты начал? — спросил он у Димы.
— Начал?
— Ну, курить. Почему. Ты не подумай, — одёрнул себя Данил, — я не буду тебя докапывать с тем, чтобы ты прекратил. Мне просто интересно. Что у тебя там такого случилось, что ты подсел. У всех это по-разному происходит, вот и интересно, как это случилось у тебя.
— А, ты об этом, — затянулся Дима, и Данил заметил, с явным наслаждением, прикрывая глаза и пробуя на вкус то, что уже должно было приесться. — Ну вот ты куришь, а потом больше тупишь. А чем больше тупишь, тем, ну, меньше видишь.
— А что ты видишь? — не до конца разобрал посыл Данил. — Галюны?
Дима заржал.
— Я слышал, что вроде как, вроде как наркотики только хуже делают. Не, я себя не настолько, ну, не люблю.
— Тогда в чём дело? — затянулся Данил и снова быстро и мелко. Не мог войти во вкус. Боялся, что станет плохо и его вырвет.
— Ну вот в том, что вижу.
— А что ты видишь? — повторил Данил, не связывая услышанное.
— Ну, вот, просто, то, что передо мной, типа… тебя, Пашу, знакомых на работе, да даже эту квартиру, всё, буквально, ну, всё, этого… этого слишком много. — Заторопился Дима. — Ты не замечал? — он обернулся к Данилу.
Данил только заметил, какими большими стали его зрачки.
— Да нет. Всё в пределах нормы. Что раньше, что сейчас. То есть тебе этого много?
— Этого дохуя, — Дима повесил голову. — И постоянно. Когда я не курю.
— А может, это началось из-за того, что ты начал курить? Не думал? Знаешь, типа тревожка повысилась, ты стал острее реагировать на происходящее вокруг тебя, и вот как итог.
Дима поднял голову и посмотрел таким взглядом, что Данил ощутил всю неуместность произнесённого ранее. Он звучал именно так, будто хотел его отговорить.
— Это началось до. — Сухо высказал Дима и снова затянулся. Глубоко. Потом долго выпускал дым. Им он тоже будто бы наслаждался, рассматривал, становился мягче и даже улыбался. — Точно до того, ну, как я начал. Я это знаю. И Паша это знает. Ну и теперь ты знаешь. Я типа к себе не настолько дерьмово отношусь, чтобы делать, ну, делать хуже. Я просто… просто думаю, что это помогает.
— И как? Реально помогает?
— Реально.
У Димы осталось меньше половины косяка, у Данила больше.
Что ж, спорить с заявлением он не собирался. Всё-таки Диме виднее. Почему-то Данил был уверен, что тот вполне критично относится к тому, что делает. Может, он один из тех сверхчувствительных людей, которые всё воспринимают чрезмерно тонко и которым нужно средствами извне сузить поток восприятия? Вполне возможно.
Данил кивнул.
— Чего киваешь? Торкнуло? — съязвил Дима, подталкивая Данила в плечо.
— Нет, просто. Просто согласился с мыслями в своей голове. Иногда так делаю.
— А, ведёшь мысленный диалог? Ну, ты похож на такого человека.
— На какого ещё человека? — Данил нахмурился.
— Ну на такого, такого, который мно-ого думает и чё-то вечно решает в своей голове. Вот, собрания там проводит, — улыбнулся Дима и подставил косяк к губам, — ну и решает чё-то. Блин, я это уже сказал, да? Туплю-туплю, — затянулся он. — Но так лучше. Определённо лучше.
— Да ты кайфуешь, — успокоился Данил и захотел попробовать так же. Более уверенно взял косяк и сделал глубокий вдох, будто курит сигарету. Пошло сильно. Данил поперхнулся и разразился кашлем.
— Ты это, ну, не, не переусердствуй, — Дима положил руку на спину Данилу.
— Да, — выкашлял последнее Данил, — энтузиазм – это круто, но не тогда, когда ты переусердствуешь.
— Ого. У тебя много, э, ну, таких фраз в заготовке, да? Вчера про… про а-альтруизм выдал. — Дима с нажимом погладил.
— Просто думаю о всякой херне и такую же херню говорю.
— Не, по-моему, это круто. Типа вот тебе плюсы, вот тебе минусы. Доступно. Понятно. Круто, да, — широко улыбнулся Дима и убрал руку со спины.
Только когда он убрал, Данил почувствовал её присутствие. Постарался об этом не задумываться. Вместо этого предпринял ещё одну затяжку, в этот раз – более успешную.
========== 3. 13.09, понедельник ==========
Данил проснулся с головной болью. Он быстро понял, в чём дело, и выпил таблетку.
